Юрий Иванович - Сила единения

— Пусть ко мне, как только появится у них возможность, явятся с докладом микробиологи Григорий Роскин и Нина Клюева!

То есть, несмотря на тотальное засекречивание лаборатории, и на своё недавнее заточение, всё-таки захотел немедленно увидеться с создателями круцина. Того самого лекарства от рака, на котором он сам чуть не погорел до высшей меры наказания. Зачем он пожелал встретиться? И смогут ли вырваться Клюева с Роскиным из-под строгого надзора автоматчиков?

Кто распорядился выпустить академика из тюрьмы, пока было не понятно. Но в любом случае это не могло произойти без одобрения вождя. Как бы…

Вторая новость выглядела архиважной: министр госбезопасности новым распоряжением отменил свой вчерашний приказ, и всё вернул на прежнюю колею. То есть дела вновь открыты на грабителей, высокопоставленных аферистов и затаившихся предателей. Все подозреваемые, которых ещё вчера отпусти — сегодня вновь арестованы. Все силовые структуры и надзирающие органы вновь содействуют работе представителей СФП. Конечно, ни слова о таком союзе не говорится и о нём посторонние не знают, но именно фронтовых побратимов и их выдвиженцев поддерживают во всём. Пусть даже при этом и скрипя зубами от бешенства и злости.

Из самого здания Лубянки тоже просочились сведения: все службисты на казарменном положении. Да и вокруг всей площади и близлежащего квартала стоит плотное оцепление из состава внутренних войск. Движение и проход для посторонних перекрыты, стоят заграждения и устанавливаются ежи из рельсов. Все чекисты работают по категории «наивысшая боевая готовность». При этом грозные приказы, циркуляры и разъяснения идут во все иные подразделения и структуры государственной безопасности.

Лаврентий Берия ещё накануне вечером уехал из Москвы на один из секретных оборонных объектов. Скорей всего поездка плановая. Но одновременно с этим на квартиру его юной любовницы наведалось два представителя МВД. Они забрали Валентину Дроздову и увезли в неизвестном направлении. Арест ведьмы, а может чего и похуже, не вызвал каких-либо эмоций у Киллайда.

Товарищ Сталин — на «ближней» даче. Поездку в Москву — отменил. Штатная подавальщица возле него, Истомина, тоже никуда не выбиралась, хотя ей было сделано внушение выйти по возможности на связь. Видимо властный любовник никуда от себя не отпустил.

В Кремле все притихли. Хотя кто-то попытался инициировать срочный созыв всех членов Политбюро. Но большинства не было в столице, да и сам вождь издалека прикрикнул на товарищей. Поэтому заседание перенесли на два дня, на пятницу. Самым недовольным при этом оказался Микоян Анастас Иванович. Возмущался, разругался сильно с товарищем Молотовым. Почему-то накричал на товарища Маленкова. Удостоился короткой беседы с министром внешней торговли и Никита Хрущёв, прибывший неожиданно на поезде с Украины. После разговора вышел весь красный, вытирая платком блестящую от пота лысину. И поспешил устраиваться в ближайшую гостиницу возле московского обкома.

После этого министр Микоян поехал с большим кортежем к самому товарищу Сталину. Как позже стало известно, выехать за пределы столицы так и не смог, нужное направление оказалось перекрыто наглухо.

В воздухе зависло что-то сумрачное и неопределённое.

А ближе к вечеру по радио передали крайне неутешительную для москвичей сводку погоды на ближайшие часы: сильная метель, налипание мокрого снега, гололёд, резкий, порывистый ветер.

Январским вечером темень вступает в свои права очень рано. В шесть часов — уже полная ночь. Тут ещё и метель разбушевалась, кидая снег не просто горстями, а большими лопатами. Так что пришлось группе спелеологов-любителей отправляться в путь часа на два раньше. Иначе могли забуксовать среди резко нарастающих сугробов. То есть вышли в 20:00. Плюс минус пара минут.

Ещё хорошо, что отысканный и подготовленный вход в катакомбы находился почти рядом, всего минут двадцать пришлось преодолевать снежные заносы. Кстати, точка проникновения в подземные чертоги находилась в одном из подвалов с углём, принадлежащим районной котельной, и считалась вполне официальной, известной властям. На двух железных дверях входа висело по парочке замков, да всё это было опутано бумажными лентами с печатями и с грозными надписями запрета. Проверялись печати раз в неделю участковым, и раз в месяц представителями высших инстанций.

Но разве остановят какие-то замки с печатями, таких личностей как Пасечник или Дхарма? Кого надо — переубедили, кому следовало — внушили, где оказался пакри — там грамотно подмазали. Так что прибывшие в котельную семь человек, оказались практически невидимками. Не смотря на то, что стряхивали с себя кучу снега, топали и фыркали, на них никто не обращал внимания. Как и на тот факт, что замки уже были сняты, а обе двери даже смазаны в районе петель.

Правда, когда вошли внутрь и закрыли за собой всё те же двери, Бельских обеспокоилась:

— Вдруг нас потом не откроют?

— Что ты, милая, что ты! — отмахнулся на это Лётчик. — Здесь работают добрейшие люди! А если кто и придёт посторонний с неожиданной проверкой, так они этих гостей приветят и прогреют основательно.

— Что значит, прогреют? — не поняла Настя, спрашивая уже в спину шустро ушедшего вперёд творца страшных рассказов.

На это Шульга мог ответить правду, мол, попросту забросят надоедливых проверяющих в топку, где те настолько согреются, что больше права качать не будут. Но ведь имелись понимания, что любимую не стоит напрягать подобными страшилками. Поэтому ответ прозвучал в мажорном варианте:

— Да у них здесь приготовлена и закуска солидная, и водочка со снотворным. Поэтому угостят согревающим напитком хоть участкового, хоть папу римского. И …всё будет хорошо! Осторожней!..

Это он подставил руку над головой Насти, чтобы та не ударилась о низко нависающий выступ. Ведь лёгкого пути группа не искала, сразу свернув в какой-то отнорок и начав спускаться по мало хоженым тропам.

Не прошли и ста метров, как Бельских вновь напряглась, хватая мужа за руку:

— Ой, мамочки! — грунт под ногами вздрагивал, и нечто страшное рычало где-то за стенами. — Что это?!

— Гордость нашей столицы! — последовали пафосные объяснения. — Метрополитен имени великого Ильича. И время-то не позднее, поезда ещё ходят.

Идущий впереди Пасечник, добавил:

— Они здесь порой и поздней ночью гудят. То ли тренируются, то ли просто предсвадебные хороводы водят.

— Так уж и хороводы? — фыркнула смехом Бельских.

— Как иначе-то? — на полном серьёзе рассуждал древний пчеловод. — Ведь берутся откуда-то потом маленькие манёвренные паровозики? А дрезины? А детские вагончики в парке Горького?