Егорлык - Боевой 1918 год

Не участвующие в засаде артиллеристы, которые так и проторчали на месте весь день с жадностью слушали похвальбу остальных. Потом им передали затрофеенные ящики. Буссоль я определил верно, а вот то что принял за дальномер, оказалось стереотрубой. Но Васильев этому был рад до невозможности. Да еще тому, что сменил свой коцанный бинокль (в который я как-то посмотрел и у меня голова закружилась от двоения изображения), на нормальный.

А на совещании командиров, надо было видеть Михайловского. Он со своими пулеметами второй раз показал высший класс и теперь в глазах у бывшего поручика пылал огонь богов войны, а к ногам жались небольшие, (максимум по колено нашему пулеметному воеводе) Атилла и Чингиз-хан. Другими словами, взводный задрал нос. Пришлось осаживать:

– Виктор Евсеевич, ты не особо задавайся. У тебя в руках вовсе не вундервафля, которая перевернет военную науку. Это работает только здесь и только сейчас. Уйдем севернее – где леса и болота и все. Там исключительно по дорогам двигаться придется. Или пулеметы на себе таскать…

Михайловский возмутился:

– Ну и что? От этого засада не перестанет быть менее смертоносной.

Я пожал плечами:

– Пулеметы в упор, это всегда полный пипец. Но в лесах возможность маневра теряется. Да и много ты немцам назасаживал, пока линия фронта была? Наверное, только и успевал атаки отбивать и свои машинки прятать от артобстрела? Плюс учти, что сейчас мы выбираем, где и кого гасить. Поэтому и получается настолько кучеряво. Только вот этой красивости, у нас еще раза на три хватит. А потом все, патроны – йок. Кстати, что у нас с патронами?

Виктор посмурнел:

– По три с половиной ленты на пулемет. И к ручникам, где-то по двести пятьдесят штук на ствол. А трофеи использовать, сразу не получится. Один пулями сильно побило, а на второй шпала упала, кожух сорвала и ствол погнула. Попробуем сделать из двух один, но инструменты нужны, да и никакой гарантии нет…

– Ну вот. Как и предполагалось. Ты еще учти, что я выгреб все патроны, пользуясь тем, что мы, самое блатное подразделение. И когда будет новое поступление боеприпасов, неизвестно. А это означает, что плотность нашего огня постепенно снизится и пойдут потери. Так что, пока есть возможность, немцев будет гвоздить дистанционно. А не как Трофимов вопил – села со станицами освобождать, да красным знаменем размахивать.

Гришка не выдержал:

– А для чего мы тогда вообще нужны, если не освобождать? Поезд, это хорошо. Но ведь люди даже не узнают, как рабоче-крестьянская власть бьется с захватчиками! А нам нужно, чтобы народ увидел, что их не бросили! Что есть красные бойцы, готовые жизни положить за их освобождение! Мы сегодня, большое дело сделали. Но этого мало, потому что никакого пропагандистского эффекта для масс нет. Только военный! Да и не узнает никто, кроме немцев, про нашу победу. А вот если мы городок какой займем, то это – да. Вот тут молва и пойдет что бьётся народная армия с врагом! И на митинге, комиссар расскажет им, что к чему.

Вздохнув, я оглядел рассевшихся на травке и согласно кивающих взводных. Во народ. Хотят и рыбку съесть и все остальное! Даже не думая при этом, о неизбежных потерях. Главное, что и Кузьма, судя по морде, к ним примкнул.

Ладно… Трофимов в чем-то прав. Сейчас не Великая Отечественная, а мы не спецотряд НКВД, чтобы исключительно рационально наносить максимальный урон врагу. Про идеологию тоже никак забывать нельзя. Время ныне такое, что Гюльчатай, должна иногда личико показывать, да народ просвещать. Тем более, Иван говорил, что мне надо зарабатывать себе имя. Первый шаг был сделан, когда "дроздов" прищучили. Никто подобной прыти от нас не ожидал. Про это даже в газетах написали. С другой стороны, дуриком переть, поддавшись вот этим дрыгающим лапками щеглам, тоже не стоит. Поэтому встав, окинул взглядом гомонящий командный состав и сказал:

– Я вас понял и даже не стану говорить, что наиглавнейшая задача у нас, это нанесение максимального ущерба врагу и прерывание его линий снабжения. Вы это и без меня знаете. Но и Трофимов верно гутарит. Так что, по возможности, будем брать населенные пункты с небольшими гарнизонами. При этом, вражин всех к ногтю. Потом – слово комиссару, после чего, надо будет очень быстро уходить, чтобы враг на хвосте не повис и не мешал выполнению основной задачи.

Журбин уточнил:

– А "очень быстро", это через сколько? Как Лапин митинг проведет, так сразу и уйдем?

Я ухмыльнулся:

– В идеале – да. Но вы же не зря себе чубы оставили? Поэтому, будем смотреть по обстановке. Может и заночевать получится.

Насчет чубов, я не зря проехался. Очень многие в батальоне, действительно подстриглись под расческу. Некоторые, щеголяли прической "бокс" напоминая Гурвинека из "Веселых картинок". Казаки же, поразили в самое сердце, обрив голову и оставив чубы. Уточняю – не какие-то там оселедцы, а именно чубы. Береты они таскали за пазухой, а сами рассекали в фуражках. И когда взводный моих разведчиков первый раз снял головной убор, я только и смог ошарашенно протянуть – "Охренеть. New Wave…". Нет пока в фуражке, казак как казак, но без нее… Зрелище было фееричное. Если бы эту красоту поставить дыбом и раскрасить, то все панки сдохли бы от зависти. Но разведчики были не столь креативными и до цветных гребней, к счастью, не додумались.

Кстати, вот что интересно – на все мои незнакомые словечки, народ вообще никак не реагировал. Как будто, так и надо. Нет, после революции много разных незнакомых слов и сокращений появилось, но мне вопросы даже не задавались. Люди интуитивно, по интонациям да контексту догадывались, что имелось в виду. С другой стороны, чего еще ожидать? Ну спросят у меня, что такое "снайпер" [14] В русском языке слово снайпер впервые вошло в обиход в 1937 г. , "лох" или "вундервафля"? Отвечу. А на вопрос, откуда они вообще в моем лексиконе взялось, только пожму плечами. По "легенде" я и имени-то своего не помню, а тут какие-то слова…

После моего ответа (а самое главное от перспектив ночевки) народ заулыбался, а я, глядя на них лишь хмыкнул – вот ведь как мало надо людям для радости. Но на всякий случай напомнил, что если кто и закрутит лямур с местными бабенками, то все должно быть по согласию. В противном случае, шлепну недрогнувшей рукой. Взводные меня в этом поддержали после чего собрание продолжилось.

А в сумерках, когда я, поднявшись из балки с удовольствием вдыхал запахи весенней степи (предусмотрительно встав с подветренной стороны, а то после ужина и оправки подразделения, можно нюхнуть совершенно другого) ко мне подошел Магомед и как-то уже традиционно произнес:

– Тшур. Вот возмы. Твой дола.

В этот раз "дола" была гораздо больше по объему. Скрывая улыбку, я кивнул консервативному Маге, который, судя по всему, не зря тогда отставал от меня. Опытный абрек, наверняка объяснял наивному взводному, правила дележа добычи. Так что в этот раз, чеченец не в узелке все принес, а в сидоре.