Василий Панфилов - Улан. Наследие предков

– Не слишком, государыня, – спокойно отвечает Рюген супруге Петра, – это отсечёт полунищих любителей зрелищ, коих полно по Петербургу. Сама знаешь, как они рвутся попасть на мало мальски значимое событие. Ну и главное – деньги-то пойдут не мне и даже не Шляхетскому корпусу, а Елизаветинскому обществу. Пускай вельможи приучаются к благотворительности.

– В этом что-то есть, – задумчиво произнесла императрица, – и извини, что плохо о тебе подумала."

Идея прикрепить бесплатную больницу (ещё один бесхозный после мятежа особняк!) к Институту Благородных Девиц родилась у попаданца достаточно быстро – вспомнил про сестёр милосердия из дворянок во время Первой Мировой и подумал – почему бы и нет? Если девицы из благородных фамилий будут с детства изучать основы медицины, то продвинуть эту самую медицину в народ будет значительно проще – сперва за ними потянутся дворянки рангом попроще, ну а затем знание медицины станет просто-напросто модным.

Был и другой мотив – отучать девушек от чрезмерной брезгливости и ханжества. Если она привыкла менять вонючие повязки и общаться с беднейшими слоями населения, то наверняка не будет слишком уж дистанцироваться от народа, выйдя замуж.

Сейчас он совместно с Измайловой, начальницей Института Благородных Девиц, проталкивал проект этакого женского ордена – не монашеского, а мирского образца, понятное дело. Орден этот будет заниматься медициной, адресной помощью бедным и тому подобной благотворительностью. "Светским львицам" и просто деятельным особам найдётся ещё одна возможность для самореализации, помимо управления поместьем и воспитания детей.

Попаданец вообще старался проталкивать не столько технические идеи, в которых не слишком хорошо соображал, сколько социальные. Орден этот, бесплатные клиники для бедных, образовательные программы и прочее в том же духе. Были и программы социально-экономические, но так – общие. К примеру, освоение Сибири без какой-то штурмовщины Владимир считал безусловным благом – земля, полезные ископаемые… Но вот идеи более конкретные, вроде постройки условного "свечного заводика", он почти не пропихивал – считал, что на мелочи распыляться не стоит.

В принципе, народ справлялся и сам – после перевода большей части крепостных и монастырских крестьян в государственные и ослабления "режима", торговля и промышленность заметно оживились. В казне стало оседать больше средств – и это несмотря на программы освоения Сибири и Юга, налоговую амнистию крестьянским хозяйствам, строительство и переоснащение казённых заводов и огромные суммы, выделяемые на перевооружении армии и флота. А всего-то и нужно было – зажать "верхи" и дать послабления "низам"…

Картины были восприняты достаточно благосклонно – Россия пока что не избалована живописцами. Выставили свои картины и кое-какие сановники – в рамках всё той же благотворительности. Нельзя сказать, что они отличались каким-то мастерством, но приобретали их очень охотно: возможность сказать – "Приобрёл давеча картину, написанную самой-самим…" дорогого стоила.

Выставил картины и Вольгаст – в России и Европе он считался художником достаточно высокого класса, пусть и "недоучкой". Ну а что делать, недоучка и есть – писал он только карандашами. Нужно сказать, что "настоящим" художником его считали не зря – благодаря попаданцу здесь появился добрый десяток необычных техник, так что пришлось даже поработать преподавателем в Художественной Школе. И кстати – его картины брали в основном сотрудники иностранных посольств. По мнению Грифича, значить это могло одно – что в Европе его картины ценятся намного дороже.

– Как всегда – великолепно, – благодушно сказал Пётр после выставки, аукциона и концерта, – много заработали?

– Точно не скажу, но что больше десяти тысяч, так это точно.

– И всё на Елизаветинское общество? – Вопросительно-утвердительно спросила Елизавета.

– Разумеется. Сейчас вот денег накопилось изрядно и мы с Измайловой подумываем о строительстве такой же больницы в Москве, но тут без тебя никак – вопрос серьёзный.

Императрица зарделась – ей очень нравились такие моменты. Ну как же – общество её имени, да вопросы без неё не решают… так-то она была женщиной весьма домашней и даже можно сказать – "курицей". Однако даже такую "наседку" время от времени требовалось ублажать лестью…

Владимир достаточно равнодушно относился к внешней атрибутике, но не мог не признавать её важность в глазах окружающих. Так что сообщение о том, что титул герцога Померанского отныне принадлежит ему по праву, было приятно. Пусть пока это только титул, но раз его признали, то не за горами и тот день, когда он сможет прирезать ещё один кусочек территории…

К примеру, "атака" юристов продолжалась и теперь в Шведской Померании ему принадлежало не два десятка, а почти полсотни владений. Владений в большинстве своём "игрушечных", но тем не менее. Да и признание титула герцога Померанского открывало новые горизонты в деле возвращения владений.

Отпраздновать такое событие решено было большим приёмом и сияющая Наталья с очаровательной улыбкой и сияющими глазами, радостно приветствовала гостей.

– Ваше величество, – несколько чопорно поприветствовала она Елизавету.

– Ах, оставь, – отмахнулась та и расцеловала женщину в обе щеки, – теперь ты практически августейшая особа и зови меня просто сестрой! [24] Было такое – владетельные особы часто обращались друг к другу "Брат" и "Сестра", даже не будучи родственниками. .

Всё верно, титул герцога Померанского – заявка серьёзная…

Засмущавшаяся Наталья и раньше была с императрицей в неплохих отношениях, так что вскоре они щебетали о чём-то своём. Рюген невольно услышал разговор – это были детские болезни и проказы, загруженность мужей работой… Улыбнувшись, он отошёл в сторонку, а точнее – в сторонку отвёл его Пётр.

– Герцог…, – задумчиво сказал он, – теперь всё по взрослому…

– Брось, ты всегда будешь для меня старшим братом, – твёрдо сказал ему Грифич. Поговорили немного на нейтральные темы, но видно было, что императора что-то гнетёт.

– Ты понимаешь, что теперь твоя жена не может владеть поместьями? Раньше мог как-то закрывать глаза – сам понимаешь, Рюген и Вольгаст – не настолько серьёзные титулы и владения, чтобы ты что-то всерьёз решал в европейской политике.

Пётр закусил губу и серьёзно посмотрел на принца.

– Понимаю, – медленно сказал тот, – мы с тестем уже обсуждали этот вопрос и я решил вернуть поместья в род Головиных. Ну а мне деньгами отдадут.

– Я тоже этот вопрос обдумывал, да и не только я, – продолжил Пётр Фёдорович, – мы с дядей [25] Имеется в виду двоюродный дядя Адольф Фредерик, в то время "работавший" королём Швеции. Кстати – по материнской линии он был дядей несостоявшейся Екатерине Второй. тоже обсуждали этот вопрос. Он, конечно, власти почти не имеет [26] Адольф Фредерик был хорошим человеком, но абсолютно бездарным королём. Настолько, что власти он практически не имел. , но в этом вопросе они сошлись даже с оппонентами. Не всеми, конечно, но по большей части, да и то…