Андрей Шопперт - Колхозное строительство 5 [СИ]

И доигрался. Уши и раньше, бывало, резали — ну, не отрезали, а дёрнется воспитуемый и порежет ухо об острое лезвие. Тут же конкретно не повезло — и патлатому, и Жириновскому. Попал ножницами в глаз. Надо отдать должное будущему лидеру ЛДПР — молодец. Не сбежал и не стал скрываться. Всей толпой остановили машину и доставили раненого в больницу. Сутки просидел Вольфович в приёмном покое. Оттуда его и забрали в КПЗ.

«Битлак» гляделки не лишился, но видеть стал гораздо хуже — процентов двадцать на раненом глазу осталось. Жириновского решили судить по статье за хулиганство и причинение телесных повреждений средней тяжести. Пётр как раз в Ростов приехал, хотел встретиться — а тут вона чё. Пришлось звонить Щёлокову, так как местное начальство ни с того ни с сего упёрлось. Потом уже оказалось, что и не просто так. «Битлак» — ну надо же! — по совместительству оказался сыном заместителя начальника областного управления охраны общественного порядка. Золотая молодёжь — или косит под золотую. Шутка.

Папа после звонка министра заявление забрал и получил орден, а Жириновский — выговор в институте. Пётр же — урок. Уже началось гниение, уже есть сынки. Не с засухой 1972 года надо бороться, а с наследниками. Они страну продадут за звание «лучший немец года».

Событие двадцать восьмое

— Скажите честно: вам нравится Лумумба? — спрашивают советского посла на банкете в Конго руководители нового режима.

— Да, нравится! — отвечает принципиальный коммунист.

— Тогда съешьте ещё кусочек!

Никто и не знал. Историю не сбить с пути. А зачем сбивать? Вот! Зачем? Никто ведь даже не догадывается, что осталось двадцать два года. Вот родится сегодня мальчик, полезут у него первые зубки. Плакать будет. Сделает через год первые шаги, ещё через год заговорит. Потом будут его мучить по утрам, рано-рано поднимая. Нужно ведь умыть, напоить тёплым молоком, почистить несколько зубиков, одеть. И чтобы сам обязательно шнурки пять минут завязывал. А потом переполненный автобус. Нет, переполненный — это когда его переполнили, а тут в него при вместимости тридцать человек набили под сотню, и мальчика этого под ноги остальным пассажирам просто забили. Потому автобус забит до отказа. Автобус будет переваливаться по дороге — осень ведь, и асфальтовые выбоины-ямы не видно шофёру, и он вечно в них въезжает. А не успели подлатать дорогу за лето! Некогда было. Коммунизм строили.

Вот и остановка. Все сто человек наклонило вперёд и поставило на место. Хорошие тормоза ведь! Зачем плавно ход замедлять? Мама мальчика вырвалась сама из душного общественного транспорта, с потерей всего одной пуговицы, и вырвала из частокола раскоряченных ног нашего карапуза. Ещё пять минут лёгкой трусцой — мама ведь опаздывает на работу, ей потом ещё в противоположный конец города на собрате перевалочного автобуса добираться — и вот он, детский садик с набитой другими мамами и карапузами раздевалкой. А почему маме приходится физкультурно-автобусной зарядкой каждый день заниматься? Потому что нет ещё компьютеров, и попадёт мальчик далеко не всегда в садик рядом с домом (нет мест!), и окажется за три автобусные остановки. И то счастье. И ведь ничего не изменится за пятьдесят лет! Нет у государства денег на садики. Нужно ещё до рождения ребёнка его записывать, чтобы аккурат к школе место получить.

Дети — наше будущее! Так ведь — ваше. У тех, кто решает, как бюджет пилить, нет этой проблемы. Они, ссуки народа — тьфу, слуги народа — выросли уже, им не до детских садиков. Ельцин-центр открывать надо. Фонд Горбачёва. Там иностранцы и местные засранцы — тьфу, бизнесмены — бабки башляют. Можно кусочек урвать на коттеджик в заповеднике, а от детского садика много не урвёшь.

Довезли мальчика до садика, дали на завтрак манную кашу с какавой. Кубиков деревянных насыпали на пол. Играй, мать твою! А развивающее обучение? Это на тридцать-то человек в группе с одним воспитателем? На горшок бы всех успеть усадить! К тому же половина ещё к этому горшку не приучена. Потом погуляют. Каждого одеть — о, а наш-то мальчик сам за десять минут шнурки завязал. Умным будет, ведь в развитии мозга не малую роль играет мелкая моторика рук. А тут шнурки — вон сколько моторики!

Бац, и переполненные автобусы закончились. Школа. Школа рядом — ну, почти всегда. Компьютеров нет по-прежнему. Нет, их уже украли у США, но приспособить к оптимизации выбора детских садов и школ для детей забыли. Есть ведь методисты в ГорОНО — хай считают. Им за это зарплату насчитывают. Все семьдесят три рубля, чтобы с голоду не сдохли. А ещё ведь подоходный налог возьмут. Куда пойдёт? А помощь национально- освободительному движению в Африке? Там людоедов нужно из первобытнообщинного строя затащить сразу в коммунизм. Вот вам автоматы и полное изобилие. А свои Натальи Ивановны Пупкины с тремя детьми и погибшим в Сомали мужем? Так мы ей пенсию и школу-интернат, чтобы дети не голодали. В СССР дети не голодают. А если муж не в Сомали погиб, а просто алкаш и сел по дури, другому алкашу попрыгал на морде в пьяной драке, не поделили синявку, что тоже к бутылке пристроилась? А стране без разницы. У нас все равны. Всем, нахер, школу-интернат. Там покормят.

Мальчик в обычную попал. И тройки были, и пятёрки. Математика хорошо давалась. Шнурки — ну вы в курсе. Влюбился в первый раз. Конечно, в отличницу! Вон, какие у неё глаза красивые. Один голубой, а другой карий. А ещё косички. Нет, не пышная коса золотистых волос, а тёмные мышиные косички. И зубы кривые. Нет брекетов — нужно из титана подводные лодки делать. Зато отличница! Потом разлюбил эту и влюбился в ту вон, у неё самое короткое платье школьное. Сама укоротила или у мамы выревела, но вполне себе стройные ножки видны на всю длину. Знает, зараза, чем взять — с отличницей же не потягаешься в знаниях.

Плохо потом у неё всё в жизни сложится. Не знает, дурочка, что мужа нужно искать в библиотеке, а не на дискотеке. А там крутые ведь парни — курят, матерятся, маг у них есть. Сядут, или сопьются, или сопьются и сядут. А длинноногая, промаявшись с ним, «крутым», выработает комплекс. Не знаю, как называется — но работает всегда. Мужей или спутников она будет находить себе обязательно алкашей. Ведь она привыкла о нём заботиться.

К мальчику вернёмся. Он, пока в девочек влюблялся и математику учил, незаметно школу закончил и поступил в институт. Вырвался из-под родительской опеки — в областном центре ведь институт. Пять лет общаги. Юность — счастье. Сессии. Отмечание конца этих сессий. Картошка. Потом, после четвёртого курса, снова картошка — и вдруг всё кончилось.

ГКЧП, Ельцин — и нет страны. И нет светлого будущего. Есть Чубайс с ваучерами. Есть Гайдар и Явлинский. Собчак. И у них всё так себе сложится — ну, кроме Чубайса. Рыжим, им вечно везёт.