Атуна Койдергем - Горлинка Хольмгарда. Книга 2

– Матушка, они не смогут штурмовать нас годами, это не в духе викингов, – предрек Синеус.

– Сын, ну откуда мы знаем, как получится? А вдруг они, допустим, будут действовать сообща с нашими врагами, у которых есть осадные орудия и терпение? Не нужно делать скоропалительных прогнозов. Следует готовиться к худшему.

– Ладно, пойду готовиться к худшему…– Синеус был уже в дверях.

– Сын, и еще кое-что…– остановила Умила Синеуса на пороге. – Тебе следует отвести несколько кораблей в сторону от берега, чтобы их было не видно врагу.

– Надеюсь, до этого не дойдет…– Синеус понял для чего сия предосторожность.

– Если до этого дойдет, то нужно уже сейчас позаботиться о том, чтобы наша семья могла покинуть осажденное поместье…– Умила всегда учила своих сыновей видеть не только победу, но и помнить о возможном поражении и быть готовым к нему. Тогда это уже не поражение, а превратности судьбы.

Синеус не стал возражать. Утвердительно кивнув матери, он скорым шагом двинулся на улицу, где вовсю шли приготовления к обороне. Правитель очень торопился: было необходимо собрать дружину и посовещаться, обдумав военную тактику. В первую очередь на высокие деревянные башни будет нужно расставить часовых, а также вооружить луками всех, кто умеет стрелять более или менее далеко.

– Есть дурные новости, господин…– уже на улице сообщил Синеусу слуга. – Ручей, кажется, отравлен. Вероятно, в него бросили трупы выше по течению.

– Понятно…– Синеус старался сохранять спокойствие. – Льёт! – позвал Синеус своего верного сподвижника. – Повесьте на воротах щит – пусть враг видит, что мы готовы к любому штурму и не собираемся сдаваться.

– Увидев укрепленное поместье, они уйдут, – не сомневался Льёт, который помогал подготовить оборону. Не в духе викингов осаждать что-либо: их добыча должна быть легкой и доставаться быстро.

– Как бы там ни было, пущай видят, что им не удалось застать нас врасплох, – Синеус не стал спорить с очевидной истиной, хотя после слов Умилы уже и сам сомневался. – Пусть наши воины будут готовы занять барбакан по команде и с копьями и мечами в руках защищать ворота, как только появится враг…– Синеус с сожалением оглядел некрепкие деревянные башенки возле ворот – самого слабого места в его деревянной крепости.

– Синеус, я еле нашла тебя! – Трюд повисла на руке правителя в тот момент, когда подготовки шли полным ходом. – Меня отравили, наш ребенок…Ефанда отравила меня!

– Уйди, не до тебя! – гаркнул Синеус, который, и правда, был слишком занят. Да и вообще, он не относился к тем мужчинам, которые жаждут получить своих наследников.

****

Холодный ветер угрюмо завывал, словно пророчествуя беду. Тепло одетая Умила стояла на улице возле высокой трехэтажной башни, расположенной в самом центре поместья. Башня эта была деревянная, на первом этаже не имелось ни дверей, ни окон – чтобы враг не смог пробраться в этот последний форпост защитников Дорестадта.

– Дщери мои, я созвала вас потому, что когда придет беда, вы должны будете знать, как поступать, – обратилась Умила к Ефанде и Уме. – Это бергфрид – главная цитадель нашего замка, скажем так. Наш собственный донжон, подобный крепости Карла Лысого, – Умила любила приукрасить положение вещей. – Внутри имеется колодец с водой, оружейная комната и амбар. Попасть внутрь башни можно через мост, который спрятан от глаз, но вы должны помнить, где он находится, – Умила указала в сторону сооружения, напоминающего деревянную горку, и умело замаскированную зарослями. Лесенка эта шла с земли и доходила до второго этажа, где, собственно, и располагался вход в башню. – Имейте в виду, если враг прорвется в поместье, то этот мост будет разрушен нами почти сразу. Посему вы должны успеть первыми забежать в укрытие. Вы возьмете с собой только самое необходимое, поскольку внутри этой нежилой башни очень тесно, и там будет много людей – оборонителей нашей крепости.

– Матушка, Синеус сказал, что викинги обычно не штурмуют фортов, – возразила Ума, поглаживая хорька, трясущегося на ее руках. Предостережения Умилы казались ей излишними.

– Обычно не штурмуют. Но в этот раз может быть всякое, – ответила Умила мрачно. – Эйрик хорошо знает наши возможности, понеже гостил у нас. И он может постараться взять нас осадой.

– И зачем ему это? – недоумевала Ума. – Ему проще пограбить пригород и уйти.

– А что если его уязвленная гордыня потребует от него больше, нежели смерти обычных жителей? – Умила видела глубинные причины происходящего и по старой привычке во всем винила любовь.

– И как он это сделает? Перелетит через ров и стену на крыльях? – усмехнулась Ефанда, которую не волновало происходящее – она понимала, что не будет оборонять город, а как это сделают другие – ее не заботило.

– Возможно. Ведь ему помогают твои братья, – Умила перевела взгляд ледяных глаз на невестку. – Кажется, Харфагр и его дружина такожде движутся сюда. И это твое упущение, Ефанда. Союз с твоим родом должен был обеспечить нам мир, а не поддержку наших врагов, – упрекнула Умила.

– Я не понимаю, как такое возможно, – неподдельно изумилась растерявшаяся Ефанда.

– Я тоже не понимаю, как ты это допустила, – обвинила Умила. – Но теперь главное не это. А то, как вы будете спасаться в случае, если атаки врага увенчаются успехом. – К тому моменту, как враг возьмет барбакан и прорвется через ворота – вы должны будете уже сидеть внутри донжона, аки две тихие мыши. А пока что возвращайтесь в свои покои. Закройте окна, которые выходят на город, чтобы к вам ненароком не прилетела стрела. Приготовьте теплую одежду и наденьте на себя все украшения, какие у вас есть. Эта ночь будет трудной…– предрекла Умила, глядя на тревожный багряный закат.

Уже не первый день в Изборске моросил дождь холодный и промозглый. На улице было зябко, солнце не выглядывало даже по утрам. Долгожданное лето словно отвернулось от города, а за его спиной резвились ветра, со свистом пронизывающие до самых костей. В домах топили печи, чтобы прогнать сырость и неприютную грусть, подкрадывающуюся к понурым жителям, уставшим от непогоды.

Ненастье порой успокаивает и располагает к размышлениям. Вот и Вешняк сегодня был задумчив. Он почти не замечал собственной жены, которая сидела напротив него за столом и вышивала, что-то рассказывая ему. Иногда он отвечал ей, но чаще молчал. Она давно привыкла к тому, что ее супруг много времени посвящает делам родного города. Что и понятно. Ведь глава вече Барма не отличается особенным рвением. Он старается нравиться новому правлению, порой в ущерб интересов земляков. Была же год назад история с варягом Торваром, который убил на рынке продавца за то, что тот продал коня не ему. Кроме торговца пострадало еще несколько человек. А когда приспели за помощью к Барме, он всячески отлынивал от решительных действий. Тогда воззвали к Вешняку. И он не отказал. Пошел с народом за правдой к наместнику, коим в те дни был Годфред. На деле выходит, что главный среди бояр и пользующийся доверием не Барма, а Вешняк.