Наталья Щёголева - Путь домой. Лонвейт

– Тут следует напомнить вам, мои друзья, что как раз в то время вся эта страна буквально сошла с ума. Революция, полная неразбериха, безвременье, много-… точнее безвластие. Я не мог остаться в стороне от тех событий. Мне было что терять, ведь у меня была семья, за которую я был в ответе. Ох… Бурные были времена, но да я всё же обойду их стороной. Скажу только, что именно тогда я стал Лонвейтом. Нырнув в двойную жизнь, я взял себе псевдоним, некогда придуманный Эрной. Да-да, это она велела так подписаться на той книжонке. Старуха и правда ясно видела грядущее… мое предназначение… – и Лонвейт невесело рассмеялся.

Марианна робко достала книжку из тайного кармана своей необъятной юбки и протянула её старику. Тот дрожащей рукой принял её и согласно кивнул.

Молодые люди, казалось, перестали дышать, так велико было их желание, наконец, услышать, в чем же состоит это предназначение. Теперь не оставалось никаких сомнений, их появление здесь было предрешено задолго до их рождения! Пришло время развязки! Но Лонвейт вдруг замолчал, загадочно улыбнулся каким-то своим мыслям и, казалось, целиком ушёл в поглощение вина. Он очнулся как раз в тот момент, когда нетерпение молодых людей уже почти решилось вылиться в слова.

– Господа, думаю, теперь ваш черед рассказать мне, как же именно ребус Эрны воплотился в жизнь. Что она предвещала всем тем, что было до того, как «песня спящего разбудит»?

Жан, Анри и Марианна переглянулись и пришли к молчаливому согласию не торопить события. Жан набрал в лёгкие воздуха и как мог короче рассказал о событиях прошедшего года, но… как он не старался рассказ получился долгим. Лонвейт проявлял ко всему такой живой интерес, что Жан то и дело был вынужден отвлекаться на описание, казалось бы, не уместных сейчас подробностей. Старый герцог очень хотел составить максимально полную картину, и Жан нашёл-таки в себе силы утолить его любопытство.

Наконец, Лонвейт удовлетворённо кивнул.

– Ваша Светлость, – решился подать голос Анри, – Что же дальше? Мы имели смелость надеяться, что вы поможете положить конец этой печальной истории! Поможете образумить герцога Бетенгтона! Так ли это?!

Лонвейт снова загадочно улыбнулся:

– На роду Гейсборо лежит тяжелое проклятье, и оно может отступить только в случае, если оставшиеся Гейсборо с чистым сердцем пойдут на примирение. Вы верите, что ваш учитель, Генрих Рай, при всем благородстве его души сможет искренне пожать руку своего злейшего врага? Сомневаетесь? А что тогда говорить о его брате?!

– Но должен же быть выход?! – воскликнула Марианна.

На губах старого герцога появилась тень лукавой улыбки:

– Выход есть всегда, только надо уметь его найти… То, как близко вы, Лаганы, принимаете к сердцу историю Гейсборо, делает вам честь, но, быть может, это того не стоит…

– Как вас понять, Ваша Светлость?! – тут же возмущённо вскинулся Жан.

– Как? В вашем рассказе, мой друг, ни раз прозвучало, что Генрих стал членом вашей семьи, соответственно вы его. Но это лишь жест благодарности, долга. По сути же вы принадлежите разным семьям. Вы не связаны кровными узами, и проклятие Терезы вашему семейству не грозит. У вас есть право выйти из этой игры без каких-либо последствий для себя. Как? Да, как угодно, в конце концов, просто убив Карла-Бенедикта, благо, он уже давно это заслужил.

– Странно слышать такие слова от вас… – уже менее заметил Жан, но было видно, слова Лонвейта смутили его, – Значит, мы можем выйти… А что тогда будет с учителем? Может быть, вы всё же объясните, в чём состоит это злосчастное проклятие Терезы? И вообще, кто такая эта Тереза?!

– Так вы ещё не знаете?! Воистину, славно!!! Артур в своём письме к сыну не объяснил всего, но вы всё же приняли его условие?! Славно!!! Что ж, кто-кто, а вы, Лаганы, имеете право знать правду. И я расскажу её вам. Этот разговор обещал быть долгим, таковым он и получается. Так и должно быть, хоть у нас с вами почти нет времени… Да, вы должны знать всё. Это необходимо, чтобы ваше решение было осознанным.

Лонвейт обвёл молодых людей пристальным взглядом и мягко улыбнулся:

– Тереза, это женщина, до безумия любившая Реджинальда Гай Гейсборо, но так и не ставшая его женой… Если кратко, то история эта такова: Тереза Берримор была дочерью бедного дворянина, служившего у герцога Бетенгтона управляющим замком Бетенгтон. С детства она была влюблена в молодого господина и, в конце концов, смогла расположить его к себе, благо и правда была хороша собой. Герцог даже решился ради неё попрать устои вековой традиции. Скандал разразился жуткий, но Тереза победила. Признаться, странно победила. Судите сами, Реджинальд на прямой вопрос, любит ли он эту девушку, не задумываясь, отвечал «нет». Но при этом так же без оглядки шёл на этот непонятный брак. Поговаривали даже, что Тереза опоила его каким-то зельем. Кто знает, но вот уже был назначен и день их свадьбы, когда неожиданно дела заставили герцога выехать в столицу. Там Реджинальд попал на королевский бал, где встретил Мэри-Луизу Прамтон дочь лорда Примма. Встретил и влюбился без памяти. Влюбился по-настоящему! Будет вернее сказать, что именно Мэри-Луиза стала любовью всей его жизни. Надо ли говорить, что он тут же расторг помолвку с Терезой? Это известие достигло Бетенгтона за два дня до назначенной с Терезой свадьбы. Отвергнутая невеста отказывалась в это верить до тех пор, пока Реджинальд не вернулся в замок, привезя с собой свою молодую жену. Тогда Тереза в прямом смысле слова сошла с ума от горя и при огромном стечении народу прокляла герцога.

– Суть её проклятья сводилась к следующему: все мужчины рода Гейсборо будут умирать в муках, те же, кого минует ненависть врага, кто доживёт до старости, умрёт от проказы, и никто из этих мужчин не будет знать счастья супружеской жизни. Их жены и любовницы будут умирать в родовых муках, производя на свет сыновей, обречённых на те же муки. И это проклятие должно поразить род Гейсборо до седьмого колена, если род вообще просуществует так долго. Такого это проклятие. Так Тереза прокляла и себя, и своего сына, ведь в тот момент она уже была беременна от герцога! Поняв это, она оставила сыну развернутое письмо о своём злоключении, и что ещё важнее, поручила его заботам своего оскорблённого отца. Сама она умерла в одну ночь с Мэри-Луизой. Их сыновья, Бенедикт и Артур родились одновременно, но один был законнорожденным, другой бастардом.

О дальнейшем можете догадаться сами. Бенедикт вырос в ненависти к герцогу, и эта ненависть вдохновила на его ужасную интригу. Он взял имя Барнс, втерся в доверие герцога, в чём-то заменив ему Артура, служившего тогда далеко от родного дома, с какого-то момента стал потихоньку травить отца, и когда тот ослаб, начал бредить, Барнс заставил его изменить завещание в свою пользу. Тут я, правда, больше поверю, что завещание всё же было подменено. Реджинальд был сильным духом человеком и всем сердцем, всей душой любил Артура. Но тут уж… После этого Барнс уже не пожалел сил, чтобы привести проклятие своей матери в исполнение. Реджинальд Гай Гейсборо умирал долго и мучительно, оставив после себя наследником Барнса, которого среди прочего письменно в своём обнародованном завещании признал своим сыном, признал, что прежде женился на Терезе, а уж после пошёл на грех вторичной женитьбы…