Игнат Черкасов - Трудно быть человеком. Цикл «Инферно». Книга восьмая

Мангуст – Узко-то как…

Ронин – Первый пошел! Второй пошел! Третий пошел!

Строго по порядку расчета, бойцы срезали стропы запаски и, проскакивая сквозь узкий коридор, тут же открывали основной парашют, уходя сразу, кто влево, кто вправо. Избежать трагедии было невозможно, так как времени на всех не хватало, да и промежуток в три секунды приемлем на скорости, но никак не при прямом падении, где бойцы, по сути, падали друг на друга. Тем не менее, нехватку времени бойцы вполне компенсировали боевой выучкой, опытом и дисциплиной, что зиждились на железном принципе – Своих не бросать. Падая кто как, никто не посмел бросить товарища и наперекор страху, гася ногами купол соратника, руками его хватал и не отпускал до самого своего приземления. И если Ронину нечего было вспомнить, то Инферно уже видел подобное, когда объединившись, люди выстояли даже против неукротимой стихии, что была сильнее их, но не их духа:

– А я-то думал, что это я безбашенный…

Окинув командирским взглядом всех своих, Мангуст повернулся к Ронину и гордо усмехнулся:

– Знай наших, салага… но за фишку спасибо. Должен буду.

Скинув парашюты, бойцы выхватили оружие и, переговариваясь лишь жестами, углубились в пещеру, активировав ПНВ. Услышав запах тухлятины, Ронин поднял кулак и обе группы тут же замерли, заняв круговую оборону, а сам он присел на колено. Он и без ПНВ видел кровь на скалах и на песке, но зачерпнул горсть, чтобы уточнить, насколько много её тут пролилось. Поняв, что более предостаточно, он так же понял где именно они и нарушил молчание:

– Это определенно не парадный вход…

– Питомник, если быть точнее…

Не пойми, откуда появившийся Ацтек тут же поймал очередь в грудь, в голову и тут же растворился в воздухе, появившись уже с другой стороны, снова тут же попав уже под шквальный огонь:

– Прекратить огонь!!!

Лишь один на него никак не отреагировал и даже не обернулся, именно перед ним Ацтек и появился:

– Слух не глаза, его не обманешь, так ведь?

Ронин – Слабо повторить, стоя лицом к лицу, без голограмм?

Ацтек – Лишний риск, слышал о таком… Инферно.

Услышанное определенно взбудоражило бойцов, которые, судя по их реакции, определенно уже слышали этот позывной, как и о том кровавом шлейфе, что за ним тянулся. Момент истины наступил, когда Мангуст, вспомнив о своем недавнем долге уже Инферно, сам убрал палец со спуска и остальным велел сделать тоже самое, помотав головой:

– Обломись, урод. Мы вместе пришли, вместе и уйдем…

Ацтек – А вот это навряд ли. Я тебе давал шанс, который ты заслужил в Фукусиме. Даже за кровь своего друга не стал мстить, ведь это была схватка двоих, и третьему там нет места. Но ты все равно пришел за мной, гребанная марионетка, ну что ж… сам напросился.

Десятки развешанных фонарей зажглись в определенном порядке по всей пещере, осветив в конце задний фон с сотнями тоннелей во всю высоту сколы:

– Знаешь, какая между нами разница, помимо прочего? За мной армия!

На крик вожака отозвались сотни рыков, которые тут же всполошились и вырвались из мрака тоннелей неудержимой толпой, черными волнами схлынув со скалы. Обернувшись, Мангуст опешил от увиденного:

– Мать честная…

Пацифист – Огонь!!!

Снова услышав давно забытый ужас, Инферно сам впал в бешенство и заорал от бессилия, глядя в хладнокровные глаза Ацтека:

– Ааа!!!

Казалось, он был так близок, а оказалось, что не пойми где. Бросив тщетную попытку достать того, кого даже не смог найти, Инферно обернулся и на запале ярости побежал навстречу рвущейся к ним толпе бешенных, которые отличались большей мышечной массой, нежели первые прототипы. На бегу скинув автомат и боеприпасы к нему для остальных, Инферно выхватил кусаригаму и добежав до толпы, встретил её широким замахом косы. Волевым ударом, что откликнулся на лезвии, боец провел по ногам уродам, которые тут же повалились, как и следующие, что запнулись за них. Но в отражении натиска Инферно был не один. Перехватив косу за рукоять, Пацифист натянул цепь и прокричал:

– Напролом!!!

Что бы это не значило в данной ситуации, но Инферно его понял и побежал на толпу ровно столько, сколько хватило сил, замыкая её натиск на себе, что позволило бойцам спецназа рассредоточиться и открыть уже перекрестный огонь. Так же огонь открыл и Инферно из Стечкина (АПС), чтобы ослабить хватку на себе уродов, что теперь рвались к нему со всех сторон. Кого, растолкав, кого пристрелив, Инферно с волевого рывка дернул за цепь, надеясь, что Пацифист не выпустил рукоять. Так и оказалось, рукоять Пацифист не выпустил, в отличие от гранаты, которую оставил уродам вместо себя:

– Спина к спине!!!

Инферно не привык получать команды и уж тем более их исполнять, но тут подчинился, надеясь после взять реванш. По примеру Инферно, Пацифист так же скинул свои боеприпасы бойцам спецназа, а сам с мечом наперевес и товарищем за спиной сдерживал основной натиск толпы бешенных.

Бойцы спецназа же, откровенно не понимали противника, который им противостоял:

– Что за уроды?!

– Не дохнут твари!

Инферно – Мушка на сердце!

Мангуст – Проредите эту кучу!!!

Будто прочитав мысли командира, бойцы тут же ответили хлопками из подствольников по основной массе толпы, а остальных положили по наводке Инферно, прицельными очередями в грудь:

– На стенах, суки!!!

Инферно – Бейте с флангов!

Пацифист – Они уязвимы с переферии!

Уничтожив основную массу толпы бешенных, бойцам спецназа пришлось изрядно попотеть, чтобы словить в прицел рассекающих по скалам уродов, что, перепрыгивая, подбирались к ним все ближе. Мангуст быстро разделил своих бойцов на две группы, одна из которых прикрывала Инферно с Пацифистом, а вторая отстреливала уродов сверху. Но уже через пять минут интенсивного боестолкновения, боезапас кончился, что у тех, что у других. Оставив боезапас боевой двойки для тех, кто отстреливал уродов сверху, не позволяя тем посеять хаос в их рядах, бойцы, выхватив ножи, кинулись уже врукопашную.

Очень скоро, помимо Инферно, который в основном по массе бил с широких замахов и Пацифиста, который его прикрывал, бойцы спецназа, отстреляв весь боезапас, с ножами в руках пошли толпой на толпу единым фронтом:

– Держись, мужики!

– Стоим!

Мангуст – Режь скотов!

Сражаясь плечом к плечу и умереть, было не жалко, а вот терять товарищей, всегда больно. Выступив против пяти сотен бешеных, Мангуст по итогу потерял семерых из своих бойцов. Теряя на глазах людей, которые стали уже родными, Мангуст все же не позволил себе расчувствоваться и, вспомнив долг командира – «В первую очередь думать о живых», лишь усилил натиск:

– Давай, мужики! Давай!!!

Прирезав последнего урода лично, командир тут же осмотрелся и сразу понял скольких и кого потерял: