Виктор Келлехер - Танцующий в огне

– Охота начинается здесь, среди духов, – прошептал Харно и показал в дальний угол пещеры, где Леппо сидел на корточках перед незаконченным рисунком косматого существа, напоминающего буйвола.

Когда они приблизились, Леппо оглянулся и нахмурился.

– Зачем ты привел это существо сюда? – резко спросил он, остановившись и не дорисовав большой изогнутый бивень.

Айвен заметил, что вторая рука, которую обожгла Льена, висела безжизненно.

– Ему нужно учиться быть мужчиной, – просто ответил Харно.

– Что толку ему от наших мужских дел? Он ведь лунный человек.

– Но он выбрал землю, – напомнил Харно. – Если ему суждено занять место среди нас и получить имя, он должен научиться видеть. Никто не может выжить в лесу, если не знает, как жить в мире с животными, на которых охотится.

Леппо развернулся к отцу и злобно спросил:

– Так ты хочешь, чтобы это существо пошло с Нами? Ты хочешь, чтобы он оставил отпечаток своей ладони здесь, среди духов и подобий избранной добычи?

– Иначе он погибнет на их клыках и бивнях, – ответил Харно, кивком показывая на рисунки. – И ты это знаешь.

– А еще я знаю, что он не человек, – заявил Леппо. Он рванул Айвена за воротник изорванной грязной рубахи и обнажил бледную кожу плеч. – Как он может погибнуть, как мы? Под этой кожей нет крови. Посмотри на нее, она белая, как брюхо рыбы, что прячется на дне озера.

– Но даже у рыбы течет кровь, когда ты ее режешь, – возразил Харно. – Почему бы тогда нашим лунным братьям быть другими?

– Потому что они упали с неба, и с ними ничего не случилось.

– Это было до того, как земля приняла их. До того, как Льена отметила их глиной, размоченной в слюне. Теперь они такие же смертные, как и все остальные. И мы не можем отказать этому безымянному в праве оставить здесь отпечаток своей ладони.

– Да я скорее разделю рисунок с ребенком вроде Тарека, – проворчал Леппо, но, тем не менее, отодвинулся в сторону, задумчиво наблюдая, как Харно подобрал тонкий корешок, пожевал и размочалил его конец и передал Айвену.

– Животный дух ждет нашего знака, – торжественно объявил Харно. – Поставь свою печать поверх его подобия, и у него не будет власти над тобой. Как истинный охотник ты станешь его освободителем, ибо здесь он найдет убежище – здесь, среди творений твоих рук, – когда тело его погибнет в лесу.

Осознавая всю значимость происходящего, Айвен внимательно осмотрел маленькие каменные горшочки, стоявшие у стены под рисунками. В них были разные краски. Некоторое время он сомневался, переводя взгляд с незаконченного рисунка на горшки, потом, наконец, решился и макнул свою «кисть» в черную краску. Больше всего его очаровала голова животного с изогнутыми бивнями и большим влажным глазом, которым оно взирало со стены, будто умоляя дать ему жизнь духа. Взяв кисть обеими руками, он обвел глаз, придав ему еще большее сходство с живым. Потом он подкрасил основание бивней, нанес несколько белых полосокг так что они засверкали, как настоящие.

Он так увлекся рисованием, так углубился в создание подобия этого дикого животного, что на некоторое время утратил чувство реальности. Он словно очутился в мрачном лесу, выслеживая чью-то тень, мелькающую впереди.

Голос Харно вернул его в дымную пещеру.

– Видишь, – прошептал тот, – дух откликается на его призыв. Дух пришел, когда он позвал.

– Да, возможно, у него есть дар видения, – согласился Леппо, – но это еще не делает его охотником.

– Что толку с охотника, если у него нет глаз? – возразил Харно.

– Что толку от глаз без сильной руки?

Харно вздохнул и осмотрел галерею рисунков, теснящихся на стенах.

– Он обретет силу, когда придет время, – пробормотал он и положил свою мозолистую руку на плечо Айвену. – В душе он мужчина, я знаю.

Он говорил с такой спокойной уверенностью, что Айвен не решился с ним спорить, сказать, что при мысли об охоте у него возникает внутренняя дрожь. Она казалось ему слишком жестоким и опасным занятием. И к тому же, хотя он и провел всего несколько недель в этом древнем мире, у него не осталось иллюзий по поводу его храбрости. Здесь, в пещере, все было по-другому. Здесь, где кисть и краски оказались послушны его руке, он чувствовал себя как дома. А вот там, в лесу! Когда он столкнется с животным из плоти и крови!

Когда Леппо заговорил, он отогнал от себя эти мысли.

– Мне плевать на то, что ты говоришь. У этого лунного создания кишка тонка для охоты. Посмотри ему в лицо, и ты сам поймешь.

– Я читал у него в сердце, а не на лице, – решительно заявил Харно.

– Почему же тогда он молчит? Почему его сердце не заявит это громко?

– Доверься глазам, а не ушам, – посоветовал ему Харно. – Безымянный высказался через свои руки. Посмотри.

Айвен вслед за Леппо посмотрел на рисунок и к своему удивлению понял, что он завершен. Последние штрихи, что он добавил к голове, сделали зверя удивительно живым. Наклоненные бивни и раздувающиеся ноздри были такими настоящими, что казалось, он сейчас начнет рыть копытом землю или зарычит на этих двуногих чужаков.

– Это действительно чудо, – признал Леппо. – Он только и ждет благословения Льены, чтобы воссоединиться со своим духом.

– Тогда не будем заставлять духа ждать, – скомандовал Харно, и Леппо помчался к выходу. Но уже через несколько минут вернулся в сопровождении всех остальных членов клана, среди которых была и Льена.

Ради такого случая она надела свою накидку из перьев и при свете факелов раскрасила себе лицо красками Леппо. Приготовившись, она начала танцевать, потрясая пустой тыквой с камешками внутри и притопывая в ритм ногой. Когда в пещере стало нечем дышать от поднятой ею пыли, она запела одно из своих заклинаний, напоминавших своими гортанными звуками порывы ветра.

Но в отличие от других ее песен в этой не было спокойствия. В ней был какой-то намек на испытание, опасность, что держало весь клан в напряжении. Наблюдая за тем, как они подались вперед, внимая каждому слову, впитывая каждую ноту, Айвен еще раз поразился, насколько сильно эти люди были похожи на его древнее представление о них. Именно такими они и должны были быть, чтобы выжить здесь. Они со своим тяжеловесным строением и грубыми чертами лица, иногда больше похожие на обезьян, чем на людей, были истинными обитателями далекого прошлого. Особенно Леппо – его татуированные надбровные дуги и тяжелые мощные руки наводили на мысль, что он может противостоять всему, чем угрожает доисторический лес.

Украдкой рассматривая то одно увлеченное лицо, то другое, Айвен на некоторое время отвлекся от песни и не заметил, как стал центром внимания. Еще минуту назад он был простым зрителем, и вот уже песнь адресована непосредственно ему. Льена, танцуя, приблизилась к нему вплотную. Потрясая тыквой, она подталкивала его к рисунку.