Александр Емельянов - Регент империи

Вынесли только жетоны и личное оружие бойцов…Нефиг душманам за наш счет вооружаться…Мы тут с моей группой причесали их караваны из Пакистана, напряга у них с боекомплектами?! Так что неудивительно, духи так расстроились, что их командира зарезали, как свинью…Но бой – по ИХ вековым понятиям – честный, так что они не пикнули против последней воли своего бека! А вот недовольные…

Короче, как только мы обогнули первую неприступную гору, зашли чуть в лесок и затаились – вот они, недовольные! Чуйка моя верещала на ультразвуке…Впереди тот самый, Курулай-аджи! А, дак он же из арабов? Ха!…Клал он на их порядки и обычаи! Его Месть только в его мозгу…

Тем хуже для него и его нукеров! Пусть их втрое больше чем нас, но он-то думает, что мы только о бегстве думаем и он нас догонит со своей кодлой и пошинкует в мелкую стружку? Ха-ха три раза! И мы умыли их кровью!

Три автомата внезапно и слаженно ударили из засады после того, как рванули три мины, из которых одна – МОН-50! На горной тропе осталось тридцать трупов! Последним оказался этот придурошный араб…пуская кровавые пузыри, он со злостью кося кровавым глазом, прошипел по-английски – Ты…не Меченый…Ты Ифрит из легенд моей Родины об Адских Пустошах! Подлый, как шакал… – и испустил дух…

– Ну что, парни? Еще слезы пустите? А время? Собрать оружие и боеприпасы, перезарядить, РПГ на загривок. Излишки портить некогда – в ямку прикопать, даст бог, вернемся…лишними не будут? Оставить подарки и бегом! – и три увешанных оружием словно новогодние елки, силуэтных тени призраков Войны растворились в густом утреннем тумане! А с соседнего кишлака уже на всех парах выдвигался конный разъезд моджахедов (двадцать сабель, ну т.е. на конях…), пытаясь взять нас в клещи…

Спасибо им за лошадей! Мы потом до части долетели за пару часов, подведя полуэскадрон бармалеев под замаскированные пикеты с врытыми в землю двумя БТР и их ДШК! Минные поля сработали, как надо и очереди с БТР и с блок-поста снизили плотность населения этой злокозненной афганской долины под Кандагаром, на почти сто с лишним душманов…

Потом был разбор полетов, нас даже разоружили и посадили на губу, как разорялся тот самый гавнюк, генеральский сынок! Слюной брызгал в лицо…оторался, затем кивнул караульному – Этих на губу!

Сука! Как стало известно из донесений полевой разведки, он торговал с духами нашим же оружием, из которого нас же и убивали!…Тварь! Сливал за деньгу звонкую, маршруты наших караванов…Гад…С тех пор он у не одного из нас в посмертном списке на зачистку! Его через полгода отозвали в Москву…Думали наивные, что его укатают, спрячут от праведного гнева ветеранов…раскатали губы, лохи деревянные!

Его один из наших потом случайно встретил на улице в Москве…А он медаль получил и звание генерала? Ну что за бл****во! Но сколько веревочке не виться, конец будет! Короче, приговорила его афганская диаспора ВДВшников, все-таки специализация определенная – ДШГ! Провидение еще не избрало руку разящую изменника и подлеца? (Знал бы я, к чему ЭТО приведет? Черт…).

Короче, после того боя нас отозвали в тыл, в учебку…временно списали втихую, а не дали по пять лет на нос, как нам шептали караульные! Хоть там молва нас догнала и нам молча жали руки и молодые, совсем зеленые лейтухи и убеленные сединами майоры и капитаны…Какой-то заговор молчания вокруг нас?

А потом грянула Смута…1986 год, начало её…Горбачь, Тварь подколодная! Не мог гад, утонуть в волнах Черного моря? А там понеслось! И естественно, подоспели новые душманы – кавказцы, если точнее – чечены! Потом был Грозный и бесславная гибель тысяч наших пацанов! Подлое предательство наших отцов-командиров, продававших зеленых сопляков в рабы чехам! Как только такое можно простить и забыть? Да уж лучше я под расстрел пойду, но паре-тройке этих подлецов и лицемеров горло не порву? Иначе я не десант!

Память скребет противно по душе, заставляя слезы выдавливаться из-под плотно сомкнутых век…Сердце жмет немилосердно! Ребята…После получасового моего монолога – не могу уже держать внутри себя это…– сержант не выдержал – Ты, это…взводный, не глупи! Нет твоей вины в том, что не все дожили до сегодня! Ты и так лихой был лейтуха! Среди наших парней вы трое после того боя стали вообще легендой! Вас так и прозвали – «Трое Юзбашей из Адских Пустошей»! За ваши бедовые головы духи назначили награду под сто тысяч зеленых…А в Чечне даже Хаттаб, получив информацию, велел устроить на нашу роту самую настоящую охоту и потому в Ведено была ТАКАЯ мясорубка! За твой взвод! Вечная память парням! Давай, Брат…

Короче, наклюкались мы с ним знатно, до почти трех часов по полуночи засиделись в том кафе…его хозяин оказался из наших…Ну почти, он из добровольно сотрудничавших с федералами чеченов, потому и уехал с Кавказа, за семью боялся, жена у него – русская…

Даже когда за сержантом жена приехала на такси, долго стояли молча, сомкнув головы…Она в стороне – тихо плакала утирая слезы платком…Но уходя сержант обернулся – Ты это, Брат…прости – сам видишь! Меня – Виктором Петренко кличут, если что телефон возьмешь в дежурке! Пока, Брат! Эх…

И вот, картина маслом – куда теперь идти? Не под мостом же спать? Ладно, настроился на вокзал, но тут подал голос этот чурек – Уважаемый! Меня Абреком зовут, Мехналиевым. Поехали ко мне! Моя Джалима ничего не скажет! Пошли, Брат!

И мы шатаясь, пошли до машины, вставшей чуть поодаль – его жена приехала молча и стояла чуть вдалеке…– когда сели, я поздоровался и сказал – Сильно извиняюсь! Я…

Но меня прервали не совсем вежливо – Егоров! Помолчи, твоя рожа мне давным – давно известна! Эй, Абречек! Ты собираешься садиться или нет? Погнали, дорогой, а то дочка беспокойно что-то спит! Кто я? – она повернулась ко мне – напряги свою извилину единственную!

Я тупо смотрю на неё…нет её фотки в моей картотеке! Абрек садясь в машину, непонимающе смотрит на жену – Ира-джан, давай, рули домой…

– Прости Ира-джан. Не помню я тебя…– я обессилено откинулся на задний диван.

А Абрек понимающе медленно обернулся ко мне и тихо спросил – Ты что, Иру мою раньше меня знал? Скажи, Брат?

– Да нихрена я сейчас сказать не могу, Абрек, в голове – тарарам, нет в моей памяти её лица! Так что успокойся, зуб даю! – я постарался успокоит мужика…

– Ладно, дома поговорим… – прошептал Абрек и посмотрел так «мило» на жену?

«Тойота Пробокс» глухо рыкнула дизелем и вывернув колесами, выехала со двора в котором размещалось кафе на центральную улицу Ленина и набирая скорость. заурчала двигателем, разгоняясь по пустынной улице в сторону Антипихи…Унося на заднем сидении мою сонную тушку и одного обрусевшего чечена…