xonomobe - Ошибка. Кластер первый

В жизни Оскара (как звали ученого) были провалы, да и миру он ничего не доказал. Представляете, он собирался получить Нобелевскую премию за свои заслуги, за свою «Новую теорию возникновения мира». Он был поразительным физиком и математиком, изучал такие вещи, о которых обычным людям просто и мечтать даже не приходится. Каждый день он работал над своей теорией, но так ничего не вынес из этого. Единственное, к чему он пришел – это бесконечность. Во всех его формулах и расчетах в конце после равно красовался знак вечности. Бесконечность – отвратительная вещь в математике, и настоящий кошмар для физики. Когда ты приходишь к бесконечности, то эта штука потихоньку начинает изгрызать твой разум и душу, все в мире становится таким серым и мрачным, безразличным, нейтральным… С бесконечностью очень трудно работать, почти невозможно. И наш ученый пришел к этой бесконечности по своей новой теории возникновения мира. Теория его гласила в завершении, что вселенная существовала вечно – то есть не имеет ни начала, ни конца, не рождалась и не умрет, а время состоит только из действий, которые также связаны между собой и переплетаются. Как это можно было объяснить другим людям? Его проект потерпел серьезный крах. Проект, в который он вложил все свои деньги, всю свою душу, проект всей его жизни умер у него на глазах, когда он видел, как директор компании, оплатившей и спонсировавшей эту работу, рвет листы многолетнего труда ученого, над которым тот работал в поте лица. Да, какую физическую выгоду может принести утверждение и истина, что вселенная не родилась от большого взрыва? Разве это накормит кого-то?

Также Оскар терпел «неуважение» со стороны других людей – знакомых и всяких критиков-схоластов, которые не уважали физику, остальные разумные науки, предаваясь своим мечтам, что земля находится в центре мира, а не вращается вокруг солнца. Многие знакомые говорили ученому – «зачем ты вовлекся в это?! Зачем изучаешь эти науки?! Это такие ненужные науки, они просто, не то, чтобы, но, они серые, безжизненные! Зачем изучать это? Живи, как человек, мы все живем так! Бесполезные науки!»

Оскар изучал и дальше, говорил, что это его жизнь. Просто у него в жизни случилось многое, и он постоянно думал насчет бытия и сути мира в целом. Но он не смог вытерпеть давления общества…

…И вот, в конце концов, он стоял на этом холме, обсуждая сам с собой прежнюю жизнь, понимая, что нехорошего в его жизни было больше, чем хорошего, если хорошее вообще было. Говорил сам себе:

– Итак, завершение. Конец в этой бесконечности пришел, он уже близко. Я не хочу быть каким-то долбанутым пенсионером, страдающим от старческого маразма, поэтому… я удалюсь. В конце концов это мой путь, и я сам решаю, что с ним делать.

Оскар подошел ближе к краю холма, где был крутой овраг, сосредоточился на прыжке:

– Вот и пришел конец. Сейчас я прыгну. Блин, это опасно. Нет, я все-таки могу. Надо собраться, тряпка! Соберись, и ты прыгнешь! Боль будет всего полсекунды, а может ее вообще не будет. Закон Ньютона, слава Богу, еще работает, а значит, прыгнув, земля притянет меня к себе, и бабах! Как же не хочется этого делать… Хм… Все, я прыгаю!

– Не прыгнешь, – Послышалось в голове Оскара, как будто сзади.

Ученый резко повернулся назад и увидел перед собой какое-то человекоподобное существо. Все тело этого существа отдавало металлические блики от дальних городских фонарей. На голове его, сзади, было нечто вроде длинного рога правильной формы, напоминающего зуб акулы.

Конечно же Окара охватил шок. Ученый отпрыгнул, и чуть от этого не упал с холма – так бы он отделался естественной смертью. Оскар не знал, что ему делать. А человекоподобное существо, ростом около двух метров, продолжало повторять в его голове:

– Нет, ты не прыгнешь.

– Кто ты?! – так же мысленно спросил ученый, потенциально зная, что обращается к этому существу, ведь их «разговор», по догадкам Оскара, был телепатическим.

– Но если хочешь, посмотри вниз.

Молодой человек, невольно подчиняясь приказу, подошел к краю и увидел внизу на камнях свое разбитое тело.

– Это не я! Это не я! – кричал ученый внутри себя.

– Это не ты. Если не считать меня, ты уже умер, точнее, твое земное существование окончено. Тебя найдут через день, а через четыре похоронят. Для этого мира ты умер.

– Кто ты?! Ангел?

– Ангел? Что это?

Ученый сделал шаг в сторону существа и указал пальцем на звезды.

– Ты пришел оттуда?

– Правильно думаешь. Но откуда пришел ты? А главное, куда? Жизнь – самое ценное, что есть у человека. Почему ты решил лишиться жизни?

Оскар прищурил глаза.

– Скажи, пришелец, космос ведь бесконечный?

– Это твоя теория помогла задать этот вопрос? Посмотри на свою руку. В тебе триллионы галактик. Тебя можно звать единой вселенной.

Оскар был в замешательстве. В нем триллионы галактик? Это как?

– А вот и завершающий элемент твоей теории, Оскар. Кто сказал, что галактики не есть атомами какого-то тела, подобного дереву, или вещества на подобии воздуха? Каждый твой атом, Оскар, каждая молекула – это галактика, в которой все действия происходят очень быстро. Чем меньше тело, тем оно быстрее. Представь, что в твоих атомах за одну секунду рождаются и умирают целые разумные цивилизации, так и не узнав, бесконечна их вселенная, или нет, из-за войн, которые там все устраивают. Любая раса, дорвавшись до распада ядер, может создать удивительное оружие, которое способно ускорять частицы атомов на невероятные скорости. Это называется ядерная бомба.

Тут к холму подлетает тарелка. Догадки ученого оправдываются. Из тарелки выходят Последний вместе с Иоанном и направляются к Оскару с другим пришельцем.

– Ты тоже не оставил одну его душу, Последний?

– А зачем? Так бы мы столкнулись с трудностями в мезопаузе. Вдруг у него родственники есть?

– Нет родственников у него, никто бы за него не схватился.

– Значит, мы пожалели их.

– Я не вижу смысла лишать его физического тела – вот и все, Ханатан. Мы не жалели их, просто оставили тело. В сплайтре у моего не было трудностей с привыканием.

– Тело хрупкое. Лейгиды могут поранить.

– Зато тело удерживает душу, а без тела лейгиды свободно притянут ее к себе и тогда все окажется еще хуже, чем есть.

– Весьма интересный образец твой человек. Надо же, пластичность не потерял.