Виктор Келлехер - Танцующий в огне

Уже войдя по пояс в воду, она обернулась к нему:

– Мой ребенок наполовину мой, не забывай. Он такой же, как мы!

– Тем более стоит задуматься над тем, что ты делаешь! – настаивал он. – Современная половина твоего ребенка может изменить ход истории. Ты могла бы остаться хотя бы до тех пор, пока он не родится.

– Да что ты?! И что мне потом делать? Улететь и оставить его здесь? – цинично засмеялась она. – Ну же, Айвен, взгляни на вещи реально. Я больше не нужна истории, потому что у Агри тоже будет ребенок и теперь есть кому позаботиться о будущем. Если наша теория витков времени верна – а ведь мы можем и ошибаться, – то одного ребенка вполне достаточно, чтобы замкнуть виток. И я для этого вовсе не нужна. Да и ты тоже, если уж на то пошло.

– Я? – Он понимал, что ему тоже надо принимать решение, но до сих пор не думал об этом, потому что считал, что главным был выбор Джози, что в первую очередь надо подумать о ее ребенке.

– Послушай, – теперь она почти умоляла, – здесь было здорово, прекрасное получилось приключение. И пусть у меня язык отсохнет, если я скажу, что это не так. Но у нас вышел срок. Мы совершили то, для чего были заброшены сюда. И теперь ничто не может помешать нам вернуться.

Айвен собирался ответить ей, но тут со стороны корабля раздался всплеск: мужчина, обвязавшись веревкой, прыгнул в воду и поплыл к ним.

– Мы прилетели сюда спасать вас, а не выслушивать ваши дебаты, – крикнул он. – Давайте живее!

Джози развернулась к нему и ответила с такой яростью, которой тот совершенно не ожидал.

– Эй, ты, болван, послушай меня! Это мы вас ждали, а не вы. Целый, черт возьми, год! Так что не лезь куда не просят и дай нам поговорить столько, сколько нужно. – Потом она повернулась к Айвену с улыбкой на лице. – Ну, так что скажешь? Ты летишь или нет?

При такой четкой постановке вопроса выбор оказался на самом деле простым, и Айвен даже удивился, почему он так долго ломал над этим голову.

– Думаю, я останусь, – сказал он и вдруг почувствовал радость.

– Ты уверен?

– Меня в будущем ничего особенного не ждет – скучная обыденная жизнь и единственная родственница, да и то не близкая. А здесь…

Он замолчал, потому что сейчас не мог перечислить всего, что оставалось у него в этом озерном краю: Агри и их ребенок, его положение многообещающего шамана, неиспорченная красота этого мира, а главное – воля к жизни и мистика здешнего народа.

– Я буду последним дураком, если брошу все это, – добавил он. – Не буду отрицать, что порой тоскую по удобствам мира будущего. Мне всегда будет его не хватать. Но одного этого мало, чтобы заманить меня обратно.

– Послушайте, может быть, кто-нибудь все-таки объяснит мне, что происходит? – вмешался мужчина и осторожно взял Джози за руку. Но она отдернула руку и вернулась на берег.

– Ты просил меня подумать, прежде чем действовать, – серьезно сказала она и положила обе руки на плечи Айвена. – Так вот, я прошу тебя о том же самом. Подумай, какая у тебя здесь будет жизнь. К сорока годам ты будешь стариком, если, конечно, тебе посчастливится дожить до этих лет. Без лекарств, без элементарной гигиены каждый день может стать для тебя последним. В любую минуту тебя может растерзать какой-нибудь зверь, даже сейчас, когда ты пойдешь к пещере. Ты и правда этого хочешь?

– Это только половина уравнения, – спокойно сказал Айвен. – Этот мир предлагает мне многое взамен. Во-первых, тут я стал совершенно другим человеком, и от этого я счастлив. Здесь я личность. Уж ты-то должна понимать это лучше, чем кто-либо!

Джози кивнула:

– Да, я, пожалуй, понимаю, и все же мне бы хотелось, чтобы ты передумал.

– А ты бы передумала на моем месте? – спросил Айвен.

– Но я не на твоем месте.

– Хорошо, тогда на своем. – Он снова перевел разговор на нее. – Если бы все было по-другому, если бы ты могла продолжать охотиться и была так же свободна, как Леппо, ты бы улетела или осталась?

Джози задумалась.

– Я бы все равно улетела, – сказала она наконец ровным голосом, и было понятно, что это окончательное решение.

– Тогда больше не о чем говорить.

И, взяв ее голову обеими руками, он прижался своим лбом к ее в прощальном жесте неандертальцев.

Когда она выпрямилась, в глазах у нее стояли слезы. У него тоже, когда он наблюдал, как она бредет по воде к кораблю.

С берега он видел, как она яростно спорит с мужчиной, оба размахивают руками и показывают в его сторону.

– Здесь?! – услышал он изумленный крик мужчины. – В этой первобытной дыре? Он что, с ума сошел?

В проеме люка появилась женщина. Ее плоское лицо показалось Айвену таким же странно чужим, как и лицо мужчины.

– Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что ты делаешь? – выкрикнула она. – Чертовски трудно разыскивать это место в крохотном отрезке времени, поэтому полеты ужасно дороги. Мы не можем летать туда-сюда, надеясь, что ты когда-нибудь передумаешь.

– Тогда пусть это будет ваш последний полет сюда, – заверил он ее, надеясь, что его голос прозвучало твердо и уверенно.

– Ты не хочешь еще подумать? В наши обязанности не входит заставлять тебя возвращаться. Хотя, клянусь богом, может, и стоило бы.

– Нет, мне и здесь хорошо, – ответил Айвен, покачав головой. – Поговорите с Джози, она все объяснит. – И он направился прочь от берега, оставляя кораблю побольше места для взлета.

Женщина взглянула на своего коллегу и пожала плечами. Вместе они помогли Джози взобраться на борт через небольшой люк. Едва она ступила на корабль, как шум моторов изменился, а женщина потянула рычаг, управлявший люком.

– Что мне сказать Леппо? – спросил напоследок Айвен, перекрикивая все усиливающийся гул моторов.

Рука Джози потянулась к животу, а лицо омрачилось сожалением.

– Скажи ему… скажи… что мне очень жаль. И пусть он бережет себя.

– Это все? Ты же знаешь его, знаешь, как трудно ему будет без тебя.

Теперь и ей приходилось кричать. Она обеими руками вцепилась в люк, чтобы он не захлопнулся.

– Я знаю, – в отчаянии крикнула она. – Мне тоже будет трудно без него. Но я не могу ничего изменить… я не могу…

Остальное Айвен уже не услышал, поскольку гул стал оглушительным. Перед ним последний раз мелькнуло лицо Джози, молодое, каким оно навсегда запомнилось ему. Она, несомненно, принадлежала тому народу, двое представителей которого сейчас стояли по обе стороны от нее. Их лица казались Айвену совершенно чужими. Потом люк захлопнулся, и корабль легко взмыл вверх.

Первый поток воздуха и брызг чуть не сбил его с ног, и ему пришлось схватиться за куст, чтобы не упасть. Еще некоторое время он смотрел, как корабль набирает высоту в залитом солнцем небе, а потом – в долю секунды – исчез.

Он остался один! Сейчас в каком-то смысле он был даже более одинок, чем тогда в горах, когда он убежал с охоты. Вот только на этот раз он ни от чего не убегал. Это был его собственный выбор, и он ни о чем не жалел. Сейчас он был в этом уверен, поскольку на смену волнению последних минут прощания пришло спокойствие.