Владислав Савин - Вперед, Команданте [СИ]

Мы еще могли терпеть, пока ваш конфликт был внутренним делом вашей страны. Но теперь жертвами оказались граждане США, состоящие на службе у Правительства США – и это переходит все границы. Моя держава готова силой вмешаться, для наведения порядка на вашей территории – если это не выходит у вас. И вся ответственность за возможные последствия – ляжет на вас лично!

Сеньор Президент, вам напомнить о судьбе Наполеона Мексиканского – что с ним случилось, меньше ста лет назад? Хотите себе того же? Политик должен уметь проигрывать и понимать, когда ему следует уйти. Надеюсь, вы меня правильно поняли?

В качестве первого жеста вашей доброй воли я предлагаю вам – выдать виновных в совершении этого преступления, нашему американскому правосудию. Ну и компенсация, это само собой.

Что, ваша Конституция не позволяет? Так измените вашу Конституцию, черт возьми – если вас просят о том Соединенные Штаты!

Полковник Хакобо Арбенс Гусман, Президент Гватемалы.

Выступление Президента страны по радио – всегда событие истории.

Он был патриотом своей страны – и желал для нее блага, но без крайностей революционной бури, без ужасов войны. Надеялся, что миром правит закон – правила, которые соблюдают даже сильнейшие. Старался не выходить за рамки этих правил, не давать повода для обвинений в бесчестной игре. Сдерживал и правых, и левых, стараясь быть посредине – и в результате, оказался для одних, опасным смутьяном, едва ли не коммунистом, а для других, трусом и предателем. А главная ошибка, что верил в некий всеобщий закон – не желая видеть что там, где правит Дикий Запад, прав тот, у кого тяжелее кулак и метче кольт. Если бы у Гватемалы была своя Бомба и такие же самолеты – посмели бы гринго так себя вести? Ответ очевиден – если для гринго «коммунизм» равнозначен смертному приговору, однако же самому главному коммунисту, Иосифу Сталину, никто предъявлять ультиматумы не смеет!

Мы виноваты лишь в том, что оказались слабы. И теперь приходится капитулировать перед неодолимой силой – какой является для Гватемалы, военная мощь США. Или же Гватемала превратится во Вьетнам, где уже десять лет не прекращается война, развязанная коммунистами – русское правило, всегда драться насмерть и до конца, заслуживает уважения, но требует от страны и народа страшную цену. А он, Хакомо Арбенс – Президент, но не Вождь, не Боливар или Гарибальди двадцатого века – для него жизнь и благо людей, доверившихся ему, выше любой идеи! Потому, он подчинится, капитулирует, принесет в жертву свою политическую карьеру – ради того, чтобы спасти свою страну и свой народ от ужасной разрушительной войны.

Он приехал на радиостанцию, в сопровождении лишь своей охраны. Но даже она осталась за дверьми студии – если бы гринго хотели его убить, то давно бы убили, но очевидно, даже у таких как этот мерзавец и шантажист Перифуа есть какие-то принципы. Речь не была составлена и продумана заранее – сидеть и сочинять текст своей капитуляции, чтобы это выглядело красиво, нет уж, увольте! Просто сказать то, что он думает – и проститься. Уехать хоть в Мексику или Коста-Рику, или даже в Европу – вспомнив, что до тог, как стать министром, а затем Президентом, он занимался наукой и преподавал историю. На жизнь хватит – ему, жене Марии, сыну Хакобо и дочери Арабелле. Ну а в будущем… ему всего сорок один год, еще не старость – может, повезет снова стать Президентом в какой-нибудь стране.

– Гватемальцы! Мой народ! К вам обращаюсь я…

Он держал в руках микрофон, слова шли прямо в эфир. Хотя и запись шла – год назад для столичной радиостанции купили аппаратуру у гринго – катушки вертятся, пишут для истории его речь. У технического персонала лица абсолютно равнодушные – завтра придет Армас, и эти будут так же крутить в эфире его речи, а также музыку гринго.

– Прощайте. Я ухожу. Надеюсь, что годы моего правления запомнятся вам, как не самые худшие.

Он завершил речь, и вышел из студии. Велел ехать в свою резиденцию. В Латинской Америке куда бегут свергнутые президенты – обычно, в США, но лично ему там будет явно неуютно. Наверное, лучше будет пока в Коста-Рику, к другу Фигересу – ну а там, будет видно. На улицах было необычное оживление, но из закрытого автомобиля не разобрать, о чем спорит и кричит толпа. Во дворце, секретари, охранники и прислуга смотрели на Президента – с сочувствием, с уважением, со страхом. Арбенс прошел в свой кабинет и стал разбирать бумаги, желая напоследок привести в порядок дела. Ведь пока он, хотя заявивший о своем уходе, не назначил преемника – и следовательно, еще исполняет обязанности Президента страны!

Что там за шум? Дверь распахивается, и в кабинет врывается полковник Диас, военный министр – в сопровождении вооруженных солдат.

– Ты арестован, Хакобо. Мне очень жаль – но так приказал посол. Ничего личного.

Что происходит?! Я же отрекся – чего еще этому наглому гринго надо?

– Ты это называешь отречением? Во всем обвинить «этих проклятых гринго», которые пригрозили тебе атомной бомбежкой и вторжением, если ты не уйдешь. «Бедная Гватемала – так далеко от Бога и так близко от Соединенных Штатов» – ты себя новым Порфирио Диасом вообразил? ( прим. авт – «Бедная Мексика: так далеко от Бога и близко от Соединенных Штатов», слова президента Мексики Порфирио Диаса в эпоху «большой дубинки» Тедди Рузвельта ). Посол в бешенстве – он уведомил, что в ближайшие двадцать четыре часа их морская пехота высадится в Сан-Хосе и Пуэрто-Барриос, и «молите бога, чтобы ей не оказали сопротивление». На улицах бунтующая толпа, коммунисты грабят оружейные склады, армия опасно колеблется – ты понимаешь, что гринго больше не намерены терпеть этот хаос, и будут наводить порядок предельно жестоко? Нас сметут, нас раздавят, превратят в кладбище – вот чего ты добился своей глупой выходкой, решив хлопнуть дверью перед уходом!

Я не говорил ничего этого! И не цитировал того мексиканца. Как я мог желать такого, для своей страны?

– Будь мужчиной, Хакобо, не лги! Твои слова слышала вся Гватемала! Ты бы еще к оружию призвал народ – впрочем, многие поняли именно так. Прости, но в интересах страны и народа… Пока посидишь на гауптвахте, ну а после, как посол решит.

Григулевич Иосиф Ромуальдович. Из ненаписанных мемуаров.

Другим нашим агентом, сыгравшим в гватемальских событиях важную роль, был «Мальтиец» – товарищ Кристиан Васкес.

Он был не из «детей Республики» – его биография похожа на Альку из рассказа Гайдара. Сын испанских коммунистов, членов Коминтерна, он родился в Москве в 1925 году. С тринадцати лет воспитывался в детском доме, ну а в сорок третьем был призван в Советскую Армию, где проходил службу до сорок пятого, получив награды, орден Славы 3й степени, медали «За освобождение Рима» и «За победу над Японией». После Победы ему было предложена работа в военной разведке СССР. С 1950 года он, под «легендой» эмигранта из Испании (в тяжелые послевоенные годы, эта страна не могла обеспечить работой все население, и немало испанцев уезжали на заработок или постоянное жительство в Латинскую Америку) был внедрен сначала в Коста-Рику, а затем, после победы Арбенса на президентских выборах 1951 года, в Гватемалу.