Дмитрий Шидловский - Противостояние

— Все оставшееся — в огонь. Я — на погрузку.

Выйдя быстрым шагом из кабинета, он направился на внутренний двор обкома, где спешно шла погрузка архива. Прямо с крыльца, схватив первый попавшийся ящик, он побежал к одному из грузовиков.

Погрузка была закончена только через полчаса. Когда борт последней машины был поднят, во двор, придерживая кобуру с пистолетом, выбежал Потапов.

— Готовы? — крикнул он.

— Едем, — ответил Павел.

Вместе они обогнули здание обкома, подбежали к «эмке» и сели на заднее сиденье. Грузовик с архивом уже вырулил на улицу и понесся по ней. «Эмка» припустила вслед. На ближайшем повороте за ними пристроилась полуторка с солдатами спецроты НКВД.

— Товарищ Потапов, — произнес Павел, — где мы сможем их остановить?

— Они обходят нас с фланга, — ответил энкавэдэшник. — Если попробуем защищаться здесь, мигом окажемся в окружении.

Машины выскочили на окраину города, не снижая скорости пересекли железнодорожный переезд. Теперь они уже неслись по загородному шоссе. На одном из поворотов «эмка» обогнала грузовик. «Спасибо северороссам с их маниакальным стремлением делать хорошие дороги, — подумал Павел. — Иначе мы с такой скоростью ехать бы не могли».

За окном мелькали березки и мелкий кустарник. «Ну, все, — решил Павел после четверти часа бешеной гонки, — теперь, наверное, вырвались».

Короткая очередь прозвучала где-то впереди. Машина вильнула, соскочила с дороги и понеслась к росшим на обочине кустам. Через мгновение ее корпус содрогнулся от мощного удара.

На несколько секунд Павел потерял сознание, а когда очнулся, обнаружил, что его изо всех сил старается вытащить из застрявшей в кустах машины Потапов. Водитель, голова которого была вся в крови, лежал на баранке. Очевидно, он погиб, ударившись о лобовое стекло, после того как неизвестный стрелок пробил шины автомобиля. Полуторка с архивом лежала напротив, в кювете. Грузовик с охраной стоял поперек шоссе, чуть сзади. Солдаты, уже покинувшие кузов, отстреливались из винтовок от невидимого в зарослях противника, ведущего огонь из автоматов. Некоторые из охранников уже были мертвы. Пули свистели вокруг, вонзаясь в стволы деревьев и срезая молодые листочки.

— Десант, мать их, — закричал Потапов, заметив, что Павел очнулся. — Надо отходить. Вы не должны попасть в руки противника.

— Архив, — ответил Павел, выбираясь из автомобиля и вынимая пистолет из-за пазухи. — Его надо уничтожить.

Он осторожно выглянул из-за корпуса машины. Врага не было видно. Судя по направлению стрельбы охранников и звукам автоматных очередей, он находился впереди, с обеих сторон дороги. Павел подполз к багажнику, притаился на мгновение и рывком, пригибаясь, бросился через шоссе. За спиной он услышал тяжелый топот сапог Потапова. Пули засвистели над их головами и зацокали по асфальту под ногами, но через несколько бесконечно долгих мгновений оба упали в траву за бортом грузовика с архивом. Павел быстро снял крышку бензобака, свернув в трубочку и держа за кончик, засунул туда носовой платок. Вынул из бензина, перевернул, снова засунул в бак, уже другим концом. Чиркнув спичкой, поджег.

— Уходим, — бросил Потапов.

Стараясь ползти как можно быстрее, они направились назад, туда, где залегли их отстреливающиеся солдаты. Внезапно боковым зрением Павел заметил, как Потапов обернулся и, держа пистолет двумя руками, произвел несколько выстрелов в сторону. Через мгновение короткая очередь прошила его и заставила рухнуть навзничь. Действуя скорее интуитивно, чем осознанно, Павел вскинул пистолет и дважды выстрелил в появившегося из-за дерева человека в десантном комбинезоне. Десантник упал, и Павел быстро перекатился к Потапову. С первого взгляда ему стало ясно, что офицер мертв. Несколько пулевых отверстий зияли в его теле, а одно располагалось прямо в середине лба. Открытые глаза энкавэдэшника бессмысленно смотрели в небо.

Сзади полыхнуло. Это взорвался бензобак грузовика. Воспользовавшись замешательством, которое неизбежно должно было возникнуть у нападающих, Павел вскочил и, пригибаясь, бросился туда, где, прячась за деревьями, вели огонь солдаты охраны.

Оказавшись за их спинами, он осмотрелся. На шоссе лежало пять убитых или тяжелораненых солдат, из кабины свесилось тело водителя. Увидел он также двух павших в кювете и еще одного, привалившегося винтовкой к комлю ближайшего дерева. Автоматные очереди доносились уже с трех сторон. «Окружают, — догадался Павел. — Не меньше двух взводов. Наших осталось не более десятка. Еще полчаса — и все. Я не должен погибать. У меня есть еще не законченные дела».

Он подполз к лежащему в кювете бойцу, взял его винтовку и патронташ и, пригибаясь и прячась за кустарником, направился назад, туда, откуда еще не доносились автоматные очереди.

Через полчаса он устало привалился к дереву. Выстрелов за спиной уже не было слышно. «Сейчас соберут документы, обыщут машину и пойдут дальше, вдоль дороги, — решил Павел. — Надо уходить. Куда? В Вологду не имеет смысла. К вечеру она будет в руках врага. Значит, в сторону от шоссе, а потом на юг, к нашим».

Пригибаясь, он перебежал шоссе и быстро направился в сторону от него, стараясь передвигаться в низинах и там, где кустарник рос гуще. Неожиданно из глубин памяти всплыла улица Кронштадта и молодой Алексей, мгновенно выхватывающий оружие и расстреливающий его товарищей. Павел остановился, повесил винтовку за спину, вынул пистолет из кобуры и заткнул слева под пиджаком за пояс. «Так быстрее можно будет им воспользоваться», — подумал он, снова взял винтовку на изготовку и быстро пошел в глубь леса.

Примерно через полчаса он понял, что преследования можно не опасаться. Вряд ли десантники заметили его бегство. Маловероятно также, что они пойдут в эту сторону, где можно найти лишь глухие деревни и хутора. Павел шел, все еще держа винтовку в руках, но уже более спокойно, с удовольствием вдыхая лесные запахи. Сориентировавшись по солнцу, он повернул на юг и двигался теперь, огибая заросли и перебираясь через овраги.

Примерно через час ему встретился маленький хутор. Павел не стал заходить на него. Хоть он и при оружии, еще неизвестно, как встретят хуторяне человека, явно имеющего отношение к терпящей поражение советской власти. Крестьяне на Вологодчине в массе своей советский строй не приняли.

Вскоре Павел нашел заросшую травой дорожку. Двигаться стало легче. Он прикинул, что по этой тропинке обязательно выйдет на более серьезную дорогу и уже по ней сможет добраться до какого-нибудь населенного пункта, возможно еще не занятого врагом.

Первобытная красота леса все больше очаровывала его. Он старался вспомнить, когда гулял по лесу в последний раз. Дела, дела, и так — до бесконечности. Даже если он по какой-либо причине попадал на природу, то воспринимал ее или как поле боя, или как зону хозяйственной деятельности. А вот чтобы так насладиться красотой дикого леса…