Андрей Шопперт - Колхозное строительство 5 [СИ]

— Добрый день, Леонид Ильич, вызывали? — Пётр Тишков в этом кабинете Брежнева не любил бывать. Словно у директора школы после того, как тебя поймали за подглядыванием в женской раздевалке.

— Да, Пётр, что у тебя по Керенскому? Определился? Мне докладывают, что он кое-то движение националистическое в США организовал, «Русские идут». Это то, о чём мы с тобой говорили?

— Да, Леонид Ильич, Александр Фёдорович активно ввязался в эту драку. Обещает с десяток тысяч болельщиков организовать. Я ему денег из своих заработанных за границей через барона Бика перевёл.

— Тут, Пётр, некоторые бегают вокруг меня с этими твоими деньгами. Предлагают даже посадить тебя, а деньги национализировать, — Брежнев криво усмехнулся.

— Давайте я ещё один компромат на их мельницу солью. Я вчера разговаривал по телефону с великим князем Андреем Александровичем Романовым. Это сын великого князя Александра Михайловича и великой княгини Ксении Александровны, племянник Николая II. В настоящий момент он старейший представитель дома. Кроме того, основатель «Объединения членов рода Романовых».

— А мне ничего такого не докладывали. И что? О чём говорили? — Брежнев, как всегда, когда нервничал, потянулся за «Столичными». Закурил.

— О том же самом, что и с Керенским. Пусть объединяют русскую эмиграцию для помощи «Крыльям Родины».

— И всё? — Генсек как-то разочарованно хмыкнул.

— Да. Всё. Я его после победы нашего ансамбля пригласил от имени правительства посетить СССР.

— Ого! А не много ли взял на себя, товарищ Тишков? — Брежнев снова хмыкнул и погасил сигарету.

— Леонид Ильич, вы ведь знаете — сейчас между СССР и Западом во главе с США идёт холодная война. Писатель английский Джордж Оруэлл придумал в 1945 году. Сейчас мы эту войну проигрываем. Хрущёв виноват.

Поссорился с Китаем. Советско-китайский раскол, начавшийся в конце пятидесятых годов, сейчас приближается к пику напряжённости. Это значительно ослабляет позиции социалистического блока. КНР и несколько её государств-союзников отошли от безоговорочной поддержки СССР и конфронтации с США. Как бы вообще война с Китаем не началась! Может, ещё можно помириться? Я точно не знаю, из-за чего там сыр-бор, но если всё дело в правильном проведении границы, то, может быть, нужно её правильно провести? Но, Леонид Ильич, это ваше дело. Я зачем это упомянул? Мы в этой войне — обороняющаяся сторона. Нельзя выиграть войну, всё время сидя в обороне. Нужно время от времени и самим нападать. Проверять Запад на прочность.

— Это концертом-то? — скривился Брежнев.

— В том числе. Для Запада «Битлз» — это символ. Он якобы доказывает сразу две вещи. Первая: они лучше нас в музыке. Мы в балете — а они вот в песнях. Если мы у них выбьем эту подпорку, то там много чего обрушиться может. А ещё «Битлз» — это воплощение их американской, а теперь уже и всего Запада, мечты. Простые парни из провинциального городка могут стать богатыми и очень известными людьми. Миллионеры из трущоб. Все на Западе хотят повторить их судьбу, и если мы загоним их назад в эти трущобы — это равносильно взрыву ядерной бомбы в центре Вашингтона и Лондона. От них только что откололась Франция. Если мы потопим ещё и эту их мечту, то там и полыхнуть может. И Романовы — ну, приедут старички в Москву и Ленинград. Поохают, как всё красиво стало. И уедут. А там на них репортёры набросятся, и старички скажут, что Ленинград и Москва — самые красивые города в Мире. А московское метро — это дворцы под землёй, а не лондонские и нью-йоркские сортиры, где воняет мочой и страшно приличному человеку показаться. И это ещё одно нападение на врага, — Пётр отошёл к окну, вздохнул тяжело. — Нужно нападать, Леонид Ильич. Нужно сделать всё, чтобы «Крылья» победили. И нужно вербовать там пятую колонну. Сегодня они поддержат девочек из ансамбля, а завтра, может, помогут какого шпиона разоблачить, или сами разведчиками станут. Это я про эмигрантов. Их ведь миллионы! И люди там разные. Есть и не сильно богатые — можно купить. Есть обиженные Западом — эти могут встать на нашу сторону за идею.

Помолчали. Брежнев закурил «Новость».

— Помириться с Китаем, говоришь? Сложно, там ведь не только в этих островах дело. Ладно, потом им займёмся. Хорошо, понял я тебя по Романовым. Боюсь только, не все в Политбюро тебя поддержат. Мгновенно всё тебе припомнят.

— Леонид Ильич, а вы не говорите никому о нашем разговоре.

— Чего вдруг? Опять какую-то пакость измыслил? — Генсек даже улыбнулся. Впервые за эти полчаса.

— А сразу можно будет вычислить, кто с кем и против кого объединяется.

— Ишь, шустрый. Объединяется? Мы тут все должны быть едиными. Раз уж у нас война эта, «холодная».

— Не говорите.

— Сволочь ты, Пётр. Только попробуй проиграть этим «битлакам»!

Событие Баттл 1

Не понимаю, как англоговорящие меломаны слушают музыку на английском. Это же так ужасно — понимать всю тупость любимых песен!

Стадион гудел. Стадион шумел. Стадион ревел. И снова — гудел, шумел, ревел. Как шторм на море. Волна накатывает на берег, бьёт о парапет и с плеском и шумом оседает, шурша галькой в нескольких метрах от бетона, на пляже. А созерцатели этой разгулявшейся стихии подходят за волной поближе к берегу, потом с визгом, окаченные холодными каплями, бросаются назад. И не загонишь их в это время в душные комнаты пансионатов и санаториев. Стихия! Хочется посмотреть. Поучаствовать. Стать действующим лицом.

Действующим Лицом. Так и на «Уэмбли». Wembley Stadium. Empire Stadium. Имперский стадион. Люди пришли сюда защитить свою ИМПЕРИЮ — всё, что от неё осталось. Уже не ту, над которой не заходит солнце. Конечно, и Канада, и Австралия, и куча мелких государств считают английскую королеву своим монархом, и на флаге у многих из них есть маленький «Юнион Джек». Наложение крестов на флаге превратило его в треснутое стекло. Разбилось и разлетается на осколки. Так и Великобритания — разлетается. И подминают эти осколки под себя загребущие Штаты. Первые отколовшиеся. Не политически подминают — экономически. Яркое тому подтверждение — название валют этих осколков. Канадский доллар, австралийский доллар, новозеландский доллар, сингапурский доллар. Наверное, самое показательное — это доллар Британских Виргинских островов. Британских! Доллар.

Люди, пришедшие на стадион «Уэмбли», понимали это. Утратила империя могущество, стала даже не второй, третьей, четвёртой, пятой — ведь есть Франция, ФРГ. Догоняют и обгоняют. Но одно у них есть точно — их песни. Весь мир сходит с ума по «Битлам» и «Роллингам», и вот теперь проклятые комми хотят у них отнять и это первенство. Уже согнали со второго места The Rolling Stones, а теперь замахнулись на святое, на лучшее в мире. И только эти простые парни из промышленных трущоб Ливерпуля стоят с гитарами наперевес жиденькой цепью на защите Империи.