Игнат Черкасов - Трудно быть человеком. Цикл «Инферно». Книга седьмая

Напав на неоспоримый символ власти системы в городе, Майк не рассчитывал, как другие, что-то завоевать или изменить, он лишь хотел оставить послание тем ублюдкам, что возомнили себя богами, которые считали, что им дозволено творить всю ту мерзость, до которой только смог докопаться сначала Хант, а после и Кошмар. Он не знал, кто конкретно были эти люди, да ему и плевать было, ведь главное, донести послание, в виде руин, оставленных после своего протеста их деспотии. Конечно же он мог сделать все правильно и по закону того загона, где его, как и всех держали. Выйти с одиночным пикетом, постоять часок другой, чтобы… на этот вопрос он так и не нашел ответа, особенно если учесть, что даже его соратники не до конца понимали суть их акции, считаю, что это банальная борьба за власть или желание отомстить за… За что, Майк так же не сильно понимал, так как какая бы масштабная месть не свершилась, никого ею уже не вернуть. Его задача была в том, чтобы напугать верхи, а низам показать на деле, что можно сопротивляться:

– Нахер свободу в выборе, каким именно быть трансформером или с кем долбиться… Нам нужна свобода выбора как жить, а не кем быть. И к этому должен каждый сам прийти, без всяких скользких поправок и навязывании извне.

Его пылкие речи, которыми он вдохновлял своих бойцов, подпитывались не верой в сказанное им, а болью от лжи, которая несомненно приговорит их всех, как и его. Он не был подлецом или подонком, просто теперь он начал видеть, что большинство его соратников являются тем самым скотом, за который их и держат верхи, мечтая от загонов перейти, наконец, на индивидуальные ошейники, цинично назвав их «Ошейниками свободы». Ушли бы годы, прежде чем Майк смог бы хотя бы кому-то из этих сорви голов и прожигателей жизни объяснить что-либо, но действовать нужно было сейчас. Отключив эмоции и оправдав себя, что это на общее благо, он организовал разобщенных бойцов в один кулак, а после спустил с цепи, хоть и с разными целями, но главное под одним лозунгом, используя всех в темную. Хотите свободы, вам направо, если мести, вам налево, но главное все против системы, которой если пустить кровь, станет посговорчивее, конечно не со своими обидчиками, которых приговорит в ту же ночь, сколько бы их ни было, но под угрозой повторения чего-то подобного, явно умерит свои мерзкие аппетиты, хотя бы на время, пока не доведут следующее поколение. Хотя Майк и не смел, мечтать, что следующее поколение, а именно люди через двадцать пять лет будут иметь что-либо кроме айфона двадцать какого-то, что можно было бы противопоставить верхам, которые в любом случае не прекратят их давить, а вот ослабить удавку, могут, и как раз в этом, Майк и жаждал им помочь:

– Хватит с ними играться! Разнесите в щепки, их гребанные баррикады! Огонь!!!

Все подступы к мэрии телохранители на пару с копами защищали шквальным огнем из ПП, единственного вида оружия, что осталось, притом из личных запасов телохранителей, так как оружейную комнату мэрии, кто-то обчистил и скорее всего накануне. Новость о том, что защитники остались без тяжелого вооружения в виде гранатометов и пулеметов, боевого духа не прибавило, тем не менее, Рейчел банально бы столько не прожила, если бы не умела подбирать кадры, ориентируясь не только на квалификацию, но и на внутренний стержень человека. Такого стержня у телохранителей Джареда не было, как собственно и мозгов, чтобы сообразить, не просто сбежать, но и прихватить собой мэра, выкупив им себе проход из оцепления. В итоге, снайперы их сняли одним синхронным залпом, решив покрасоваться напоследок.

Узнав об этом, Рейчел лишний раз убедилась в том, что теряет контроль, что над ситуацией, что над собой, раз не смогла просчитать наперед вероятность такого сценария:

– Моника, уведи его. Пусть спивается под другим столом и в более безопасном месте.

Моника скептически на него посмотрела, а после на недоумевающую Рейчел:

– Неа.

– То есть как, нет?

– Тебя бы сберечь, а он нахрен никому не нужен.

– Он символ.

– Он дебил, к тому же пьяный в стельку. В него не то, что как в символ не верится, на него даже смотреть тошно.

Рейчел посмотрела на брата и невольно с Моникой согласилась, тем не менее:

– Другого у нас все равно нет.

– Не-не, даже и не мечтай. Я под его знамя точно не встану и тем более не стану умирать за этого полудурка.

С размаха ударив по столу, Моника прижала расколовшейся половиной стола Джареда, который пискнул спросонья, но тут же снова уснул:

– Тут посидит, его почти не видно. А вот тебя точно будут искать.

Закинув недовольную Рейчел на плечо, Моника понесла её на последний этаж:

– Моника! Его нельзя так оставлять!

– Ничего не могу поделать, протокол безопасности. В следующий раз пусть лучше выбирает людей для охраны своей задницы.

Что касается бойцов, которых выбрала Рейчел, они достойно держались, но проявить себя не успели, да и нечем было усилить свои сильные качества. Первыми подвели посыльные, которые упав на пол, замерли от страха, когда уличный бой сместился на штурм и последующую зачистку мэрии. Оглушительный грохот выстрелов и взрывы гранат заставили их тела окоченеть, а что касается донесений, которые они должны были передать с одного рубежа на другой, они попусту забыли, как и о том, на каком свете находятся и что вообще происходит. Пуля в лоб, от стремительно продвигающихся групп спецназа стала для них неким облегчением, упокоив их на веки в этих стенах, которые в одночасье стали разочарованием всей жизни любого, кто в них находился в тот вечер. Донесение, что они должны были передать с трех рубежей, было скорее предсмертным, притом со всех направлений. Основная группа, защищавшая главный вход, что интуитивно, что наглядно поняла, что спецназ сепаратистов начал штурм и попыталась отступить к декоративной широкой лестнице, где их и перестреляли с двух направлений подоспевшие группы спецназа. Перебив защитников на других рубежах, спецназ ворвался в мэрию и, перестреляв по пути остолбеневших сотрудников, каждый со своей стороны, вышел в тыл основной группе с обоих направлений, сходу перебив всех. Из всех телохранителей и копов полегших там, контрольного в голову избежал только один, правда его голове все равно досталось и сильно. Вырвав чеку гранаты под собой, он затаился и ждал, когда противники подойдут ближе, чтобы забрать с собой, как можно больше, но Майк заметил. Так как защитники сражались до последнего, Майк понимал, что их девиз «Сделай или умри» этим парням не чужд, более того, актуален как никогда, и проявил осторожность. Дав команду замереть, он приблизился к неестественной позе раненного и с размаха влупил ему носком ботинка по локтю. Руку бойца дернуло током, от чего тот растерялся, а главное потерял над онемевшей конечностью контроль на пару секунд, которых хватило Майку, чтобы выхватить из нее гранату. Майк кивнул и два бойца накинулись на выжившего. Один поднял его за шкирку и поставил на колени, запрокинув его руки за голову, и зафиксировал запястья стяжкой на его затылке, чтобы их четко видеть, второй тем временем обыскал его: