Алекс Кимен - Рождение богов I. Иллюстрированный роман [litres самиздат]

– Ага, – выдохнул он. – Вы, вероятно, Деев Алексей Сергеевич?

Леша устало кивнул.

– Очень приятно познакомиться, – мужчина примиряюще улыбнулся. – Простите мою назойливость, просто я в некоторой степени тут ответственный и был немного удивлен… – он выразительно развел руками.

Леша снова кивнул, давая понять, что инцидент исчерпан.

Сосед спохватился:

– Прошу прощения, я не представился. Юрий Михайлович Семецкий. Просто меня здесь все знают… – словно оправдываясь добавил он. – А академик Деев Сергей Владимирович, если не ошибаюсь, ваш батюшка? Передавайте ему мое почтение.

На несколько минут воцарилось молчание. Юрий Михайлович изредка поглядывал на Лешу и становился все мрачнее.

В конце концов, он снова спросил:

– Простите, если не секрет, ваш отец сказал, зачем вы летите в Москву?

– Нет.

– Но вы, быть может, догадываетесь?

Леша искренне пожал плечами.

– Совершенно не представляю.

– А как вы думаете… – Юрий Михайлович замялся, не решаясь продолжить, но многозначительно огляделся.

Конечно, наблюдая за окружающими и прислушиваясь к разговорам, Леша уже сделал определенные выводы.

– Солнце? – тихо спросил он.

Сосед обреченно кивнул:

– Да, наружная температура солнца упала уже на четыре процента. Боюсь… – Семецкий выразительно посмотрел на Лешу. – Ситуация еще хуже, чем я думаю, раз ваш отец вызвал вас в Москву. Большинство сотрудников нашего Университета отправили в столицу спецрейсом.

Леша затаил дыхание:

– И что нас ждет? Новый ледниковый период?

– В лучшем случае… – грустно усмехнулся Юрий Михайлович.

– Это агрессия, – голос отца был так спокоен, что Алексея окатил ледяной ужас. Он с деланным недоверием посмотрел на отца, но уже понял, что это конец.

– Агрессия? – переспросил он дрогнувшим голосом.

Отец кивнул.

– Подозрение возникло три дня назад и у нас, и у американцев. А вчера вечером мы получили однозначные доказательства. На стационарной орбите НАСА засекли мощнейший источник нейтронного излучения на расстоянии около семи миллионов километров от солнца. А с МКС удалось их сфотографировать. Засветились они на фоне солнца. Ублюдки!

Он протянул Леше несколько распечаток:

– Вот, эта маленькая точка.

Алексей растерянно повертел в руках кроваво-красные снимки, испещренные символами и цифрами, и отложил их в сторону.

– А контакт установить пытались?

С жалостью взглянув на Алексея, отец медленно проговорил:

– Это агрессия, Леша. Агрессия! У них только одна цель – уничтожить!

– Уничтожить?

– Это излучение замедляет процесс термоядерного синтеза. Гравитация все сильнее сжимает солнечное ядро. Критический порог будет пройден в ближайшие дни. По некоторым расчетам – уже пройден… Через месяц, максимум полтора, наше солнце ожидает коллапс, а затем яркая вспышка, которая уничтожит нашу планету… – отец замолчал.

Леша обхватил голову руками. Ему стало жутко.

Наконец он нашел в себе силы прошептать:

– Неужели все зря? Неужели все, что пережили люди, бессмысленно? – и растерянно добавил: – А как же мама?

Удивительно, но кроме страха, отчаяния и тоски он чувствовал обиду. Какую-то детскую обиду, что все закончится именно так. Не ядерная война, не эпидемия, не глобальное потепление и даже не гигантский метеорит. Почему-то казалось, что случись с человечеством какая-нибудь подобная катастрофа, можно было бы что-то изменить. Ведь люди уже многому научились: боролись с гонкой вооружений, справлялись с болезнями, заботились о природе, следили за всеми крупными астероидами в Солнечной системе. У человечества было будущее. Но это будущее отобрали – подло, исподтишка.

– Можно что-то сделать? – спросил Леша с робкой надеждой.

Отец пожал плечами:

– Вроде бы разрабатывают несколько проектов. Есть вариант отправить микроорганизмы на Марс, Ганимед или Европу. Я видел перечень рекомендованных штаммов, подготовленный Микробиологическим центром РАН, но сомневаюсь, что они успеют. Другая идея – опустить капсулы с бактериями и вирусами в самые глубокие скважины. Еще я слышал, что в каких-то пещерах пытаются оборудовать автономный поселок. Но это полная ерунда! Их сотрет в порошок тектоническая активность! Да и не смогут они продержаться в своих пещерах пару миллиардов лет, пока не восстановится атмосфера. Если она вообще восстановится… Можно отправить информационные закладки в несколько точек Лагранжа в Солнечной системе. Последняя библиотека человеческой культуры… Но с учетом предстоящего коллапса Солнца тяжело рассчитать их миграцию…

Стук в дверь оборвал рассказ отца. Кто-то вошел в номер.

Алексей, потерянный и опустошенный, не сразу взглянул на гостя.

– Здравствуй, Леша.

Перед Алексеем стоял папин старый университетский друг Леонид Васильевич Максимов. Его лицо озаряла улыбка. Очень грустная и слабая, но улыбка.

– Здравствуйте, дядя Леня, – пробормотал Алексей.

Никогда в своей жизни Леша не видел таких ярких и близких звезд. Казалось, что он падает в небо, что у него не осталось тела… Ужасно испугавшись, Леша сделал огромное усилие и повернул голову. Плечо видно, значит, тело на месте… Шумно выдохнув, он попытался поднять руку, и сознание провалилось в темноту.

Когда Леша очнулся, солнце стояло в зените. Оно было не красное, но пронзительно слепило глаза. «Получилось… – Леша улыбнулся. – Получилось!»

Собрав все силы, он попробовал пошевелиться – тело неохотно послушалось. Сдерживая стон, Леша приподнялся и сел. Огляделся. Дремучий первобытный лес мрачной стеной стоял вокруг: непролазный бурелом, россыпь порыжевших мухоморов, поганки, облепившие полуповаленные, с корнем вывороченные стволы, и жутковато прыгающие тени. Он невольно поежился. В радиусе десяти метров верхний слой почвы был ровно срезан вместе с растительностью. Из земли сочилась холодная влага. Кое-где образовались черные лужицы.

Рядом стоял рюкзак. Дрожащими руками Леша подтянул его и стал проверять, все ли вещи благополучно пережили переброску. Нож, топорик и арбалет из пласткерамики были целы. С микропленкой, запаянной в пластик, насколько он мог судить, тоже все было в порядке. Он еще раз огляделся: итак… вероятно, это Европа или Азия, то ли пятого, то ли десятого века, а может, даже Америка… Хорошо хоть, не океан.

Леша повалился на землю и зарыдал. Его душили слезы. Они текли по щекам и капали на черную землю. Он пытался остановиться, но не мог… Страх, чувство одиночества и отчаяние переполнили его. Все, что с невероятным усилием он сдерживал там, на прежней, уже навсегда исчезнувшей Земле, рвалось наружу: внезапно постаревшее лицо отца и пустая безнадежность в глазах каждого участника проекта.