Евгений Шалашов - Западный рубеж [СИ]

— Товарищ Аксенов, когда поезд тронется? — поинтересовался у меня мужчина в кожаной куртке, в картузе и с полотняным портфелем.

— Скоро, — ответствовал я.

— А поточнее нельзя?

— Можно, — кивнул я. — Только насколько точно, пока не знаю.

— Товарищ Аксенов, что за шутки? — начал закипать человек с портфелем. — Я везу в Вологду три вагона с солью, это стратегический груз. Его завтра вечером должны переправить в Петроград. У меня предписание самого товарища Цюрупы. Почему вы не можете обеспечить порядок на железной дороге? Я стану жаловаться.

— Жалуйтесь, — кивнул я и поинтересовался: — А кому жаловаться-то станете?

— Кому стану жаловаться — это мое дело, — отрезал товарищ с портфелем. — Если губчека не может наладить работу, это безобразие! Почему в Архангельской губернии нападают на поезда? У нас что, война идет?

Так-так-так, а ведь я вас тоже знаю. Молодец, конечно, что радеет за дело, но хамить я ему не разрешал.

— Если не ошибаюсь, товарищ Прохоров, начальник продовольственного отдела?

— Не ошибаетесь, — гордо вскинул нос Прохоров.

— Ага, — кивнул я, и повернулся к Никите: — Товарищ Кузьменко, отберите оружие у товарища Прохорова, арестуйте его и передайте Ануфриеву — пусть определит под замок.

Кузьменко переспрашивать не стал — зачем арестовывать, почему. Начальник приказал — надо исполнять.

Спрашиваете, зачем я арестовал начпрода? Отвечаю — исключительно из самодурства. Посидит до Вологды, а там выпущу. Полезно для начпродов.

Ладно, надо идти пленных допрашивать. Может, еще кого-нибудь выявим. Вон, одного из беглецов отыскали. Уже хорошо.

[1] На всякий случай поясняю — спирт кислородчику выдается для обезжиривания штуцеров, а не для того, о чем многие подумали. Чего бы хорошего, а масла на аэродроме хватает. А масло с кислородом взрывоопасно!

Как пишут в умных книгах — человечество, имея в своем распоряжении сотни приправ, в реальности не может обойтись лишь без одной — соли. Без нее человек заболевает, потому что клетки просто прекращают работу, словно двигатель не получивший топливо.

Археологи говорят — как только люди начали вести оседлый образ жизни, они начали испытывать недостаток соли. Древние британцы, чтобы получить необходимое количество блестящих кристалликов, нагревали деревянные щепки, окунали их в морскую воду, а потом соскребали полученную соль. Ацтеки выпаривали собственную мочу. Бр-р.

Опять-таки, как пишут в ученых книгах, потребность хлорида натрия составляет всего лишь двести миллиграмм в день, но на самом деле мы потребляем в сорок раз больше. И это мы, просвещенные люди, знающие, что переизбыток вреден. Но что говорить о наших предках, для которых соль была синонимом выживания? Как выжить, не имея супермаркетов и холодильников, когда все, что ты съешь в течение года, необходимо заготовить в короткие три месяца?

В мое время соль стоит сущие пустяки, чего не сказать о прошлом. Из-за соли люди развязывали войны и продавали своих близких в рабство. А вспомнить историю Древней Руси? Сколько раз хлорид натрия менял историю. Власть киевских князей основывалась на контроле за торговыми путями по которым к нам везли соль. Как только освоили новые пути, а на территории современной Вологодчины открыли соляные подземные реки, началась раздробленность. Братья Строгановы, первые соледобытчики России, чтобы оградить свои прииски от нападок татар, отправили Ермака дать им укорот, а тот взял и присоединил Сибирь к России. А там и пошло-поехало. Глядишь, кто-нибудь и напишет, что соль — причина экспансионного развития нашей страны и ее расширения на восток.

Фух, чего это я? Читателям мой исторический экскурс неинтересен, ему бы что-то другое, поближе к теме. Еще решит, что автору писать не о чем, раз он отклоняется от основной линии.

Извините, занесло. А ведь всего-то хотел сказать, что не стоит удивляться тому, что крестьяне объединились с дезертирами, беглыми арестантами и решили захватить три вагона с солью. Время у нас такое, что приходится выживать самим и спасать своих близких от голода. Удобно, между прочем, списывать на тяжелое время все подлости и преступления.

Трупы в количестве двадцати двух сложили на платформу поверх мешков с песком. Раненых красноармейцев занесли в вагон для личного состава, а бандитов — в штабной. Не скажу, что я пришел от этого в восторг, но больше некуда. Еще распорядился не бросать раненых на пол как попало, а подложить под них хотя бы шинели и армяки, снятые с убитых. А заодно и карманы проверить, нет ли чего интересного. Кисеты, спички и прочую мелочевку включая деньги, разрешил взять себе как трофей (все равно бы оставили), а документы, коли у кого сыщутся, отдать мне.

Не рассчитывал, что у бандитов найдутся бумаги, удостоверяющие личность, но у одного из мертвецов, одетого почище прочих, во внутреннем кармане шинели отыскался мандат, удостоверяющий, что его обладатель является младшим милиционером города Каргополя Вологодской губернии Валуйкиным Иваном Николаевичем. От Няндомы до Каргополя километров сто, не меньше, далековато забрался. Ладно, с этим потом. Приеду в Вологду, отдам коллегам, пусть разбираются. Каргополь, увы, не моя юрисдикция.

Когда живые и мертвые оказались в поезде, а завал из бревен разобрали, я дал команду двигаться дальше. Понимаю, что больше половины бандитов убежало, но где их ловить? К тому же у них точно имелись лошади, а гоняться пешком по лесу — не лучшая идея.

Как могли, оказали помощь раненым, и своим, и чужим. Может, зря я пенял на отсутствие медика? На шестом году войны каждый солдат мог исполнять обязанности санитара, оказав товарищу первую помощь. И вряд ли профессионал без лекарств сумел бы сделать больше, тем паче что пенициллин еще не изобрели. Так что легкораненые выздоровеют сами и без лечения, а тяжелые умрут хоть так, хоть эдак.

Меня вновь удивила Татьяна. Не успел я отойти от изумления, увидев в ее руках «кольт» сорок четвертого калибра, а девушка уже принялась перевязывать раненых бандитов. И получалось у нее не просто ловко, а профессионально. Время от времени она просила меня помочь — то подержать голову, то отрезать бинт.

— А вы молодец, — похвалил я девушку. — Настоящая валькирия.

— Валькирия? — переспросила девушка. Я приготовился прочесть краткую лекцию о скандинавских воительницах, но Татьяна пренебрежительно фыркнула: — Я что, похожа на падальщицу?

— Почему падальщицу? — слегка растерялся я.

— А кто же они? — усмехнулась Татьяна. — Покойников в Вальхаллу таскают, потом им прислуживают. Фу. Еще хорошо, что Вотан не заставляет своих баб с мертвецами спать.