Сергей Быков. - История

Ярик отлепился от груди и улыбаясь смотрел на меня сияющими глазами. По щекам текли прозрачные слёзы. У парня происходил «отходняк». Напряжение, которое давило на него всё это время, начиная с момента,когда я отправил его тренировать союз племён, ответственность, битва, трагическая и в каком-то смысле нелепая смерть Сильвера, которого он очень уважал и по-своему любил. Представляю, что у него творилось в душе, когда я завалился, с диким криком, на поле боя… И вот теперь…

– Прости отец, я плачу…

– Ну нет! Видишь, и у меня текут слёзы, это всё дым, сынок. А даже если и не так, кому какое дело. Нам некого стеснятся. – я отёр лицо ладонью – а вообще, давай-ка прекращать разводить сырость на лице. Мне-то ещё можно, а тебе нечего мочить шрам на щеке. Зря что ли Крук старался, штопал на красоту.

– Да, отец. – Парень промокнул слёзы рукавом и вновь повернулся к погребальному костру. Помолчали, думая каждый о своём…

– Ты часто говорил нам о времени отец… И казалось мне, я понимаю, о чем ты говоришь, что, хочешь донести, а потом, вдруг случается нечто… И ты понимаешь истинное значение слов. Время, отец… Оказывается его может не хватить, чтобы успеть сделать важное, успеть сказать сокровенное. Однажды ты сказал, что как бы человек не думал о себе, чтобы он не планировал, он всё равно живёт одним днём. Сегодня, сейчас, сию секунду… и не больше того. – Ярик повернулся и посмотрел мне прямо в глаза. – Вчера ночью, перед тем как уснуть, Сильвер снова начал рассказывать мне как он, однажды, приручит мамонтов. Может быть, говорил он, сам и не успеет, но мой сын Крепыш, обязательно станет погонщиком мамонтов. Он уже всех задрал своими мамонтами. Тогда я ему сказал, чтобы он отстал от меня, и дал спокойно поспать… Он не обиделся. Когда я уже засыпал то видел, Сильвер лежал и смотрел на звезды, на его губах блуждала улыбка. Он был полон планов, полон жизни, понимаешь отец, он был счастлив! Это было вчера… а сегодня погребальный костёр. Нет ни прошлого, ни будущего, есть только сейчас. И теперь я понимаю, есть некоторые вещи, которые нужно делать сейчас.

В племени вождя Учура есть девушка Унхот. Я люблю её отец! Я хотел приплыть с тобой на земли Осенней Охоты, уговорить сплавать с нами або или мою сестру, показать её вам, чтобы посмотрели, оценили, а если всё будет хорошо, забрать её через годок… Но глядя на этот костёр, в моей душе поселился страх, отец. Страх не успеть, не быть рядом, не помочь! Болезнь, зуды хищника, да мало ли разного… Я хочу забрать её в этом году. Пусть поживёт среди нас отец, даже если не со мной, то хотя бы среди нас. Пусть наши мудрые женщины научат её всему, что надо знать. Она хорошая, отец, способная. Она вам понравиться, я знаю.

– Способная говоришь – я улыбнулся, жизнь продолжается, и это хорошо.

– Очень!

– Надеюсь красивая?

– Она прекрасна отец! Ночной Цветок, не такая как моя сестра или Белая Волчица, она особенная.

– Ну, кто бы сомневался.

– Я серьёзно – Ярик слегка насупился.

– Да ладно тебе – я хлопнул парня по плечу – есть у нас Огненный Цветок, твоя сестра, есть Белая Лилия, добавим в этот гербарий и Ночной Цветок!

Ярик расплылся в довольной улыбке

– Отец…

– Ну, ну, боец, лыбу поуже, а то швы разойдутся.

– Я хочу отдать Учуру свой доспех, как калым, всё равно он мне мал уже, чуть-чуть. Новый себе сам сделаю. А ему как раз будет.

– Правильно, – я немного задумался, а потом махнул рукой, эх, знай наших – И бронзовый нож дай. Пусть охренеет!

– Спасибо отец…

Новость, что Ярик собрался выкупать невесту мигом распространился среди наших. Никто не захотел остаться в стороне. Лишь бедный Большой Ёж остался лежать, куда ему на сватовство, он и сидеть, пока, и то с трудом мог, настолько кружилась голова.

Когда мы заявились всей толпой к охотникам союза племён, Учур, словно что-то почувствовал, поднялся нам на встречу опираясь на копьё. Он и остался потому, что был ранен в бедро, да и постарше был того же Серого Филина, который увёл всех здоровых охотников в поход.

Ярик молча подошел к нему и без всяких политесов накинул свой чешуйчатый доспех.

– Это тебе уважаемый вождь за Унхот. – объявил он обалдевшему мужику – Я хочу забрать её этой осенью как свою женщину.

Учур не веряще ощупывал дорогой подарок. Это не ихние поделки на скорую руку, это совсем другое качество. Раненые охотники союза быстро подтянулись к месту действия активно перешёптываясь…

– И вот ещё… – Ярик извлёк из добротных деревянных ножен обтянутых кожей бронзовый клинок. Коническая форма, четырёхгранная форма, не столько резать как колоть. Вещь, скорее для убийства, чем для работы. Статусная! – Прими это оружие от меня за Унхот.

Если доспех – это очень круто, то нож вообще добил Учура. Приняв подношение и жадно разглядывая его Учур, с трудом, но всё же сумел выдавить осипшим голосом.

– А как же Старшая Мать… – формально, он был прав, Такие вещи без её участия вожди не решали, а зачастую и вовсе в такие дела не вмешивались.

– А старшей Матери, на землях Осенней Охоты янадену на шею столько красивых бус, что её придётся опираться на палку, чтобы не упасть на землю! – уверенно заявил Ярик.

– Не надо на палку, – тут же среагировал Учур – надо на посох Старшей Матери!

Все засмеялись. Экий продуманистый перец, этот Учур, однако!

– Будет ей посох, – улыбаясь пришел на помощь я парню – будет! Я сказал!

– Унхот твоя! – стукнул кулаком в грудь Учур. – Как говорит Горький Камень – я сказал!

Наши засвистели, заулюлюкали. Подхватили и остальные охотники. Ярик сиял!

– Вот ты красава братишка! – Артём приобнял парня – Знай наших!

– Да! Да! – кричали вокруг.

– О-о, – радовался Хват, потирая руки, словно паук лапки при виде мухи застрявшей у него в паутине – кто-то будет репетировать свадебную пляску? Уж мы ему поможем…

– Точно!

– Поможем, ага!

– Да!

Что ж, жизнь и вправду продолжается. И это – хорошо.

Глава последняя

На путь, который мы прошли не так давно, меньше чем за четыре дня, мы потратили почти в двое больше. Я хромаю, Ярик хромает, Большого Ежа вообще везут в тележке! Качественно он схлопотал по башке, однако! Он хоть и кочевряжится, утверждая, что сам может идти, но после того как мы, однажды, поддались его уговорам и позволили это ему, он героически прошагал некоторое время, а потом упал и облевался…. Много он про себя узнал! И прежде всего от Крука, который всё это время пользовал его какими-то отварами…. Так, что в дальнейшем парень старался не отсвечивать и только виновато отводил глаза, стесняясь своей слабости. Пустое всё это…. Я так и объяснил ему, практически на пальцах. Кажись внял….

Чем ближе мы подходили к знакомым местам, тем больше народ оживал, плохое тускнело, подёргивалось налётом. Нет, не уходило из памяти навсегда, разве такое забудешь, но таково свойство человека, даже в самом плохом, помнить хорошее. Здесь люди относятся к смерти своих близких много легче, чем мы с Артёмом, ну может ещё и наши соплеменники, чуть иначе, чем остальные. Мы не забудем Сильвера, да, но жизнь продолжается…. Стало всё больше шуток, воспоминания о битве приобретали всё больше красок и породностей… Ещё чуть-чуть и прибрёхивать начнут, но это не смертельно, это – нормально. Лишь в последнюю ночёвку перед окончательным отрезком пути, если всё будет хорошо, завтра после обеда будем в Лагере, у нас, сидящих у вечернего костра случился «миг откровения». Так бывает, когда средь шумного разговора все, вдруг, замолкают, переживая какие-то свои, внутренние мысли, и кто-то один, неожиданно, начинает говорить на тему совершенно отличную от той, что была буквально минуту назад….