Роман Злотников - Крест и Полумесяц [litres]

Дали одним ловким кошачьим движением сблизилась со мной, потершись головой о плечо. Не сдержавшись, я зарылся носом в сладко пахнущие волосы жены.

– Что батюшка сказал тебе?

Возлюбленная развернулась ко мне и открыто, ласково улыбнулась – хотя мне все же показалось, что в уголках ее губ затаилась горечь.

– Отец Николай напомнил мне, что все в руках Божьих. Что мы должны благодарить его за то, что у нас есть, и трижды за то, чего у нас нет. Что ратная стезя изменчива и многие матери и жены теряют своих любимых после первого боя. Потому нужно радоваться мгновениям, когда мы находимся рядом друг с другом, и научиться ценить их, а не отравлять скорбью.

– Хорошо сказано.

Дали вновь улыбнулась в ответ на мое замечание, но наш разговор прервали детские возгласы. Полуторагодовалая Сашка, крепко сцепив зубы, изо всех сил пытается дотянуться до Славки и ущипнуть его, а он, боясь при родителях как следует треснуть младшей сестренке – тем более что сам ее и раздразнил! – лишь крепко держит ее руки. Для дочки все серьезно, судя по выражению лица, кроме того, она уже понимает, что при родителях брат ей сдачи не даст, – но лично у меня сцена детских разборок вызвала лишь громкий смех. Развернувшись ко мне, малыши прекратили бороться, а на милых мордашках застыл вопрос: чему папа так радуется?

– А пойдемте к морю!

– Да!!! Хотим купаться!

Ссора была позабыта, и дети, взявшись за руки, запрыгали от радости. Жена обхватила мою руку, вновь тесно прижавшись ко мне:

– Ты думаешь, Ростислав сдержит слово?

Я усмехнулся неожиданной смене темы и пожал плечами.

– За побратимом еще не водилось, чтобы он не сдержал своего слова. Его старшие сыновья возьмут в жены аланскую и сарирскую царевен, Василько женится на Саше, Мстислав возьмет в жены младшенькую Ростислава, Умилу. Вряд ли кто из моих потомков станет царем или царицей Тмутаракани, но как знать?

– А если грузинский царь все же захочет породниться? Или сами греческие базилевсы?

Я не стал спешить с ответом, хотя сам не единожды задавал себе этот вопрос. Впрочем, Дали привыкла к тому, что, если я молчу при ее обращении, это значит лишь то, что я думаю, что сказать, или подбираю слова. Окончательно сформулировав мысль, я заговорил:

– Все может быть, браки между правящими семьями заключаются прежде всего с целью укрепления союзов или прекращения войн. Конечно, подобный союз между Тмутараканью и Царьградом возможен, и в таком случае любые соглашения, заключенные ранее, пойдут прахом. Но именно потому я и добился от Ростислава, что платой за мою верную ему службу станут сразу два брака меж нашими детьми. Ибо даже если побратим откажется от одного из них ради родства с тем же базилевсом, второй он не расторгнет ни при каких обстоятельствах.

Дали зябко передернула плечами, словно ее обдало потоком холодного воздуха:

– И все же почему ты попросил государя об этом именно сейчас?

Недолго помолчав, я солгал:

– Не знаю.

Мы провели чудесный день на море. Ласковое майское солнце еще не обжигало, но уже отлично прогревало, а прохладная пока еще вода позволяла все же несколько раз окунуться или подурачиться с женой и детьми у самого берега. В монастыре с нами поделились свежей рыбой, которую я вкусно запек на углях (валежник всей семьей собрали в растущей неподалеку роще), так что практически до самого вечера мы пробыли на пляже. Отведя детей в монастырь и наскоро их уложив, благо что море всерьез отняло их силы, мы с Дали вернулись к воде и до самого заката гуляли вдоль полосы прибоя, ступая по мягкому влажному песку голыми ступнями. Иногда мне казалось, что в плеске волн слышится тихий шепот тех, кто когда-то жил на этих берегах, совершал свои малые и большие подвиги, искренне любил. И мне было хорошо от того, что эти краткие и одновременно тягучие мгновения блаженства я делил с самым родным человеком, что моя женщина наслаждалась ими вместе со мной.

А когда море наконец поглотило солнечный диск и на небе ярко вспыхнули звезды, мы с Дали вновь бросились в воду, счастливо и беззаботно дурачась, прыгая навстречу волнам, плескаясь и брызгаясь. Так продолжалось, пока я не поймал гибкое, упругое тело жены в свои объятия и не принялся жадно целовать ее полные губы. На руках вынеся возлюбленную из воды, я бережно опустил ее на заранее расстеленный на сухом песке мягкий мех, невольно залюбовавшись женственной красотой половчанки, чью наготу так выгодно подчеркнул лунный свет.

Когда-то мы уже переживали нечто подобное – когда только познакомились в захваченной мной хазарской крепости и я начал завоевывать сердце испуганной девушки, когда берег ее, желая взять красавицу в жены. Теперь же мы были законными супругами – и яростно, неистово любили друг друга, задыхаясь от страсти и растворяясь в неге единения, нежных ласк, крепкий объятий… А море вторило нам мягким шепотом волн, разбивающихся о берег…

Это был один из лучших дней в моей жизни, проведенный с семьей, проведенный с любимыми. Не так и много на самом деле случается таких счастливых, светлых дней. Но он закончился – а в субботу мы все отправились в Тмутаракань. И с каждым шагом лошадей, отдаляющим повозку от Богородичного монастыря, мне казалось, что я отдаляюсь от своей прошлой жизни, теряю ее… Это было просто невыносимо! Но, крепко прижав к себе детей, я улыбался, шутил, рассказывал им реальные и выдуманные истории, утешая себя лишь тем, что будет еще вечер, совместный ужин, ночь с субботы на воскресенье, когда мы все ляжем спать в одной большой, круглой кровати… Я утешал себя тем, что мои близкие все еще рядом, что я по-прежнему чувствую их запах, ощущаю их тепло…

Старался не думать о том, что в воскресенье, после литургии, с сотней отборных витязей, щедро выделенных Ростиславом мне в почетный конвой – а заодно и обозначить хотя бы формальное присутствие тмутараканского войска на поле боя, – мы отплывем в Царьград вместе с последними отрядами ясов. Отплывем навстречу с войском султана Алп-Арслана, который разгромил ромеев у Манцикерта в реальной истории.

Вернусь ли я к семье? Почему в этот раз боль разлуки столь невыносима, а сердце сдавило словно в тисках?

Май 1071 г. от Рождества Христова

Русское море

Холодные брызги воды ударили в лицо, навевая воспоминания о страшном шторме, чудом пережитом пару лет назад. Даже сейчас эти воспоминания вызывают нервную дрожь, хотя я и стараюсь не подавать виду. С другой стороны, легкое волнение на море быстро мобилизовало меня после тяжелой разлуки с любимыми – как Дали ни держалась, но уже на сходнях она разрыдалась, а за ней заплакали и дети. Крепко всех обняв и расцеловав, я последним взошел на ладью, сам едва сдерживая навернувшиеся на глазах слезы. И пока Тмутараканская гавань не скрылась на горизонте, я стоял на корме, силясь различить крохотные фигурки родных, бесконечно любимых людей…