Роман Злотников - И снова здравствуйте! [litres]

– Выкинул уже, значит…

Я демонстративно внимательно осмотрел пацана, затем завертел головой, потом свесился за перила и картинно-внимательно осмотрел землю под горкой.

– Хм-м-м, а вы точно уверены, что была папироса? Вот прям так, внаглую, при всех?

В глазах остальных родительниц и бабушек, при первых же словах бабы Тани прекративших собственные разговоры и дружно уставившихся на нас с крайне обвиняющим видом, появилось некоторое сомнение. Так что я рискнул перейти в легкое наступление:

– Палочку он грыз – это да. У него ж сейчас зубы новые растут – вот десны и чешутся. Поэтому он всякую дрянь в рот сует… – Козя тут же уловил мою мысль и широко улыбнулся, вовсю демонстрируя свою щербатость. – А папиросу? Да еще вот так, при всех… – Я покачал головой. – Да мы бы сами, первые, ему сказали бы, Бабтань. – Я замолчал.

Пару мгновений меня сверлило несколько пар настороженных женских глаз, а затем в «команде поддержки» излишне глазастой уборщицы начались, так сказать, разброд и шатания. Часть замолкнувших было мамочек помоложе вновь начали свое щебетание, а спустя десяток секунд и бабульки принялись, группка за группкой, также возвращаться к прерванным разговорам. Оставшаяся почти без поддержки баба Таня еще несколько секунд настороженно пялилась на нас, а потом погрозила пальцем и, развернувшись, тут же, с налета, включилась в разговор двух соседок. Я облегченно выдохнул. Вот ведь вроде и не виноват совсем, а вполне могло прилететь. Среди собравшихся тех, кто знает бабусю, – почитай половина. Точно бы сообщили ей, что я «вожусь» с теми, кто «папиросы курит». За что немедленно последовали бы санкции. Причем именно не за то, что сам курил, а за то, что «вожусь» с такими. Я развернулся и смерил Козю уничтожающим взглядом. Тот уныло отвернулся. А что тут можно сказать – накосячил по полной. Не только сам едва не вляпался, но и нас почти подставил. А вот я – красавчик. Разрулил! Можно взять с полки пирожок. Ну, когда она у меня появится, эта полка…

Выждав минут пять, мы чинно спустились с горки и выдвинулись за угол одноэтажного финского домика, в котором размещались какие-то госучреждения. Сегодня они были закрыты на выходной, так что лишних глаз из окон можно было не опасаться… Козя шел, опустив взгляд, и угрюмо молчал.

– Ну и на хрена ты эту дрянь в рот совать решил? – поинтересовался я, когда мы завернули за угол и, отойдя чутка подальше, остановились.

– Чего это дрянь? – вскинулся пацан. – Нормальная «Прима». Ее все курят.

Я усмехнулся:

– Вот скажи мне, друг сердешный, тебе твой рост нравится?

Щеки Кози мгновенно полыхнули даже не красным, а бордовым, и он полоснул по мне ненавидящим взглядом:

– А при чем здесь…

– А при том, что твоя «нормальная „Прима“» является одним из самых лучших подавителей гормона роста. Как в принципе и любая другая сигарета. Поскольку все они содержат никотин. Но в «Приме», кроме всего прочего, еще туча всяких грязных смол и иных вредных компонентов, которые это действие еще и усугубляют! – Я сделал паузу, обвел взглядом ряд ошарашенно-округленных глаз и припечатал: – Так что если ты хочешь чем дальше, тем больше отставать в росте и развитии от других пацанов твоего возраста, то, пожалуйста, – можешь курить. И даже «Приму»!

– А ты откуда знаешь?

– Журналы научные читать надо! – припечатал я. – «Науку и жизнь», например. Или ту же «Химию и жизнь».

Про мою эпопею с «карате» во дворе были наслышаны, поскольку я прикидывал варианты, куда пристроить ту статью, не только с детдомовцами. Так что вопросов не последовало. Народ некоторое время молча переглядывался, слегка поеживаясь, а потом Никита, едва ли не самый крупный из нашей компании, осторожно уточнил:

– А если всего один раз курил и не в затяг – то тоже расти перестанешь?

Я покровительственно усмехнулся. Да уж, в этом возрасте у пацанов побыстрее вырасти – самая главная мечта. Ведь сколько интересного мимо пролетает из-за того, что ты «еще маленький». Даже если для своего возраста ты та еще долговязая дылда навроде Никиты…

– Если один раз и не в затяг – то нет. Да и даже если курить, то совсем расти ты не перестанешь. Просто будешь делать это медленнее, чем остальные. Ну и вырастешь меньше, чем мог бы. – Я снова сделал паузу и небрежно добавил: – Впрочем, есть способы, наоборот, ускорить рост, – после чего отвернулся и поднял очи горе, старательно наблюдая за Козей боковым зрением. Есть! Все – он мой! Но «подсекать» пока рано. Пусть мальчик дозреет…

– Да-дах! Да-дах! Да-дах! – Кулаки раз за разом врезались в газету. – Да-дах! Да-дах! Да-дах… – Шеренга пацанов, выстроившись вдоль щита, сбитого из старых досок, на котором висели ажно полдюжины старых и потрепанных газетных подшивок, старательно мутузила их стиснутыми кулаками. Спрашиваете, с какого хрена они этим занимались? Да потому что я их на это подвигнул!

Дело в том, что как раз где-то в конце семидесятых на экраны Советского Союза вышла киноэпопея под названием «Вкус хлеба». Это был фильм о целине. О том, как в сухую и холодную степь, на голую землю пришли люди, которые смогли распахать эту степь и дать стране, многие поля и нивы которой были еще переполнены взрывающимися «подарками» после не так давно отгремевшей Великой Отечественной войны, так нужный ей хлеб… Агитка, конечно, но весьма талантливая. И одним из главных героев этого фильма был председатель целинного совхоза, которого сыграл великий советский актер Сергей Шакуров. Так вот этот самый председатель тренировался по утрам, вбивая кулаки в подшивку прошлогодних газет. Причем делал он это по особой формуле. Начиналось все с единичного удара по толстой, годовой подшивке. На следующий день один газетный лист с подшивки срывался, а количество ударов возрастало до двух. Еще через день – минус очередная газета и уже три удара. Ну и так далее… Вот я и решил организовать пацанов на подобную тренировку. А что – брутальненько ведь. И необычно. Да и сама история интересная. Я им тот эпизод из фильма пересказал, но не как фильм, а типа как реальную историю. Да еще и придумал, что этот председатель, мол, так «раскачался», что одним ударом быка с ног валил. Вот пацаны и загорелись…

– Все! – довольно заявил Козя, вскидывая руки, и тут же скривился и затряс кистями. – Уи-й!

Бурбаш, долбивший рядом свою подшивку, покосился на него и, хмыкнув, со всей силы саданул по газетной пачке. Ну так он-то со мной занимается этим самым уже почти три месяца. Да и, чую, не только по газетам долбит. Несмотря на то что я всех предупреждал насчет того, что особенно увлекаться набиванием кулаков не следует. Косточки-то у нас пока еще не столько даже хрупкие, сколько мягкие. Так что, перенагрузившись, можно запросто деформировать кисть. Но они ж детдомовские – они ж лучше знают…