Евгений Красницкий - Отрок

— Когда начинаешь обозы собирать? Сколько человек охраны? Как вооружены? Где на ночь останавливаетесь?

Вопросы сыпались на Иону градом, но не на все он мог ответить. Не потому, что не хотел, а потому, что Алексей не знал местности, а Иона без этого не мог толком объяснить ни направлений, ни расстояний.

"Надо бы со слов Ионы карту начертить, тогда понятнее будет. Если уж считать "заболотных деятелей" за фашистов, то и попартизанить не грех. Но как добычу через болото тащить? Плотов навязать? А чем предшественник ответит? Какими он силами располагает? Нет, очертя голову лезть нельзя".

Дождавшись паузы в разговоре, Мишка обратился к Алексею:

— Обоз, это хорошо, но до него еще месяца полтора ждать, давай, для начала, выясним: с кем и с чем нам дело иметь придется? Ты лучше меня знаешь, как набег устроить, но мне хотелось бы, хотя бы часть ребят в деле попробовать. Не возражаешь?

— Гм, не знаю… разве что, опричников. Давай-ка потом обсудим.

— Хорошо. Я сейчас его спрашивать буду, а ты следи, не упущу ли чего важного. И ты, Стерв, тоже. Для начала, попробуем понять: кто такой боярин Журавль? Согласны?

— Ну, давай. — Алексей уселся на завалинку рядом с Мишкой и жестом пригласил сделать то же самое Стерва. — Садись, не убежит он никуда.

— Постою. — Односложно отозвался Стерв.

— Так, Иона. — Мишка пристально уставился в глаза «полицаю». — Слушай меня очень внимательно и обязательно отделяй то, что сам знаешь, от того, что у других слышал. И не дай тебе бог соврать, хоть словом. Один раз меня удержали, а в другой раз может и не получиться.

— Да я, боярич… Ай!!!

Мишкин кинжал мелькнул в воздухе и воткнулся в землю возле самой ноги Ионы.

— Туды тебя… — Алексей зло глянул на Мишку. — Я и забыл, что ты и левой можешь!

— Первый вопрос: — Мишка проигнорировал замечание Алексея — сколько раз ты видел боярина Журавля?

— Много… раз двадцать, может больше.

— Сколько раз ты с ним разговаривал?

— Три раза. Один раз, когда он меня в десятники стражи пожаловал. Второй, когда посылал беглых ловить. Третий… я рассказывал уже.

— Как он выглядит?

— Дороден, выше меня ростом на полголовы, волосом темен, но почти весь седой… что ж еще-то?

— Глаза?

— Не знаю, побоялся смотреть. Говорят, что он не любит, а еще говорят, что от его взгляда люди замертво падают.

— Нос, брови, скулы, щеки?

— Нос большой и кривой, видать, сломан был. Брови густые, длинные, а между ними складка такая… сверху вниз. Скулы… обычные, а щеки… Одна щека у него, вроде бы, обожженная и вся в черных крапинках.

"Блин, неужели пороховой ожог? Только этого не хватало!".

— Зубы?

— Зубов мало. Говорят ему всю еду меленько режут или толкут.

— Силен, слаб?

— Говорят, что силен. Еще говорят, что знает много способов убить одним ударом, без оружия.

— Ходит прямо, не хромает?

— Пешим не видел, только верхом.

— Возраст?

— По виду — за сорок, но может из-за седины? Не знаю, а болтают разное, даже, что бессмертен.

— Настоящее имя?

— Не знаю. Мирон как-то болтал, что пьяный сам себя Сасанычем зовет или товарищем сижатым.

— Может быть, товарищем сержантом?

— Не знаю, Мирон говорил "сижатый".

"Так, воинское звание сержант, ТАМОШНЕЕ имя Сан Саныч, то бишь, Александр Александрович".

— Голос?

— Злой, грубый.

— Как разговаривает?

— Простой речи не слышал, только приказы. Но крикнуть может так, что лошади приседают.

— Характер?

— Боярин. Строгий, жалости не знает. Особенно не любит, когда пощады просят, плачут, жалуются. Еще больше звереет. Но, говорят, что если кто держится твердо, страха не выказывает, то может и простить.

— Так чего же ты тут скулишь? Думаешь, нам тварь дрожащая нравится?

Иона ничего не ответил, но постарался приободриться. Получилось, правда неважно.

— Что еще добавить можешь?

— Есть один человек, которого он слушает, и который его не боится — нурман, Гунаром кличут. Он у боярина воеводой…

— О ближниках потом расскажешь. Что еще про самого боярина можешь сказать?

Иона на некоторое время задумался, потом припомнил:

— Плетью он скрипеть любит. У его плети ручка такая… плетеная. Если согнуть, то скрипит. Боярин, когда задумается, или когда слушает кого-нибудь, ее туда-сюда гнет и скрип слушает. Голову чуть-чуть склонит и слушает. И никто не знает, чем это кончится. Иногда поскрипит-поскрипит, потом головой кивнет и все. А иногда поскрипит и ка-ак даст! Покойник. Все время в разные места бьет, но всегда наповал.

— Где же ты его много раз видел, если разговаривал только три раза?

— А он на учение пешей рати посмотреть приезжает. Иногда сам командует, а иногда со своей дружиной на пешцев нападает и палками, как мечами бьют, конями топчут и другое всякое… После этого и убитые и покалеченные бывают.

— Дружина у него велика? — не выдержал и включился в допрос Алексей.

— Не ведаю. С ним все время полусотня ездит, но люди не одни и те же. Вернее, два десятка все время одни — нурманы, наверно ближняя стража, а остальные три десятка меняются.

— Как вооружены? — Алексея, прежде всего интересовали военные вопросы.

— Хорошо вооружены — полный доспех, копья, мечи, щиты, луки. У нурманов еще секиры.

— Значит, — подвел итог Алексей — конная дружина и пешая рать. Сколько всего, хотя бы краем уха слышал?

— Пешцев, слыхал, больше десяти сотен, а сколько конных, не знаю и разговоров не слышал. Еще, сотни полторы стражи есть, они тоже конные, при оружии, но без доспехов.

— И как же полторы сотни стражников столько народу стерегут? — удивился Алексей. — Кругом леса, зашел, и нет тебя.

— Некуда бежать. В вашу сторону страшно — тут колдунья живет, за Горку нельзя — там боярская дружина посечет. Остается идти вдоль Горки, а там проходы между болотами узкие, а в проходах стража. Зимой, конечно, можно и через болота, но след остается, быстро догонят. Некуда бежать.

— М-да, тысячи полторы вполне может быть. — Негромко произнес Алексей и задумался.

Мишка решил, что можно продолжить сбор данных о самом боярине:

— Ты двух ближников назвал — Гунара и Мирона. Еще кого-нибудь знаешь?

— До Мирона еще один был, как звали, не упомню, но его боярин, сказывают, убил. А еще говорят, что у боярина на цепи ученый человек сидит. Кормят хорошо, обихаживают, даже клетка у него на колесах, чтобы в хорошую погоду на улицу вывозить. Но из клетки не выпускают, и цепь с шеи не снимают. Боярин с ним советуется, бывает и подолгу разговаривает. А еще говорят, что у боярина баба есть. Не для утех, а чтобы… ну, боярин, случается, в буйство впадает, так только она его успокоить и может. Ей все прощается. Может кричать на боярина, срамными словами обзывать, даже бить, но все с рук сходит.