Тун Хуа - Поразительное на каждом шагу. Алые сердца

Сквозь радостные мысли о том, что в этой эпохе мне удалось найти родственную душу, пробился голос стоявшей за пологом служанки:

– Барышня, господин бэйлэ велел передать, что ожидает вас у себя.

Едва дослушав, я тут же вскочила. Приведя себя в порядок, охваченная беспокойством, я отправилась следом за ожидавшим меня снаружи евнухом.

Когда я оказалась у дверей кабинета, там уже стоял Ли Фу. Распахнув двери, он впустил меня внутрь, а затем закрыл за мной створки. Я услышала щелчок закрывающейся двери, и мое сердце, которое я так долго и с таким трудом успокаивала, снова забилось как бешеное.

Одетый в серебристо-голубой чанпао, восьмой принц стоял у селадоновой урны вышиной в половину человеческого роста, из горлышка которой торчало чуть больше десятка разных свитков с каллиграфией и живописью. Когда я вошла, он даже не пошевелился, продолжая с отстраненным видом смотреть в окно. Солнечные лучи, проникая сквозь шестиугольное окно, пятнами ложились на его лицо, отчего его выражение невозможно было прочитать.

Я не имела никакого понятия о том, что ему вчера сказал тринадцатый принц, и тем более не могла знать, что происходило в голове у него самого, потому не осмелилась открыть рот и просто застыла у входа. Прошло немало времени, прежде чем восьмой принц обернулся и спросил с легкой улыбкой:

– Куда вы вчера ходили с тринадцатым братом?

– Разве тринадцатый принц ничего не рассказал? – ответила я после недолгой заминки.

– Сейчас я спрашиваю об этом тебя, – отозвался он.

Я пребывала в полном смятении, но, тщательно обдумав вчерашнее, все же пришла к выводу, что, хотя все и произошло несколько сумбурно, мы не делали ничего, о чем нельзя было бы рассказать.

– Тринадцатый принц водил меня кое-куда выпить вина, – поведала я, смело глядя в глаза восьмому принцу.

Он ничего не ответил. На его губах играла неизменная улыбка, но глаза цепко вглядывались в мои, будто надеясь через них заглянуть мне прямо в душу. Некоторое время я отвечала ему невозмутимым взглядом, но вскоре почувствовала себя неуютно и, притворившись, что ищу, куда бы присесть, отвернулась.

Едва я села, как он мягко произнес:

– Подойди.

Подняв голову, я с недоумением посмотрела на него.

– Подойди, – тихо повторил он, тепло улыбнувшись мне.

Я решила, что он искренен, медленно поднялась и с опущенной головой побрела к нему, едва волоча ноги. Примерно в трех шагах от него я остановилась и принялась внимательно изучать мозаичный пол.

– Неужели я настолько страшен? – едва слышно вздохнув, тихо пробормотал он и сделал два шага в мою сторону.

Я осознала, что всякий раз, когда он находится рядом, я чувствую какое-то давление – мое сердце начинает биться как загнанное, а в голове становится пусто, и я теряю всякую способность здраво мыслить. Он осторожно взял меня за руку. Я машинально отдернула ее, но он, цепко схватив меня, велел:

– Не шевелись!

Принц извлек из-за пазухи ярко-зеленый, искрящийся кроваво-красными прожилками нефритовый браслет и надел его мне на руку.

Неторопливо продвинув браслет подальше мне на запястье, он выпустил мою руку и отошел к столу, опустившись на стул возле него. Как только он повернулся ко мне спиной подальше, в голове сразу прояснилось, и я начала лихорадочно соображать, что все это, в конце концов, значит. Разве я пришла не выслушивать нотации? Мои размышления прервал его мягкий голос:

– Ко мне скоро должен прийти шилан Яо из Министерства чинов. Ты можешь идти.

Я растерянно угукнула, поклонилась и вышла. Ли Фу тут же согнул спину, приветствуя меня, но я, поглощенная своими мыслями, даже не взглянула на него.

Когда я вернулась, Жолань по моему озадаченному лицу, видимо, решила, что восьмой принц хорошенько отчитал меня.

– Настало время следовать правилам, – холодно произнесла она с едва заметной улыбкой.

Ничего не ответив, я ушла в свою комнату, пониже натянув рукав.

За ужином сестра заметила браслет на моем запястье и ошеломленно спросила:

– Откуда он у тебя?

От испуга я не нашлась с ответом, но Жолань вдруг кивнула:

– Тринадцатый принц весьма щедр. Это очень редкий камень, «кровавый нефрит феникса».

Сестра все не так поняла, но я, не имея возможности объясниться, позволила тринадцатому принцу остаться героем в ее глазах.

Вопреки ожиданиям, Жолань не стала меня упрекать, лишь произнесла с легким вздохом:

– Среди всех принцев тринадцатый, определенно, самый прелестный. В нем есть благородство, которым многие не обладают.

Я усмехнулась с опущенной головой, тайком подумав, что моя сестра – необычный человек. Прочие госпожи, супруги и гэгэ видели в тринадцатом брате лишенного матери, а следовательно, и влияния во дворце бедного принца без денег в кармане, задвинутого на задний план.

Когда мы поели, а наши чайные чашки наполовину опустели, сестра внезапно сказала:

– Есть вещи, на которые мы не можем повлиять, и лучше даже не думать о них.

Я замерла с чашкой в руке и задумалась. В конце концов, не придумав ничего стоящего, я сказала первое, что пришло мне в голову:

– Я могу сама о себе позаботиться.

Близился Праздник весны [45] Праздник весны （кит.春节）– китайский Новый год, празднуется первого числа первого лунного месяца. . Все предвкушали его наступление, я же день ото дня становилась все печальнее. Меня тревожила мысль о том, что после Праздника весны наступит Праздник фонарей [46] Праздник фонарей （кит.兀宵节）– отмечается в первое полнолуние года, на 15-й день первого лунного месяца, знаменует окончание Нового года. В этот день принято зажигать разноцветные фонари. , а там недалеко и до дня, когда будут выбирать девушек для дворцового гарема. Осознавая, что осталось не больше месяца, я понимала, что не питаю никаких надежд в отношении наступающего года, а, напротив, хотела бы, чтобы он никогда не наступал. В жизни, однако, редко что получается так, как хочется, поэтому я, не противясь, встретила новый, сорок четвертый год эпохи Канси [47] 1706 год. .

По случаю Праздника весны во дворце устраивали великое торжество. Впрочем, за эти полгода я успела побывать на многих императорских пиршествах, больших и малых, и того волнительного чувства, что бывает, когда впервые посещаешь подобное мероприятие, у меня уже давно не возникало; кроме того, на душе было тяжело, и все стало безразлично. Когда настал день праздника, я доверила все приготовления Дунъюнь, а после, подобающим образом наряженная, вместе с господином бэйлэ и сестрой отправилась во дворец.