Андрей Булычев - Егерь Императрицы. Кровь на камнях

– Ваше высокопревосходительство! Капитан-поручик Егоров для награждения прибыл! – на весь зал громко доложился егерь, вскинув руку к картузу.

– Вот это я понимаю, герой! – аж крякнул одобрительно пожилой полководец. – Отрадно видеть в этом зале вот такого молодца, – и его губы расплылись в широкой улыбке. – Только ты, голубчик, уже не капитан-поручик, а господин капитан, да ещё и со старшинством с переходом в следующий свой чин. Всё, как и прописано в положении к сей высокой награде. Носи её гордо, никогда не снимая! – и он приколол колодку на чёрно-жёлтой георгиевской ленте с золотым крестом к груди Егорова. – Поздравляю тебя, господин капитан!

– Благодарю покорно, ваше высокопревосходительство! – кивнул с достоинством Лёшка. Резко развернулся, да так, что аж волчий хвост хлопнул по его картузу, и, приложив руку к головному убору, он громко, на весь зал гаркнул: – Служу России и матушке-императрице!

Бум, бум, бум! – как и учили в «Рязанке», три строевых, яростных шага отхода, а потом уже обычными на своё место.

«Хлыщи» при приближении егеря резко дёрнулись вправо и освободили ему удобное место прямо у прохода. И правильно, топтать теперь никого не нужно! Егоров с прищуром глянул на гвардейцев, они мгновенно отвели от него свои взгляды и с каменными лицами принялись разглядывать затылки у впереди стоящих.

Ну, а приём продолжался далее. В качестве награды отличившимся военачальникам зачитывались высочайшие монаршие благоволения, объявлялось производство в новые чины от бригадира и старше. Шло перечисление заслуг высшего командного звена армии и отличившихся в боях частей. Наконец официальная часть приёма подошла к концу, оркестр сыграл марш преображенцев, и под барабанный бой фельдмаршал со свитой прошёл в один из боковых залов. В большом приёмном сразу всё перемешалось. Приглашённые сбивались в группки и живо обсуждали последние новости. Алексей чувствовал себя здесь как не в своей тарелке. Промелькнуло среди толпы несколько знакомых лиц, но все они были из высокого начальства и имели в своих собеседниках таких же, как и они, по рангу, а то и гораздо повыше. Он подошёл к стене, на которой были развешены картины неизвестных ему французских и итальянских художников. Живопись Франции переживала сейчас время расцвета и была представлена здесь множеством полотен, а владелец лучшего общественного заведения Бухареста, похоже, был большим знатоком современного изобразительного искусства. Алексей же в силу своей дремучести даже не мог отличить стили рококо от барокко или, скажем, того же ампира, он просто ходил и любовался красотой. В полотнах живописцев в основном преобладали светлые оттенки: розовые, голубые, светло-зелёные, зачастую в сочетании с золотом и серебром. Обращаясь к библейским и мифологическим сюжетам, художники создали нарядные, лёгкие и какие-то воздушные полотна, явно призванные услаждать самый изысканный вкус аристократической публики. Многие картины здесь были из пасторального жанра, изображая пастухов и пастушек, которые походили здесь не на реальных крестьян, а на переодетых в театральные костюмы дам и кавалеров. Возле одной из картин с изображением отдыхающей у ручья богиней охотницей Дианой Лёшка задержался, разглядывая довольно симпатичную девицу с луком и стрелами в руках.

– Ну конечно, где же ещё быть молодому егерю? Только там, где есть прекрасные дамы и оружие! – услышал он за спиной.

Алексей повернулся. Перед ним стоял тот самый артиллерист, который награждался Георгием прямо перед ним.

– Капитан Егоров Алексей, ваше высокоблагородие! – представился, как и положено в таких случаях, первым младший по званию. – Поздравляю вас с высокой наградой и с производством в очередное звание!

– Премьер-майор Байков Василий. Взаимно, Алексей, поздравляю тебя с кавалерством и с новым чином, – сделал лёгкий поклон артиллерист. – Экий ты ловкий, братец, так представился перед командующим да лихо отмаршировал, что аж у меня дух захватило! И правильно, знай наших! Мы, армейские, не хуже гвардейских шаркунов! Коли нужно, так тоже можем строевые приёмы показать! И это, давай на ты, безо всяких там высоко благородий? Будем вместе держаться, пока всякие там сиятельства нас не затоптали?

– Хорошо, Василий, будем! – улыбнулся Лёшка. Бравый и простой артиллерист сразу же пришёлся ему по душе.

– Господа, прошу вас пожаловать к столам! – громко выкрикнул распорядитель. – Георгиевские кавалеры, их высокопревосходительство Пётр Александрович ждёт вас в золотом зале!

– Ну что, пошли, Алексей? Не робей, не будем заставлять командующего нас ждать? – майор подмигнул Лёшке, оправил свой мундир и решительно, по самой середине красной ковровой дорожки, направился в сторону распорядителя. На его груди блестел новенький орден. Толпа, колыхаясь и звеня сотнями голосов, подалась в стороны, и кавалеры проследовали в главный банкетный зал. Он действительно был «золотым», всё вокруг под светом множества свеч сверкало яркой позолотой. Были вызолочены двери, мебель, оконные и зеркальные рамы с их затейливой резьбой, огромная изразцовая печь, поддерживающие свод потолка колонны и даже сами стены. На паркетном полу из морёного и высветленного дуба стояли обеденные столы, драпированные скатертью и изящно украшенные лентами. За один из таких, окаймлённый лентой в георгиевские цвета, офицеров и пригласили.

– Господа, хотел бы ещё раз всех вас поздравить со вступлением в кавалерство! – командующий привстал от своего стола и поднял хрустальный бокал. – С заслуженными наградами вас! И первый тост я поднимаю за учредившую сей высокий и славный орден всемилостивейшую нашу государыню-матушку императрицу Екатерину Алексеевну! Ура ей!

– Ура! Ура! Ура-а-а! – раскатилось по залу. В руках у стоящего Лёшки как-то сам собой оказался высокий фужер с шампанским, и он, так же как и все, выпил его до самой капли.

Вокруг Алексея лежало и стояло множество столовых предметов, одних только ложек, ножей и вилок самых всевозможных размеров здесь было около дюжины. Пользоваться всем этим он не умел. Из уроков застольного этикета, которые ему давал в своё время француз учитель, как видно, и сам не очень-то сильный в этом, Алексей лишь помнил, что все приборы, что лежат справа, держат в правой руке, а те, что слева, соответственно в левой. Что было, в общем-то, совершенно логично. Так что запоминаем, где какие лежат вилки с двумя, с тремя, и четырьмя зубцами. Ну и эти блин, ножи: «Раз, два три, четыре», – про себя пересчитал их Лёшка. На его тарелку поставили модный ныне луковый суп с сыром и с крутонами [3] Гренки. .

Алексей замер, гадая, какую же ему выбрать ложку из трёх, представленных на столе, и скосил глаз на сидящего с левой стороны Байкова. Тот совершенно непринуждённо уплетал свою порцию и, перехватив взгляд Егорова, подмигнул: