Алексей Кукушкин - Броненосец «Варяг»

Все одобрительно загудели в лучших традициях русского флота.

– Тогда, – Руднев оглядел всех присутствующих, – собирайте матросов по командам и принимать броненосец, время на это два дня, по первой с нами останутся германские инструкторы, и пойдем под германским флагом. После сердечного союза трех императоров 72 72 «Союз трёх императоров» – совокупность соглашений между Россией, Германией и Австро-Венгрией, заключённых в 1873, 1881 и 1884 годах. от 1881 года, мы практически одна держава, хотя, каждая из империй (провинций) имеет свой суверенитет, но государство фактически одно.

– Германский флаг, это бесчестно, – сказал мичман Александр Шиллинг.

Руднев парировал: «Не стреляющий корабль, соблюдающий нейтралитет может следовать, куда ему заблагорассудится, но, как только мы сделаем хоть один выстрел, по неприятелю, мы поднимаем славный наш Андреевский стяг, и уже становимся полноправным крейсером в составе флота. Такая постановка всех устраивает – господа?»

Все присутствующие одобрительно закивали, так как тонуть никому не хотелось.

Начались трудовые будни. Команда, похватав вещи, следуя за мичманами и старшинами, ринулась на броненосец. Германцев на нем было всего человек четыреста, из шестисот по штатному расписанию, и они с радостью сдавали «мокрый 73 73 МОКРЫЕ КОРАБЛИ – так называют корабли, подверженные сильному заливанию волной в свежую погоду в море. Самойлов К. И. Морской словарь. – М.-Л.: Государственное Военно-морское Издательство НКВМФ Союза ССР. » корабль, не вписывающийся в концепцию современного германского флота открытого моря, тем более что пришла директива принимать новый корабль, вооруженный как полагается 11-дюймовыми орудиями главного калибра. Русским и этот пойдет не то крейсер, не то броненосец, ни Богу свечка, ни черту кочерга. Хотя, как говорили германские офицеры, построен корабль на совесть и очень качественно, с хваленой немецкой пунктуальностью и множеством технических новинок.

– Три паровые машины общей мощностью 14000 лошадиных сил, – как отметил старший судовой механик Николай Лейков. На "Варяге", а этот был его единственный корабль, он допустил много ошибок, но, здесь Николай, ни в коем разе, не хотел допустить повторения пройденного. Он дотошно выпытывал у германских инструкторов, что, да как, так как в Морском инженерном училище немецкий преподавали.

Сергей Зарубаев – старший артиллерийский офицер "Варяга" принял башню А. Его подчиненный Эйлер Дмитрий Павлович, двадцатилетний юнец – башню Б. Мичман Александр Лобода стал распоряжаться палубными орудиями, а Василий Балк – башней С. Старший артиллерист с "Корейца" Степанов Павел Гаврилович – командовал в башне «Д». Они долго расспрашивали немецких артиллеристов, что, да как. Те торопились сдать корабль, отплыв на родину, пить пиво с сосисками, и ничего вразумительного сказать не смогли.

На следующий день, когда Руднев уладил все формальности в посольстве, и поднялся на борт "Варяга" его встретил дружный флотский экипаж. Бутлеров Александр Михайлович – был вахтенный начальник, так сказать от Бога, и на вновь принятом корабле российского императорского флота, все закрутилось и завертелось в интересах службы.

Франк Валерий – инженер-механик принял все котлы на броненосце, приказал развести пары, проверить запас угля, арматуру, трубки котлов и колосники.

Бойсман Владимир Васильевич доложил Рудневу, что всех припасов в достатке, кроме питьевой воды и лимонов, но, это можно докупить в Циндао в течение трех часов.

Всеволод Федорович последовал к себе в каюту. Портрет императора Вильгельма II, он убирать не стал, так как, уважал его за честность и прямолинейность, а во-вторых, за продажу Российской империи замечательного корабля, на котором он находился. В голове у капитана было и без этого много вопросов. Корабль офицеры и матросы, с трудом, но приняли. По запасам и припасам, вопросов и проблем не возникло. Дело, в том, что, если придется сражаться, а на этот счет у Руднева иллюзий не возникало, как пополнить боезапас? Всеволод Федорович принял решение отправить телеграмму на высочайшее имя, с просьбой отправить во Владивосток срочным образом пароход, с двумя боекомплектами для нового "Варяга". Курс Руднев решил держать также, во Владивосток, так, как Порт-Артур блокирован с моря.

«Если мы туда придем, то, только создадим новых проблем, – решил отважный капитан, – а во Владивостоке, есть возможность, как выписать жену, так и получить обещанный боезапас по железной дороге. К тому, же во Владивостоке только бронепалубные крейсера с миноносцами, и наличие там броненосца более чем желательно, для пользы дела и победы в войне».

Старший артиллерийский офицер Зубарев собрал своих товарищей артиллеристов, и спросил: «Как мы будем вести огонь? Прошу высказаться присутствующих».

Мичман Балк, насколько успел узнать свою вторую от носа башню, сказал: «У германцев здесь более чем все организовано. Снаряды небольшие, в 342 фунта 74 74 Имеется в виду русский фунт 0,41кг в отличие от британского 0,4536кг , но взрывчатки там 7 фунтов, как в нашем 10-дюймовом бронебойном снаряде. Бронепробиваемость снаряда не хуже, а скорострельность потрясающая, до трех выстрелов в минуту, если я правильно предыдущего командира фон Вестфахена понял».

Зубарев продолжил свои умозаключения: «Видим вражеский корабль, например крейсер "Асама"».

Мичман Эйлер, которого даже передернуло, от упоминания японского крейсера, интеллигентно, но воинственно произнес: «Всадил бы я в него не шестидюймовый, а 9,45 75 75 240 мм или 24 сантиметра. -дюймовый снаряд с 7 фунтами взрывчатки, а не с одним».

Зубарев невозмутимо продолжил: «Дистанция сорок кабельтовых, я из своей башни даю выстрел фугасным снарядом, все равно, рыб кормить, перелет», – и обращаясь к Эйлеру: «Ваша башня вторая, вам и стрелять».

Эйлер произнес: «Если по пеленгу просто перелет, опускаю чуть ствол, произвожу выстрел, надеюсь на накрытие».

Балк и Степанов в один голос, их заинтриговало новое задание касающиеся их специальности: «Видим накрытие, переходим на беглый огонь».

Зубарев менторским тоном: «Хорошо, но противник приближается, все четыре башни отстрелялись с перелетом, я сам опускаю ствол на один градус, и недолет».

Эйлер предполагает: «Если действительно идет сближение, и корабль противника приближается, то, я не меняю направление ствола, и возможны попадания».

Балк говорит: «Смотрю по ситуации, если попадания были, чуть опускаю ствол, если не было, то действую по обстановке».

– Вопрос еще, – продолжил Зубарев, – снаряд на 40 кабельтовых летит 11 секунд, перезарядка у нас 20 секунд, вполне есть время слегка поправить башню по высоте и по направлению.