Тим Волков - Фаворит смерти [СИ]

Я еще некоторое время метался в сомнениях, все-таки мне не хотелось предавать таким образом Агнете — подумать только, что бывает в голове у пьяного! Но когда в коридор вышло около двух десятков голых девушек — худеньких и пышечек, высоких и миниатюрных, совсем еще молодых и тех, про кого говорят «с опытом» — я сдался.

Зазвучала приятная расслабляющая музыка — или это у меня в голове уже началось представление? Принесли шампанского и мы выпили. Меня понесло.

Я схватил двух девчонок-близняшек и потащил их под одобрительные возгласы Бартынова в комнату.

Близняшки оказались не из робкого десятка и показали мне все, что умели. А умели они многое. Я растворялся в их похоти, забывая обо всем, что произошло, наслаждаясь только этим моментом.

Выжатый как лимон, уставший, я отрубился только под утро. Близняшки, примостившиеся с двух сторон, тоже крепко уснули.

Это был сложный день. Впрочем, если бы я знал, что меня ожидает в следующую неделю, я бы так не утверждал, напротив бы хотело, чтобы этот день не заканчивался никогда.

И вновь потекли ученические будни. Инцидент с револьвером постепенно забылся, я погрузился в учебу с головой. Альберт Михайлович, видя мое рвение, помогал как мог. С помощью своих связей он помог оформить мне допуск в библиотечное хранилище, где имелись весьма интересные книги по магии.

Я постигал хитрую науку, которая давалась мне на удивление легко. Таким успехам Чернов только радовался, скармливая мне курс за курсом и только удивлялся как хорошо у меня получается то или иное заклятие.

Учеба учебой, но и про беззаботную студенческую жизнь мы не забывали. Мы как минимум раз в неделю встречались с Никитой Бартыновым и устраивали вечеринки, посещая все заведения, которые только можно было найти в городе. Мы сблизились с Никитой и он, не смотря на более старший возраст, стал нам наиболее близким. Порой мы долго беседовали о разном, возвышенном, поглощая очередную бутылку «Соснового бора» или «Кремля».

Вскоре о нашей дружбе узнал и Герцен. Для него это стало неприятной неожиданностью. Парни пояснили — Бартынов-старший в хороших отношениях с семьей Герценых поэтому у младшего случилась такая реакция.

Каждый раз видя нас вместе в каком-нибудь очередном баре, Григорий злился и пыхтел. Наша дружба его явно напрягала. Все-таки гораздо правильней было был, чтоб сам Григорий Герцен был другом Никиты Бартынова, как их отцы. Но выходило по другому.

Я же только смеялся с его красной злобной физиономии. Никите Бартынову и вовсе было все по барабану.

…Пятница не предвещала ничего плохого. Встав с раннего утра, сделав зарядку и ощутив бодрость духа, я готов был приступить к изучению новых для меня наук. Настроение было хорошим. Былые проблемы за прошедшее время обесцветились, стали призрачными, далекими. И даже браслет, все так же покоящийся у меня на запястье, уже больше не напрягал. Казалось, я даже убедил себя, что он — всего лишь галлюцинация.

Мне хотелось учиться, жить новой жизнью, где я не инвалид, а здоровый человек.

Парни еще спали — им нужно было только к третьей паре. Я уже собирался выходить, как на комнатный оповещатель пришло сообщение — преподаватель Прохоров собирает весь класс на внутришкольном дворе. Это значило только одно — практические занятия.

Что ж, будет интересно. Прошлая практика была еще свежа в памяти — мы изучая краткий курс геомагии, создавали земляные рвы и столбы, стараясь сделать как можно ровнее ту или иную фигуру или конструкцию.

Вот и сегодня я ожидал чего-то такого интересного и увлекательного и потому с воодушевлением двинул наружу.

Как оказалось, все уже давно собрались и я был чуть ли не последним, кто пришел на улицу. На меня недобро покосились, кто-то шепнул:

— Биться будем.

— Зачем? — удивился я, оглядываясь.

За мной стоял Ким. По круглым глазам и бледному лицу я понял, что сегодняшние практические занятия его явно не вдохновляют.

— Зачем биться? — повторил я вопрос.

— Отрабатывать материал, — ответил тот, нервно хрустя костяшками пальцев. — Боевая магия, заклинания, атаки.

— Какие еще боевые заклятия? — удивился я.

— Препод скажет. Там строги ограничения — только то, что успели пошли по курсу. А это…

— Вяземский, — произнес учитель, поднимая взгляд с журнала на меня.

Я кивнул.

— Ты будешь в паре с… — преподаватель вновь опустил взгляд и начал водить крючковатым пальцем по списку учеников.

— Со мной! — раздался знакомый голос из толпы.

— Герцен? — учитель нахмурился. — Хорошо, давай, выходи на ринг.

— Надеюсь, ты не против? — ехидно процедил Григорий, глядя на меня.

— Только рад, — сухо ответил я.

И пошел следом.

Пора было вновь преподать этому задире урок.

— Правила просты… — начал учитель.

— Мы их помним, — беспардонно прервал его Герцен. — Не будем терять времени.

И тут же атаковал.

Удар был подлым, магическим, без официальной отмашки начала поединка.

Меня швырнуло на землю, в груди больно зажгло.

— Разве уже начали? — с трудом ловя воздух ртом, прошептал я.

Учитель не успел ответить, как Герцен вновь атаковал.

Мощный вал обрушился на меня и едва не размазал об пол. Я вскрикнул, попытался отползти в сторону.

Толпа в страхе расступилась.

— Это не… — начал учитель, но Герцен вскинул руки и вокруг нам вспыхнуло синее магическое пламя, отделяя нас от всех остальных.

Огонь загудел словно церковный орган, начал плеваться искрами, в импровизированной арене воздух мгновенно накалился.

— Пришло время разобраться, Вяземский, — злобно процедил противник и пошел на меня.

В его руках уже горел, испуская искры, огнешар.

Стиснув зубы, я поднялся. Вспоминая пройденные уроки и уже имеющийся опыт поединков, хоть и шуточных, проводимых с Андреем и Елисеем, я сконцентрировался. Начал кастовать волну для создания магического резонанса.

Герцен понял, что надо спешить и швырнул огнешар прямо в меня.

Я в последний момент увернулся.

Пламя прогудело над самой головой, врезалось в преграду и рассыпалось на миллион искр.

Я контратаковал.

Черная волна, возникшая в долю секунды вокруг моей руки и окутавшая кулак, стрелой полетела в Герцена.

Шр-р-рах!

Противник отразил удар каким-то замысловатым магическим заклятием — черная волна с треском разбилась о невидимую стену.

Герцен усмехнулся.

— И это все, на что ты способен?

И вновь метнул огнешар, который на этот раз вырвался прямо из ладони противника.

Надо отдать должное — Герцен прекрасно владел своим атрибутом и хорошо справлялся с огненной магией. Мне до него еще расти и расти.

Тугой комок ударился меня в живот. Со змеиным огонь шипением прожег одежду и едва не добрался до плоти — я успел поставить защиту и только это меня спасло.