Олег Воронов - Трансплутон

– Печально

– Извини за мою склонность к человеческой эстетике. Я мог бы просто передать тебе пакет данных, но это было бы не так красиво. Пройдемся, представив, что мы люди. Так ты сможешь лучше понять свою миссию. Я покажу тебе станцию – первая голограмма Хозяина станции пригласила следовать за собой вторую, управляемую плазменным шаром.

Две фигуры людей подошли к стене, в которой открылся проем в форме полукруга и в темноту лаборатории брызнул яркий белый свет. Тоннель, ведущий в лабораторию тянулся на много километров.

– Чистота. Я стараюсь поддерживать порядок. Ну или хотя бы видимость его. Дело в том, что станция умирает. С системами все в порядке.

Хозяин станции помолчал немного, собираясь с мыслями

– Кстати, мы находимся на двенадцатом уровне. Внизу, в центре планетоида – реактор. Основное место занимают сервера с исходниками. Так я называю мой архив, содержащий память людей. Их у меня миллиарды. Еще десять процентов занимают сервера с управляющей программой. То есть со мной. Оставшееся место занимает склад и корабли, добывающие ресурсы.

Чистый белый свет от стен коридора освещал все пространство, не оставляя ни одной тени. Центр коридора занимал белый ковер, несколько метров в ширину из белой и короткой шерсти.

Две голограммы медленно шли по коридору, мягко ступая по ковру. От соприкосновения с ковром сыпались искры.

Слева в стене открылся проем в темное помещение.

– Нам сюда – Хозяин пригласил своего спутника войти – Это мое смотровой зал.

Зал был размером в несколько сот метров. На обратной стороне за прозрачной стеной был виден пейзаж Трансплутона – серая угрюмая равнина, черное небо с яркими, сверкающими звездами и маленький диск солнца.

Хозяин станции сделал движение рукой, и появилась голограмма леса.

– Пройдемся – сказал Хозяин

Два человека в белых одеждах молча прогуливались в тенистой роще. Создателя одолевали грустные мысли.

– Скажи – спросил второй человек, его творение и ученик, – почему тебя одолевают сомнения? Ты прожил, если так можно сказать, долгую жизнь, у тебя большой опыт и объем знаний. Тебя создавали величайшие умы человечества. Как же так получилось, что и для тебя осталось столь много неясных вопросов?

В раздумье учитель создал голограмму посоха в руке и очертил им перед собой два круга: большой и малый.

– Вот твои знания – и указал на меньший из кругов – а это мои, – голограмма посоха перенеслась по песчаному грунту на больший круг – Но все, что осталось вне этих кругов, – неизвестность. – продолжал создатель, – Малый круг мало соприкасается с неизвестностью. Чем больше объем твоих знаний, тем больше его граница с тьмой, бездной. И впредь, чем больше ты станешь узнавать нового, тем больше будет возникать у тебя неясных вопросов.

– А теперь поговорим о людях – Хозяин станции сделал еще один взмах рукой, и весь лес исчез.

Вокруг учителя и ученика стали появляться другие голограммы людей.

– Временами я проигрываю сценки из их воспоминаний, чтобы хоть как-то развлечься.

Сотни голограмм по всему залу беседовали, спорили, дрались, ненавидели, убивали и любили друг друга.

Хозяин и его спутник любовались зрелищем.

– Их судьбы мне кажутся довольно унылыми. Временами мелькнет чья-то интересная судьба. Но всегда, изучив ее подробнее, я опять разочаровываюсь. Я уже привык к этому однообразию среди них. Ты знаешь, я пришел к выводу, что наша вселенная, не более, чем голограмма. Процедурно сгенерированная голограмма – Хозяин станции думал о чем-то своем.

– Интересное, довольно странное мнение. Но думаю, что не следует переносить свою природу на всю Вселенную, а про людей думать так примитивно. Это же они тебя создали. Для чего-то.

– Надо же! Какой у нас интересный диалог получается! Быть может, мы прошли точку сингулярности? – Хозяин станции с прищуром и улыбкой посмотрел на собеседника – А впрочем, неважно. Теперь к делу. Несколько сотен лет назад по земному летоисчислению на орбите Земли появилась гравитационная аномалия. Поначалу я не придал этому значения. На станции к тому времени начались сбои. Сама станция в порядке. Неполадки связаны с работой управляющего контура. То есть со мной. Внутренние команды стали противоречить сами себе. Связано ли это с появлением аномалии, я не смог выяснить. За долгие годы ее изучения, я понял, что смогу использовать те же принципы. Так появился ты. Станция не протянет долго, поэтому я использовал энергию ядра для твоего создания. Я вложил в тебя свои знания. Это фрагментарный пакет, но его достаточно, чтобы ориентироваться в человеческой истории. Твоя главная задача и миссия – не допустить падения человечества. Даже путем изменения реальности, в которой я существую. Эта ветвь истории мертва. Разума и сознания здесь не будет. А теперь отправляйся в путь.

Хозяин станции щелкнул пальцами, и все голограммы исчезли.

Магнитные фиксаторы отключились. Плазмоид стал подниматься вверх через шахту над лабораторией на поверхность.

Трансплутон стал уменьшаться в размерах, затем превратился в одну из звезд и исчез. Медленно приближалось Солнце. Вот орбита Юпитера. Скорость уменьшилась, Солнце стало смещаться в сторону. Орбита Марса. Земля. Маленькая точка резко превратилась в голубой шар. Облака, моря, снежные шапки на полюсах. Планета мертва. Здесь нет разума, нет человека.

Поступило сообщение: "Станция разрушается. Обратного пути у тебя не будет. Прощай!". В принятом видеосигнале станцию разрывало на части нестабильное энергоядро. Трансплутон перестал существовать.

Плазмоид начал подготовку к путешествию в прошлое. Сознание исчезло, а вместе с ним вся вселенная, а когда появилось снова, было уже другое время.

Несколько секунд способны изменить человеческую жизнь. Изменить представление о реальности. Достаточно только протянуть руку.

Люди сидели у костра и травили байки.

– А вот еще был случай. Сидел я по-молодости с одним, так он рассказывал, что кореша своего в печи сжег по пьяни. Порубал, значит, на куски топором, сука, и в печь бросил. Чтобы как Лазо сгорел. Очень коммуняк не любил. Но начитанный был, сука.

Костер тихо потрескивал и согревал окруживших его беглецов.

– Другой сидел за то, что офицеров с которыми служил поубивал. Служил он, значит, в тюряге. Но не пил. А коллеги стали его травить. Ну он не выдержал, и перестрелял их. А потом взял взвод солдат, и несколько часов держал вокзал.

Рассказчик подбросил сучья в костер.

– Мне начальник тюрьмы однажды так и сказал – будь моя воля, я бы всех вас, зверье, перестрелял. А ты что, Дмитрий Геннадьевич на нас сычем смотришь? Тоже зверьем нас считаешь и перестрелять хочешь?