Андрей Шопперт - Колхозное строительство 3 [СИ]

Расселись. Женщины пили шампанское, благо не дефицит, в любом магазине вино-водочном пожалуйста. А вот сильная половина потянулась к сильным напиткам. «Попробовали» привезённый Хорхе коньяк Remy Martin (Реми Мартин). «Продегустировали» доставленную Витторио из Италии граппу Stravecchia (выдержанная) Poli Grappa Rhum (Граппа Поли Рам). А в оконечности накушались армянским «Отборным». И забугорные родственники заплетающимися голосами признали. Русский — très bien. Карашо, bueno, superior.

Из этой сумбурной встречи. Рамон чётко запомнил только один момент. Витторио Де Сика жаловался, что не может найти человека, который познакомит его с новым министром Культуры СССР Тишковым. Луис поискал среди своих знакомых. Но там учёные, и к культуре ни какого отношения не имеют. А запись на приём к министру аж за месяц.

Пардон, а ведь он — Рамон может помочь. Завтра в Москву прилетает Судоплатов. Он, что-то говорил в санатории, что его помог вытащить из тюрьмы именно Тишков, и что он после Крыма приглашал генерала бывшего к себе, о чём-то хотел переговорить. Наверное, книгу задумал новый министр написать о разведчиках-шпионах.

— Я завтра попробую договориться о встрече, — пообещал Меркадер новому родственнику. Чего же не пообещать, ведь пили за уважения друг друга.

— Ну, на посошок.

— А, теперь отвальную.

— А стременную, — вспомнил Луис.

— Что есть «стременная», — поинтересовался сын Витторио Мануэль.

— А тебе не рано это знать.

— Мне восемнадцать.

— Тогда, за молодёжь.

Как там, в русском анекдоте:

Я понял, что такое живая и мёртвая вода. Мёртвая вода — это вчерашний дедов самогон, а живая — это сегодняшний дедов рассол.

— Рокелия! У нас остался рассол?

Мужик выходит из кинотеатра:

— Вот, все говорят, фильм для дураков, для дураков, а мне понравился!

В кабинет вошло три человека. Один в генеральском мундире, с кучей орденов и медалей. Штелле знал про этого генерала следующее. В 1998 году Президент Российской Федерации подписал Указ о восстановлении генерал-лейтенанта П. А. Судоплатова посмертно в правах на все государственные награды в связи с его реабилитацией. Через два года после смерти. Да, хрен там. Пётр лично засвидетельствовал почтение Семичастному, потом сходил домой к Цвигуну, потом презентовал Галине Леонидовне новый деловой костюм. А потом напросился на приём к Брежневу.

— Вот, поражаюсь я тебе, Пётр, такую бы энергию, нашим военным. Просрали войну с Израилем, — Брежнев согласился переговорить на госдаче в Завидово. Ничего с прошлого визита не изменилось. Разве, что вместо сухой травы лопухи перед домом.

— Леонид Ильич, мне и моей ноши за глаза, — выставил вперёд руки Тишков.

— Не пойдёшь в министры обороны? — рассмеялся Брежнев.

— Давайте в следующем году, тут немного порядок наведу, — посмеялись.

— Приходили твои ходоки. Что мало-то послал? — Ильич вынул «Новость», хороший признак.

— Лучших зато, — опять посмеялись.

— Правильно это. Поговорю сегодня с Подгорным. Выйдет указ на днях. Всё у тебя? — достал биковскую зажигалку закурил. А не будем отговаривать. Пусть курит.

— Да, большое спасибо.

— Подожди, уходить, Пётр, спросить хочу. Говорят, мебель красивую себе сделал сам. Правда?

— Ну, не совсем сам, были помощники.

— Хорошо, что не врёшь. Галя просила ей квартиру обставить. А жена услышала и ругать меня начала. Окружили бабы.

— Без примерки ни как, все расстояния знать надо.

— Ну, адреса знаешь, телефоны знаешь, созвонись и замеряй, — погасил до самого фильтра докуренную сигарету, — За, Галю спасибо. Красиво одел. Молодец. Цветёт вся. И за ансамбль твой. Сыпанули Штатам перца и соли под хвост. Всё Пётр, сейчас как раз вояки подъедут. Посовещаться надо по Вьетнаму. Скажу им, что через год ты их сменишь. До свидания. Маше своей привет передавай.

По Вьетнаму? А ведь на днях в Реальной Истории в Москве будет подписано соглашение об оказании Советским Союзом безвозмездной военной и экономической помощи Вьетнаму. И опять потекут денежки мимо села Захарьинские Дворики. Но ведь и технику обкатают и у Штатов проблема нарисуется. Не самое плохое вложение денег. Потом Вьетнам ляжет под Америку. Так потом. И кто от кого отвернулся не ясно. Может, не друзья от России отвернулись, а Россия от друзей

От второго из вошедших в кабинет мужиков пахнуло интеллигентностью и угрозой одновременно Большие очки, аккуратно зачёсанные назад седые волосы. Медаль «Героя Советского Союза» на синем приличном пиджаке. Пётр видел в той истории портреты этого персонажа. Похож. Будто с него и рисовали, в смысле фотографировали. Через несколько лет про этого человека французы снимут фильм с Аленом Делоном в главной роли. Подождём. Рамон Меркадер. Он же Рамон Иванович Лопес.

Третий. О приходе именно третьего и договаривался первый. Позавчера. Был ещё в пиджаке и плаще. Успел и мундир «построить» и награды из какого-то секретного хранилища заполучить. Третий был монстром. Витторио Де Сика. Четыре фильма этого режиссёра были удостоены премии «Оскар». С Диснеем не сравнится, у того будет больше двух десятков. И всё равно монстр. А ещё игроман. И не просто игроман, а популяризатор этой болезни. Обязательно его герои в фильмах игроки. Судоплатов позавчера говорил, что собирается снимать фильм о Толстом. О каком? Который из них игрок?

— Добрый день, товарищи, присаживайтесь, — Пётр указал на край стола у двери, — Тамара Филипповна сделайте нам кофейку и бутылочку кубинского рома принесите с рюмашками.

Клюкнули. За знакомство. Поговорили о Толстом. Оказалось всё же о Льве. И не как о писателе, а про его участие в Крымской войне. Твою ж. И снимать хочет в Крыму. И чё надо?

— Пустяк. Финансирование, — махнул рукой оскароносец.

— Продолжительность фильма?

— Две серии.

— А восемь? Сделать сериал? — забросил удочку Пётр.

— Я не снимал сериалы, — чуть скривился Сика.

— И не надо. Каждая серия, как фильм. Около часа. С почти самостоятельным сюжетом, но всё же с последовательностью.

— Хм. Хм, — товарищ неуловимо походил на Бельмондо. Тот лишь чуть страшнее. А вот улыбка замечательная.

— Берётесь.

— Деньги?

— Будут.

— По рукам, — ударили. Конечно, говорили не напрямую. Переводил Меркадер-Лопес.

Допили ром. Послали за следующей бутылочкой, что такое 500 грамм на четверых. Понюхать. У Петра в это время зрел замысел.

— Витторио. Как вы относитесь к фашистам?

— Хм. Хм, — закинул очередной лафитничек, — Я люблю свою жену и свой дом и не люблю войну. И не люблю зверств. И не люблю геноцид. Это и есть фашизм. Нужно сделать всё, чтобы не допустить второго Гитлера.

— А вы знаете, дорогой Витторио, что многие фашисты сейчас скрываются от закона в Южной Америке?