Андрей Храмцов - Новый старый 1978-й. Книга четырнадцатая

— Мы можем снять дополнительно, в другом крыле ещё несколько, — предложила Ди.

— Не надо. В этом номере будет жить Стив. Он будущий вице-президент США, ему положен по статусу такой номер. А с остальными я сейчас разберусь.

Мои пять жён уже облюбовали себе люкс, поэтому направились сразу туда. И остальные, мною названные, тоже пошли выбирать, забрав у Женьки ключи. Остались только Бает с Анубисом и двое парней, помощников Женьки.

— Ты хочешь что-то сделать с пространством? — спросила меня Бает.

— Конечно, — ответил я. — Ты же видела мой шлюп. Внешне он выглядит небольшим, а внутри достаточно просторно.

— Я тоже это заметил, — подтвердил Анубис.

Два помощника Женькм смотрели на нас и не понимали, почему мы трое молчим. Они же не знали, что мы общаемся между собой ментально. Я решил сделать для оставшихся три номера, один двухместный и два одноместных, чтобы всем хватило. Но прилюдно я это делать не собирался. Поэтому я их всех отправил вслед за Женькой, а сам занялся созданием дополнительной жилплощади.

В нашей пятилюксовой секции каждый номер отделялся от другого небольшой стеной, поэтому именно там я и собирался сделать вход. Можно было приколоться и устроить нечто подобное из Гарри Поттера, когда он на лондонском вокзале «Кинг-Кросс» искал платформу 9 3/4, с которой отправлялся Хогвартс-Экспресс. Там он прошёл сквозь стену. Все, кто читал это произведение Джоан Роулинг или смотрел фильм, знают, что каждый год 1 сентября с платформы 9 % отходил некий волшебный поезд, следующий до станции Хогсмид. Этот поезд отвозил также учеников на рождественские каникулы, привозил их в Хогвартс на второй семестр, и возвращал в Лондон после окончания учебного года. Как используется платформа 9 % вне этого времени, было неизвестно.

Я, конечно, теперь мог и такое сделать, но это было бы уже слишком. В моём варианте дверь была видна и горничные утром удивятся, конечно, но не так, как если заметят, когда постояльцы начнут шастать из стены и обратно. Не став особо что-то выдумывать, я материализовал дверь и расширил внутренне пространство, создав стандартный двухместный лондонский номер, какой у нас был с Солнышком в первые наши гастроли. Всё это существовало в пятом измерении, но было абсолютно натуральным. Долго ли умеючи, особенно после недавней модернизации своего шлюпа. То же самое я сделал в еще одной стене, после чего крикнул Женьке, чтоб выпускала гостей.

Бает и Анубис, увидев появившиеся в стенах три новые двери только хмыкнули, а вот Майкл и Билл слегка обалдели. Они с опаской подошли к двери своего двухместного номера и посмотрели на меня. Я им кивнул и только тогда они её открыли.

Бает с Анубисом заселились без проблем. После чего я пошёл разбираться с чемоданами, которые дроид уже отнёс в наш люкс. А что, очень даже ничего. Просторно, уютно и красиво. Всё было оформлено в чисто техасском стиле. Кондиционеры работали и было прохладно. Я как представил, что нам предстоит выступать по такой жаре, то сразу решил что-нибудь придумать. Но на ум приходили только слова из песни Чичериной «Жара»:

«Жара, жара

Жареное солнце больших городов.

Жара, жара

Жареное солнце».

Я даже стал её напевать и это сразу услышала Маша. Да, со слухом у неё всё в полном порядке. Все мои жёны валялись на огромной кровати королевского размера и отдыхали.

— Ты придумал новую песню? — спросила меня Маша.

— По такой жаре песня может быть только об одном, — ответил я, падая на покрывало рядом с ними. — Раз ты первая об этом спросила, значит тебе её и исполнять.

— С удовольствием, — ответила она и чмокнула меня за это в щёку. — Наиграешь?

— Ден, принеси мне зелёный чемодан.

Дроид мгновенно притащил из гостиной то, что я ему приказал и открыл его. В него я сложил всю нашу музыкальную аппаратуру, уменьшив её до игрушечных размеров. Смотрелось это так, как будто я прихватил с собой детский набор для занятий музыкой. Я достал кейтар рукой, не вставая с кровати и вернул ему прежний размер. После чего посмотрел на пятерых своих жён, которые приготовились внимательно слушать, что я такого нового придумал.

Их ожидания полностью оправдались. Сама песня была прикольная и веселая. Помимо этого очень точно попала в тему. Маша была довольна. Она быстро перевела на английский для Ди и Лилу слова и смысл песни. А для Солнышка у меня тоже была припасена одна песня про жару, которая тоже называется «Жара», только исполняла её Индира. Там припев также был весёленький:

«Все между нами, ммм; Мне домой не пора. А ты целуешься так сладко — это просто жара. Все между нами, ммм; Будь со мной до утра. А ты целуешься так сладко — это просто жара.

Жара, жара, жара; А ты целуешься так сладко!

Жара, жара, жара; А ты целуешься так сладко!»

— Солнышко, — обратился я к другой своей солистке, — для тебя тоже есть песня про жару.

— Откуда ты их всё время берёшь? — спросила Наташа.

— Из головы. Это называется ассоциативное мышление. Один образ рождает другой, так и возникают ассоциации. Здесь мы окунулись в жару и она родила соответсвующие ассоциации. Вот от них уже родились сами песни. А теперь слушайте.

Вторая моя песня тоже понравилась девчонкам. Она была про любовь и поцелуи, поэтому они её также стали напевать. Но наша расслабуха вскоре закончилась, так как пора было собираться на концерт.

— Ты нам обещал, что сможешь сделать так, чтобы нашу туфли были трёх разных цветов, — напомнила мне Лилу.

— Доставайте все ваши концертные костюмы, а я пока верну всем нашим вещам их прежний размер, — ответил я и нехотя встал с кровати.

Так хорошо было лежать с подругами и ничего не делать. Пение под синтезатор для своих любимых я, вообще, не считаю работой. Это называется приятное времяпровождение в кругу семьи и относится к разделу удовольствий.

Через десять минут мы разобрали всё и мне были представлены пять пар туфель моего производства. На мгновенную смену цвета меня натолкнул фильм «Вспомнить всё» с Арнольдом Шварценеггером в главной роли. Там секретарша из компании «Rekall», которая специализировалась на продажах самых дорогих, реалистичных и смертельно опасных искусственных воспоминаний на заказ, красила ногти, касаясь их каким-то прибором, после чего они мгновенно приобретали другой цвет. А чем я хуже этого прибора?

И вот я, на глазах у затихших девчонок, за несколько секунд несколько раз изменил цвет их золотистых туфель.

— Здорово! — сказали они все с восхищением.

— Любой каприз для любимых дам, — ответил я и был погребён под пятью смеющимися телами. — Всё, пора собираться. Остаётся один вопрос: что делать с жарой?

— Да, нам будет сегодня тяжеловато выступать, — подтвердила Наташа.