Анатолий Завражнов - Попаданцы и их жёны. Книга девятая. Звёзды не обманут

– Как ты смеешь, смерд, разговаривать с леди Кристиной! Ты ещё посмел поднять руку на моих…

– Прихлебателей? – уточнил Олег. – Не люблю, когда меня хватают грязными лапами!

– Умереть хочешь? – взвизгнул граф и прямым движением меча попытался достать Олега в горло.

Тот просто отстранился влево, выдернул меч из руки Мелина и ладонью отправил графа в компанию барахтающихся подельников. Потом переломил меч – хреновое изделие! и швырнул обломки к хозяину. Направился к своей скамье.

– Эй, парень! – услышал вдруг женский голос за спиной. Обернулся. – Мы к тебе обращаемся. – Подойди-ка! Мы вот, сёстры-баронессы, желаем, чтобы ты был нашим фаворитом! Гордись!

– Во-первых, не «эй, парень», а Олег из рода Куницы и студент первого курса. Зарубите на носу, сёстры-баронессы. А главное, никогда и ничьим фаворитом я не буду – это вторая зарубка! Своих фаворитов ищите вон в фонтане – их там много шевелится. Или вас туда же отправить?

Баронессы не могли ни слова вымолвить – наверное, впервые получили такой отлуп, да ещё от парня с непонятной родословной. Скрылись с неимоверной скоростью.

Олег и к таким ситуациям в общем-то был готов – Фархона настроила, да и учителя немало рассказывали. Но вроде как это могло в городе быть в порядке вещей, а в стенах университета… К Уставу, видать, как-то уж… разнообразно относятся. Странно!

А тут и Кристина явилась – платье уже было зелёное с белоснежной отделкой, что вкупе с чёрной прической смотрелось замечательно. Она с подозрением посмотрела в сторону фонтана, откуда враскорячку выбирались незадачливые пловцы – смотрели в сторону Олега угрожающе, но молчали – осторожные попались. Даже граф. Ещё раз оказаться в воде на глазах этой женщины не хотелось, видимо.

– И чего тут было? – спросила она. – Вы, Олег, надеюсь, совершенно ни при чём?

– Не буду лукавить – при чём. Не собираюсь молча выслушивать оскорбления.

– Ясно… Мести не опасаетесь?

– Поживём – увидим… Где беседка?

Песни были разные. Военные, лирические, даже и романсы случались. Единственное, чего опасался Олег, не попадалось бы неких «технологических» казусов, а то споёшь тут «Три танкиста… экипаж машины боевой»! Но – обошлось.

– Вы знаете, Олег, это очень… непривычно. Не думаю, что найдёте у Варлаха подобные тексты.

– Да мне и не нужны подобные – нужны как раз местные, привычные. Вот вы поняли, отчего мне публичность не нужна? Слишком много может вопросов появиться – оно надо в самом начале-то учёбы? После как-нибудь. Я бы даже осмелился попросить вас никаким образом не записывать то, что вы слышите. Знаю уже вас, магов!

Кристина рассмеялась.

– Согласна. Даю слово. При условии, что хоть иногда сама их буду слушать.

А фонтан-то очень хорошо просматривался из окон кабинета ректора университета – знаменитого мага Кристофа. У истоков создания этого учебного заведения стоял его отец – не менее, а может, и более известный алхимик и маг Марк Ведун. Не то чтобы должность ректора была наследственной, Кристоф унаследовал иное – неуёмное желание познавать новое, изобретать невероятные вещи, как в магии, так и в технике – он отнюдь не чурался работать руками на основе изучения старых хроник, мемуаров, чертежей, карт. Его работы в области разновариантных портальных переходов известны всем от мала до велика. Находились противники строительства общедоступных транспортных линий: как это – простолюдины могут пользоваться порталами наравне с благородными, это подрыв всех устоев! Церковь тоже встала было на защиту «устоев», только митрополит Акрений раньше других клириков сообразил, что доступное снабжение – хоть продовольствием, хоть иными товарами, не говоря уж о военных припасах – это как раз позволит, в конечном итоге, богатеть королевству, а стало быть, и церкви. Одобрил действия Кристофа, с тех пор их отношения перешли в разряд приятельских, насколько это вообще возможно между учёным и церковником.

Во время молодёжной потасовки Кристоф стоял у окна, ожидая появления дочери. Мать её – единственная жена мага, года три назад полностью ушла в церковную жизнь, перебралась даже в один из недальних монастырей, там и проводила всё время в послушании. Кристина – единственный в семье ребенок, вроде бы не очень избалованный – она просто всем существом тянулась к отцу, к его заботам и работам. Несмотря на уговоры и мольбы матери, уйти за ней следом отказалась категорически – ей нравилась университетская суета, весёлая жизнь студентов. При этом она умудрялась держаться как истинно благородная дама, не допуская вольностей и фамильярности даже с преподавателями. Её уважали, но опасались – друзей и подруг в общем-то и не было. Тем более что жили они с отцом хоть и на территории университета, но в собственном, совсем не бедном доме, наполненном разнообразной прислугой. Третий курс… На девушку стали обращать неслабое внимание отпрыски благородных семейств. По-разному пытались ухаживать, от молчаливого сопровождения до графской наглости: Мелин старался ей проходу не давать и находиться на виду. Ему это не трудно – нормальные занятия он давно забросил, уповая на поддержку отца, герцога Ренсо, королевского куратора столичной стражи. Ссориться с этой должностью у Кристофа желания не было – пусть юный балбес выкручивается, как может. Вместе с отцом. До конца учёбы два года, может, и выйдет что из неуча, а не выйдет, герцог найдет сынку синекуру.

Но поведение дочери в последнее время всё больше тревожило Кристофа. Начиная где-то с середины второго курса Кристина стала много времени проводить в городе среди отпрысков благородных семейств: театры, престижные кабаки, балы, приёмы, салоны… Всё бы ничего – она отнюдь не манкировала занятиями, не уменьшила времени посещения библиотеки, но… В отношении её к студентам, особенно из не очень родовитых, стало всё явственней проявляться высокомерие, превосходство – эти и сопутствующие им качества уж никак нельзя было отнести к роду Кристофа Шантье. Ректор, герцог и отец – трое в одном лице прекрасно знали, насколько эти свойства, выраженные в действиях, могут мешать в жизни и работе – в настоящей работе, а не в видимости её, в полноценной жизни, проходящей не только в салонах. Что делать самому, он не знал, это как обычно – с чужими детьми проще, а тут забота, нежность мешали применить элементарную власть. Старая нянька Аруана вообще не видела в Кристине недостатков: «Девочка наша – умница, но ещё мала, чтобы понимать твои странные требования, вот подрастёт…».

Сейчас ректор с чувством тревоги и злости наблюдал за потугами графа остановить Кристину. Подошёл митрополит Акрений, до того сидевший у низкого столика с бокалом вина. Почуял состояние Кристофа, заинтересовался.