Андрей Шопперт - Колхозное строительство [СИ]

Подполковник свёл брови и после непродолжительного молчания проговорил:

— Да, мне тоже такие собаки не нравятся. Опасаюсь, только, как бы люди случайно при отстреле не пострадали, ну и жестокость бы не воспитать в детях. Если взрослым можно, то и им можно бить и убивать собак и кошек. А потом с собак на людей перейдут.

— Вот по этому, желательно, чтобы эта акция была последней.

— Предлагаешь всех собак в городе истребить? — усмехнулся Веряскин.

— Порядок навести, — не принял шутливого тона Пётр.

— А поподробнее?

— В "Кодексе" есть статьи запрещающие выгуливать собак без поводков и намордников. Сколько составлено протоколов за прошлый месяц? Подожди, Аркадий Михайлович, не отвечай. Дослушай. В той же статье предписано убирать за собаками дерьмо. Сколько выписано штрафов. И опять не отвечай пока. Газеты тут я за прошлый год прочитал, там есть статья, что в подъезде собака набросилась на мужчину и порвала ему пальто. Единственное пальто. Хозяин той собаки оштрафован и выплатил пострадавшему за пальто и плюс за моральный ущерб? И снова погоди отвечать. Ещё ведь есть статьи в Уголовном Кодексе о недопущении шума в ночное время. А обоссаный снег у подъездов? Нравится? А не скажешь, откуда берутся бездомные собаки? Надоело хозяину с ними валандаться, завёз подальше от дома и бросил. Или щенков к подъезду подкинул, а неразумные старушки и детишки их выкормили. Ну, вот спустил на тебя всех собак. Извини, накипело. Теперь слушаю.

— Да, правильно всё. Только у участковых времени и на людей-то не хватает, не до собак, — подполковник достал блокнотик, записал в него пару слов и спрятал во внутренний карман, — Проведём мы пару рейдов.

— Вот в чём наша беда, Аркадий Михайлович. Мы всё наскоками решаем. Всего мало, всего не хватает. Вот ты же воевал. Сталинград защищал! Что бы было, если бы время от времени наскакивали на фрицев, не подготовив и тщательно не спланировав наступления. Давай на минуту представим, что собаки враги. А люди, которые их заводят в квартирах, пособники врагов. Они ведь не думают об окружающих, не думают об этих самых собаках, которым плохо в квартирах, не квартирное животное собака. Эти пособники только о себе думают. Вот нам и надо подготовить и тщательно спланировать наступление на врагов и их пособников. Раз и навсегда избавиться от собак и от дураков, кои этих собак заводят.

— Жёстко. Собаки ведь и в частных домах живут. В большинстве своём там, оттуда и сбегают в основном, — успокоительно поднял руку Веряскин, остужая разошедшегося Тишкова.

— Там необходимо всех хозяев заставить собак зарегистрировать, и в случае исчезновения собаки покарать так, чтобы мало не показалось. В городе же перед тем как завести собаку, необходимо получить согласие всех жильцов подъезда, что они не против, какашек у подъезда, мочи. Не против лая по ночам и рано утром, не против воя в дневное время, когда хозяина нет дома. Именно эти слова и должны быть написаны в бланке, когда будущий хозяин собаки пойдёт уговаривать соседей.

— Нда, на самом деле целый план наступательной операции. Кто только всем этим заниматься будет?

— На горисполкоме поставим вопрос и примем положение о содержании домашних животных в городе Краснотурьинск. Обяжем всех хозяев собак регистрироваться и ставить прививки у ветеринаров. Понятно, что основная работа ляжет на участковых. В вечернее время им на помощь выделим дружинников. Попросим через газету граждан сообщать о нарушении нашего положения и Уголовного Кодекса соседями. Организуем в той же газете серию статей, о том, как собаки нападали на людей. Как дети пострадали. Сразу найдётся немало потерпевших.

— Хорошо, Пётр Миронович, согласен я с тобой. Порядок в городе наводить надо. Может, ты подскажешь ещё, и что с преступностью мне делать, — развёл руками подполковник.

— Обязательно подскажу. Вот для этого и пригласил. Собачки это так, блажь моя, — Пётр достал из верхнего ящика стола план по борьбе с преступностью. Весь вечер почти на него убил.

— Давай начнём с кухонных боксёров.

— Это не самая большая беда, если честно, — мотнул головой Веряскин.

— А я думаю, что как раз наоборот. Именно в таких семьях и вырастают будущие преступники. Отец пьяный бьёт мать и детей, потом эти дети отыгрываются на тех, кто слабее их, на одноклассниках. Отец курит дома, и сын, чтобы выглядеть взрослее тоже начинает курить. А для этого деньги нужны. Он отбирает их у младших школьников. Потом больше. Вот и вырастили преступника.

— Хм. Ну, если с этой точки посмотреть. Что ж, боксёры, так боксёры, — начальник милиции вновь достал блокнот.

— Думаю, начать нужно с досок "Почёта". На площади центральной, на площади у Дворца Металлургов и у проходных крупных предприятий установить щиты с надписью: "Самые великие кухонные боксёры". Внизу приписку сделать: "Они избивают жён и детей". А ещё ниже совсем маленькими буквами написать: "Мужчины Краснотурьинска, если вы настоящие мужчины, проверьте такие ли уж они непобедимые боксёры". Как? — Пётр с удивление отстранился от захлебнувшегося смехом Веряскина.

— Хорошо. На самом деле хорошо. Фотограф мой. А фотографии пусть в фотоателье покрупнее сделают.

— Ещё по ним есть такое предложение. Избил этот товарищ, который нам совсем не товарищ, жену или ребёнка в пьяном виде. Приехал за ним наряд, забрал в милицию и, урезонив, отправил в вытрезвитель отсыпаться. Ну, а утром выписали товарищу в суде штраф и отпустили. Так ведь происходит?

— В основном, — согласно кивнул подполковник.

— Вот, а я предлагаю перед отправкой в суд, когда человек протрезвел и уже более-менее в адеквате, разложить его на лавке, спустить штаны и хорошим ремнём выпороть от всей широты русской души.

— Так у нас, вроде, телесные наказания революция отменила, — улыбаясь, отрицательно закрутил головой Веряскин.

— А это не наказание. Его через час суд накажет. Это — профилактическая беседа. И обязательно нужно эту "беседу" сфотографировать на пустой, конечно же, фотоаппарат и сообщить собеседнику, что ещё один привод и эти фотографии отправятся на эту саму доску почёта "кухонных боксёров".

— А если он пойдёт в прокуратуру и заявит, что его избили в милиции? — сморщился главный милиционер города.

— Ну, шанс на это очень не велик. Ну, и в прокуратуре тоже люди работают, поговорим и объясним позицию партии по защите детей и женщин.

— А что, давай, попробуем. У меня у самого руки трясутся и чешутся, когда протокол читаю или беседую с такими выродками. Ещё есть по ним предложения?

— Есть. Не все женщины обращаются в милицию. Не все снимают побои в приёмном покое. Нужно будет, когда участковые будут по собакам обход поквартирный делать, чтобы поспрашивали у соседей и если выявятся такие неблагополучные семьи, то в случае скандала и побоев, чтобы вызывали милицию. Обязательно нужно уговорить жену написать заявление и пусть их, потом помирят на суде, но дело в архиве должно остаться, и суд должен предупредить боксёра, что три таких дела и это уже статья другая. Это "истязание", и это реальный тюремный срок.