Александр Курзанцев - Жрон

Увидев занимательную картинку, он замер, но справившись с первым удивлением, нахмурился, поворачиваясь ко мне. И тут же столкнулся с моим немигающим взглядом, когда я, распахнув прикрытые глаза, посмотрел прямо на него.

Внутренне усмехнулся, когда рука Крауча рефлекторно дёрнулась к палочке.

— У парня нож, — послышался спокойный голос одного из авроров, — Мистер Крауч. Пока не делайте резких движений, а лучше отойдите назад.

Чиновник не стал спорить и, облизнув сухие губы, попятился прочь из круга за спины боевиков.

Тот же аврор, видимо, старший, демонстративно убрав палочку и показывая пустые ладони, шагнув ко мне, спросил:

— Ты меня слышишь?

Я перевел взгляд на него, и только холод и мрак были внутри моих глаз.

Но старшему хватило и этого.

— Ты меня понимаешь?- продолжил он.

— Да, — разлепил я губы, отвечая тихим безэмоциональным голосом.

— Отлично! – тот улыбнулся, присел на корточки, метрах в трёх от меня и представился:

— Я – Макс Корнер, старший боевой группы аврората.

— Рон. Уизли, — Словно робот-автомат, ровным голосом ответил я.

— Здравствуй, Рон. Расскажи, что произошло?

Я помолчал с минуту, разглядывая Корнера, сказал негромко:

— Я понял, что мне не нравится, когда меня пытаются убить.

Скосив глаза на труп, Макс дёрнул головой в его сторону:

— Он?

— Да.

— Я посмотрю?

— Да.

Старший действительно был опытным боевиком. Присел рядом с балахонщиком, развернул тыльной стороной к себе правую руку убитого, задрав рукав, осмотрел предплечье. Не найдя метки, чуть поджал губы, задумавшись. Бросил ещё один взгляд на меня. Затем, резким движением содрал маску и капюшон, открывая обескровленное, оскаленное, страшное, в застывшей предсмертной агонии, лицо.

— Кто-нибудь узнаёт?

Парочка авроров, кинув взгляд, отрицательно качнули головами, а вот один, присмотревшись, сказал уверенно:

— Да, это Стен Шанпайк, кондуктор «Ночного Рыцаря». Я с ним прокатился дней десять назад. — он мрачно хмыкнул - Только тогда улыбка у него поприятней была.

— Метки нет, — пробормотал Корнер, вглядываясь в лицо убитого. - Да и не могло её быть, он слишком молод. Но балахон…

Снова посмотрел на меня:

— Чем он тебя?

Я понял, что тот спрашивает о нападении Шанпайка на меня, скользкий вопрос, если бы я не дождался взрывного заклятья.

— Бомбарда.

Брови старшего взлетели, но потом, он, оглядевшись, нашёл и аккуратно поднял лежавшую рядом, полузатоптанную палочку, что Стенли выронил, когда мы с ним «танцевали».

— Твоя?

Я чуть повёл головой, отрицая:

— Его, свою потерял.

Тот понимающе глянул на нож в моих руках, но промолчал.

— Приори Инкантатем, — тряхнул палочкой, внимательно «читая» руну словно бы выплывшую из её кончика, кивнул сам себе. — Да, Бомбарда.

Взгляд его потерял остроту, он вздохнул, устало подымаясь с колен, отряхнул запачканные брюки. Палочку Стенли сунул одному из подчинённых. Посмотрел долгим взглядом на меня, скомандовал:

— Из Мунго вызовите бригаду. Парень в шоке, пусть пока побудет у них.

— Мистер Крауч, — окрик Корнера вывел чиновника из задумчивости. Тот, с мрачным выражением на лице, разглядывал Шанпайка.

— Здесь всё. Чистая самооборона. Парню вообще чудом повезло, без палочки, вот так, одним холодняком уработать взрослого мага.

— Это мне понятно, — буркнул Крауч, даже не стараясь быть вежливым. — Ты понимаешь, что это значит? — его палец упёрся в труп.

Корнер промолчал, ожидая продолжения, а Барти-старший, сплюнув, резко бросил:

— Они так и не угомонились. Он не может быть из старых, в те времена он в лучшем случае поступал в Хогвартс. И метки нет. А это значит, что они продолжают вербовать сторонников. Тринадцать лет как нет Волдеморта, а они до сих пор отравляют умы и сердца, таким, как этот дурак, молодой и глупый, ядом своих идей.

Скрипнув зубами, Крауч развернулся и, ни сказав больше ни слова, трансгрессировал.

А старший аврор, ещё раз посмотрев на жутко выкаченные глаза и раскрытый в крике рот покойника, в сердцах, крикнул:

— И накройте уже, в конце концов, тело кто-нибудь!

***

В Мунго было интересно. Ни разу ещё в магической лечебнице не был. Во-первых, здание старой постройки, колонны, пилястры, всякие там горгульи на фронтонах. Внутри высоченные потолки, мрамор, лепнина. Хорошо магам. Действительно тяжёлых случаев требующих длительной госпитализации немного. Большинство максимум ночует в палате и на утро отправляется здоровым домой. В основном залеживаются с различными психическими осложнениями, такие как родители Невилла, где восстановление физического здоровья не решает всех проблем.

Меня тут продержали пять дней. В отдельной палате, правда, ни телевизора, ни газетки какой завалящей не давали. Ну, телека у них и нет, а вот с газетами меня обломали, якобы мне не нужны сейчас лишние эмоции и раздражители. Скучно, но я тут изображаю из себя глубоко психо-эмоционально травмированного подростка, со стремительно прогрессирующими изменениями в психике. Так что лежу, подолгу застывая в одном положении и слабо реагируя на окружающих.

На второй день пустили Молли. Та с причитаниями кинулась обнимать меня и целовать. Вот что у неё не отнимешь, любит она своих детей. Залилась слезами, на моё индифферентное: «Здравствуй, мам».

Слышал, как доктор шептал ей:

— У него сильный шок, но прогресс есть, память воспоминания о случившемся не отторгает, но он замкнулся в себе и переживает всё глубоко внутри. К сожалению, выплеснуть эти переживания из себя, снять напряжение, поделиться переживаниями со специалистом, чтобы снизить негативное влияние на психику, мы его заставить не можем. Со специалистом он беседовать не хочет.

Когда мать после этих слов заново разрыдалась, доктор бросился успокаивать:

— Ну что вы, всё будет хорошо. Я же говорю, что он полностью адекватен, осознает всё произошедшее и демонстрирует нормальные реакции. Просто будьте готовы, что у него может сильно измениться характер, привычки, поступки, да и взгляд на жизнь, — доктор вздохнул. — У меня авроры молодые с похожими симптомами бывали. Сами знаете, та ещё работёнка. Так что я знаю, о чём говорю. Угрозы обществу он не несёт, наоборот, его пожалеть стоит, в его возрасте такое пережить. И да, возможны определённые проблемы с памятью. Это иногда бывает, от сильного стресса можно забыть даже привычные вещи. Не обязательно, конечно, но такие случаи в моей практике были.

Услышав такое, я возрадовался. Есть теперь официальная маза, если что. А значит, основная задача выполнена, пора потихоньку оживать, и заново вливаться в местное общество. Тем более, что случай мой явно широкой общественности осветили.