Сергей Быков. - История

Гл. 2

Первые шаги

Вот уже шестые сутки как я ползу, иначе и не скажешь, вдоль оврага. Хорошо если я в день прохожу километров двадцать. Время от времени, по пути следования, я складываю каменные пирамидки. Для чего… я и сам не знаю, складываю и всё. Солнце днём греет прилично, приходится практически раздеваться, а на ночь снова одеваться.Постоянно вылезаю на гребень осмотреть окрестности. Там ни чего не меняется, та же лесостепь, то же кипение жизни, и совершенное нежелание туда соваться. Прошлой ночью, после сытного ужина я почти уже задремал, как из за бугра раздался такой жуткий рык, который всё тянулся и тянулся и закончился на таких низких регистрах что, меня аж до пяток пробрало. И вслед за этим резко оборвавшийся дикий визг. Ох… я конечно богатырь но, от таких звуков могу и обосраться! Я потом ещё пол ночи вздрагивал. Так что, надежда на Прелесть да на костёр. Огонь – это наше всё! Хотя не стоит преувеличивать его значение, сведущие люди говорят что, дикие звери конечно не лезут к костру но, и в ужасе не разбегаются. Рассказывают что, в Африке львы подходят порой к костру достаточно близко. Уж как не хочется проверять на себе подобные утверждения – кто бы знал!

Зато, менялся овраг. Его берега постепенно становились ниже и более пологими, его края заметно раздвинулись. А вот каменистый гребень наоборот – стал выше и круче. Речка тоже расширилась, метров до пятидесяти, её берега покрывали не только старые камыши но, и лозинник, а кое-где росли вербы и плакучи ивы.Стали попадаться ключи, бьющие прямо из склона оврага. На противоположной стороне несколько раз встречались распадки, из которых в речку впадали небольшие но, шустрые ручьи.

Рыба – кишела! Я просто кидал с руки обычную колебалку, два, три энергичных рывка и уже сидит щука либо окунь. Да какие! Хочешь побаловать себя сомятинкой, нет проблем, отрезаешь кусок мяса от той же щуки, забрасываешь закидушку и через десять, пятнадцать минут… прошу любить и жаловать. А ещё может попасться крупный налим, а он, на секундочку, родственник трески. Никаких костей кроме рёбер и позвоночника, и печень ни чем не уступит тресковой. Я на другую рыбу даже не целюсь, просто смысла нет. Ради такой рыбалки сюда и попасть не жалко!

С птицей и вовсе – беда. В смысле, её столько что, ощущение будто попал на птичник! Говорят что, когда то в Сибири, когда шла основная волна перелётной птицы, небо темнело. Верю! У меня тут тоже темновато.

Как дома просто было. Ну с пяток видов уток, ну два три вида гусей, столько же видов цапель, иногда промелькнут журавли, да если сильно повезёт – увидишь лебедя и… всё. ВСЁ!!! Там где когда-то темнело небо от пролетающих стай – ни-че-го!!! А тут такое разнообразие что, голова кругом.

Гвалт стоит – услышу какого-нибудь медведя, когда он мне ноги начнёт отъедать. Над головой постоянно туда-сюда что-то летает. Некоторые стаи, особенно гуси, вообще на таран идут, видать моя фигура у них вообще ни каких ассоциаций не вызывает. Клянусь! Вчера одна стая шла на меня так низко что, я скинув рюкзак схватил Прелесть, размахнулся и… подпрыгнув просто отсёк одному гусю крыло. Это я вам скажу – что-то!!!

Что сказать… на вкус гусятина конечно жестковата но, по сравненью с уткой очень даже и ничего. Особенно если нашинковать по мельче, да потомить подольше, риску добавить и специями присыпать, получается очень хорошо. Этакая а-ля шурпа.

А утку я всё же поймал. Правда, обошелся без корки, а использовал рыбий пузырь, для плавучести, и кусок кишок, от той же рыбы. Неоднократно слышал что, перелётная утка рыбой отдаёт, ну может в наше время и отдаёт, а тут полное ощущение что, это рыба себе крылья отрастила, чтобы из водоёма в водоём перебираться. Такое только с реальной голодухи есть станешь. Но пока, слава богу, не голодаю. Так и двигаюсь, с утра доедаю что, не съел с вечера и в путь, как солнце встанет в зенит – привал и очень лёгкий перекус, а ближе к вечеру начинаю приглядывать место для ночёвки. Каверну какую нибудь в склоне холма, несколько больших камней, лежащих рядом, береговая промоина. Не то что бы это было реальной защитой, а так… скорее для психологического комфорта.

На берегах жизнь кипела. Лисы, мелкие шакалы, хорьки, ласки – это только кого я сумел опознать, постоянно шмыгали вдоль берега, в надежде на зазевавшуюся уточку. Несколько раз, невдалеке, видел мелких толи косуль, толи коз. Зайцы и всевозможные суслики так вообще чуть ли не под ногами бегали, можно, при желании, кого-нибудь и добыть но, пока не такой необходимости. В реке тоже движуха. Изо всех виденных сумел опознать бобра, ондатру и нутрию. Последнюю – едал. Очень даже неплохое мясо!

Но главное, пока, не видел ни одного серьёзного хищника. В принципе понятно, воды сейчас везде много но, вот когда лесостепь подвысохнет и травоядные потянутся на водопой к реке… тогда за ними придут и «серьёзные товарищи». В какой-то мере мне очень повезло со временем попадания но, расслабляться не стоило. Я и не расслаблялся и… гиен заметил вовремя!

Их подвёл инстинкт, а меня спасло человеческое зрение!

Гиены сделали всё правильно. Ветер дул мне в спину и поэтому две из них залегли впереди, а ещё две на склоне холма с боку. Был бы я, какой-нибудь газелью, то как только поравнялся с засадой на холме, гиены кинулись бы в атаку, одна на газель, другая отрезая путь назад. И конечно, газель рванула бы прямо и … нарвалась на сидящих в засаде, а там… у кого больше удача.

Зрение человека работает не так как у травоядных. Как и у всех млекопитающих хищников, оно – бинокулярное. Гиены, со своим окрасом идеально маскировались среди камней и прошлогодней травы. У газели не было бы шансов их разглядеть – увы такова особенность их зрения.

Я мерно толкал велосипед, стараясь не наехать колесом на какой-нибудь острый камень и посматривал по сторонам, скоро нужно останавливаться на ночлег. Вдруг моё внимание привлекла небольшая стайка мелких птах, летевшая низко вдоль склона, которая резко взмыла вверх. Я остановился и сняв рюкзак внимательно присмотрелся к этому месту. От меня до этого места было метров пятьдесят – наискосок. Вроде ни чего, вроде всё нормально и… словно фотография проявилась, в один миг я разглядел и напряженные силуэты, и внимательные, злые глаза, и торчащие белые клыки. Несколько тягучих секунд мы, казалось, смотрели друг другу в глаза, а потом, видимо поняв что, добыча их заметила, гиены бросились ко мне. А я, схватив Прелесть кинулся к реке. Как не быстры были гиены, у края оврага я был быстрее, и уже прыгая вниз, краем глаза успел засечь что, вдоль кромки ко мне мчатся ещё два хищника. Два десятка прыжков по склону и мощно оттолкнувшись ногами я с шумом рухнул в воду. Вынырнув метрах в десяти, я нащупал ногами дно, вода доходила до груди, повернулся к озадаченным охотникам. Гиены с мерзким хныканьем и повизгиванием топтались на берегу не решаясь последовать за мной.