Сергей Васильев - Император из стали: Император и Сталин. Император из стали [сборник litres]

– Выходит, что сам подсказал? Но как они узнали?

– Но мы же знаем…

– Или сам Ширинкин?

– Давай не будем исключать любую, самую сумасшедшую версию.

– Не будем, но тогда становится совсем страшно…

– Знаешь, что мне всё это напоминает? След на мокром песке на берегу. Вот он вроде отчетливый и понятный, но проходит минута, и контуры оплывают, искажаются, а потом набегает лёгкая волна, и от следов остаются еле заметные лунки, уже вообще ни на что не похожие…

Сильные женщины у престола

Возок бодро летел по заснеженной Неве, превратившейся в это время года в один сплошной мост, по которому даже запустили трамвай [77] Ледовый трамвай Санкт-Петербурга – трамвайная система, функционировавшая в зимнее время с 1895 по 1910 год в Санкт-Петербурге на льду Невы. . Зимнее солнце, еле-еле приподнявшееся над горизонтом и уже готовящееся нырнуть обратно, старалось за это короткое время максимально насытить землю светом, от чего было нестерпимо больно глазам. Отражаясь от ослепительно белого снега, солнечный свет просверливал даже прикрытые веки и буквально жалил зрачки, привыкшие к полусумраку закрытых, законопаченных на зиму помещений.

Может быть, из-за этого яркого сияния, а может быть, из-за собственных мыслей пассажир возка ёрзал на подушках и морщился, как от зубной боли. Увешанный угловатыми орденами мундир топорщился под тяжёлой шубой и врезался в тело под самыми неожиданными углами. Пассажиру возка в этот морозный день неудобным было абсолютно всё.

Двадцать лет назад Манифестом императора Александра III от 14 марта 1881 года он был назначен регентом, «правителем государства» на случай кончины императора до совершеннолетия наследника престола Николая Александровича, а также в случае кончины или недееспособности последнего. И вот теперь, глядя на него, брата покойного императора и дядю ныне действующего совсем не так, как ему хотелось, и думая совсем не о том, что полагалось думать в таких случаях, про этот пыльный манускрипт вспоминали все кому не лень.

«Как было хорошо, пока был жив Саша! – думал про себя великий князь Владимир Александрович, с раздражением оглядывая угрюмые стены Петропавловки. – Как было просто и спокойно! Никто не просил принимать щекотливые решения. Никто не приставал с просьбами и не мучил подозрениями. Всё, что было неприятно, но необходимо, делал брат, император Александр III, а если он что-то пропускал, так на то его императорская воля, и можно было всегда пожать плечами и сослаться на решение самодержца» [78] По мнению графа С.Д. Шереметева, близкого друга Александра III, между императором и его братом Владимиром Александровичем происходило «нечто высшее, глубокое и похожее на культ». При этом император «признавал его нравственное превосходство». Однако не только любовался им, но и доверял, поручая ему весьма деликатные политические дела, например, создание «Священной дружины», закона об императорской фамилии и прочие, которые обычно не находят отражения в дневниках и мемуарах. .

Владимир Александрович, несмотря на представительную внешность и громоподобный голос, вполне подходящий для публичных собраний, политику не любил. Точнее, он любил её ровно до того момента, пока она не мешала более приятным занятиям – великий князь был большим знатоком кулинарии и охоты. Кроме того, он был президентом Академии художеств, поклонником живописи и литературы, охотно рисовал сам и окружал себя артистами, певцами и художниками, первым финансировал заграничные балетные турне Дягилева. Иными словами, старался держаться подальше от власти, поближе к кухне.

Политиком негласно считалась его супруга – Мария Павловна, в семье – Михень. Урожденная герцогиня Мекленбург-Шверинская так и не соизволила перейти в православие, что не мешало ей занимать исключительно высокое положение в высшем обществе и содержать двор, превосходивший императорский своим великолепием и размерами.

Амбициозная, хваткая, умеющая подать себя в свете и в дипломатическом корпусе, она была очаровательной хозяйкой. Ее приемы, заслужившие репутацию блестящих, пользовались популярностью при европейских дворах. «Должно сознаться, – писал А.А. Мосолов, – великая княгиня знала свое “ремесло” в совершенстве. Двор ее первенствовал в Петербурге. Приемы и балы славились продуманностью и великолепием, этот двор был продолжателем “большого стиля” эпохи Александра II, к столу приглашалось до 1000 человек».

У великокняжеской четы с племянником Никки, скоропостижно ставшим императором Николаем Вторым, отношения изначально сложились покровительственно-снисходительные, на что царь, впрочем, совсем не обижался, испытывая перед именитым дядей, доверенным лицом и лучшим другом своего отца, заметный даже для посторонних комплекс неполноценности [79].

Всё изменилось после свадьбы Никки и Аликс. Первой взбрыкнула новоиспеченная императрица, высокомерно отвергнувшая предложение Михень «дружить домами» [80] Отношения императрицы Александры Федоровны и великой княгини Марии Павловны были открыто враждебными. По словам А. Мосолова, «Мария Павловна, женщина умная и властолюбивая, пожелала стать наперсницею и опекуншею государыни, но сразу получила холодный и решительный отпор, благодаря чему и стала неприязненно относиться к императрице». , после чего супруга великого князя закусила удила и начала исподволь готовить скромненький такой дворцовый переворотик, начав с настойчивых попыток выдать свою единственную дочь Елену за брата императора – Михаила Александровича, – наследника престола [81] «Тётушка Михень» дважды пыталась подкатить к трону через династический брак. Но в 1901 г. ее дочери Елене не удалось стать супругой Михаила Александровича, а последняя попытка помириться, предпринятая в 1916 г., когда ее сын Борис Владимирович посватался к цесаревне Ольге Николаевне, закончилась окончательным разрывом, после чего её двор окончательно перешёл в жёсткую оппозицию. Об этом же определенно свидетельствовал дворцовый комендант В.Н. Воейков: «Великая княгиня Мария Павловна Старшая, по доходившим до меня сведениям, не стеснялась при посторонних говорить, что нужно убрать императрицу». .

Не надо было обладать особой фантазией, чтобы предположить – вслед за матримониальными планами последуют интриги с целью отстранения Николая Второго от власти, а уж каким способом – тут можно вообще дать волю фантазии. И вот теперь весь двор наблюдает картину маслом – на императора одно за другим происходят сразу три покушения на фоне Михень, суетящейся вокруг наследника. Еще и про Манифест Александра III вспомнили – и у злых языков в высшем свете сложилась вся мозаика: пока Аликс не родила сына, Александровичи устроили охоту на Николая Второго, имея на руках документ о регентстве Владимира Александровича и подстраховываясь «правильным» бракосочетанием Елены с Михаилом. В эту строку хорошо ложилось и «лыко» откровенной вражды Михень с Алекс, и казнокрадство еще одного брата покойного императора – генерал-адмирала Алексея Александровича, и так вовремя случившаяся «неприятность» во время коронации на Ходынке, которую вполне мог подстроить третий брат – московский губернатор Сергей Александрович.