Аксана Шогенова - Капканы и империи

Я удивил Кургоко, передав слова сироты Марка, ставшего Муссой Агержаноковым: «Даже если бы и предложили мне уехать в Санкт-Петербург, не уехал бы ни за что. Там ничего нет, а здесь жизнь прошла. Да и черкес я. Здесь моё всё».

Благодаря интервью коллеги Елены Косовой я мог поделиться с Кургоко и словами Володи Жданова, ставшего Владимиром Цеевым: «Матерей у меня три (получается) было. Одна – еврейка, во время блокады она умерла от голода. Мы со старшим братом в тот день за хлебом пошли. Вернулись – а она уже холодная. Вторая – абазинка, что вместе с Сагидом меня усыновила, а третья – черкешенка».

Черкешенка Кара долго выхаживала слабого приемного сына Виктора, ставшего Рамазаном Адзиновым. В год, когда мальчику исполнилось 13 лет, в дом пришла беда откуда не ждали. Кара упала, повредила позвоночник и 16 лет была прикована к кровати. И уже тогда ее сын Рамазан – Виктор ухаживал за ней, мыл, носил на руках.

Дети еврейской и русской крови в одночасье обрели кров, семью и превратились в мусульман.

– Удивительно, удивительно! Никогда такого не предположил бы! – поглаживал бороду задумчивый князь.

– Дорогой Кургоко, позвольте мне рассказать ещё как этих детей прятали, ведь враги пришли в черкесское село, зная о детях. Приёмные родители начнут прятать детей в хлеву, в подвалах. Каждая бабушка в селе будет как воин-разведчик следить за передвижениями врагов. Удивительно, как мудрая Цуца Шовгенова спасла соседских приемных детей. За секунду до обыска она успела спрятать соседских приёмышей в большой сундук, накрыть его сверху одеялом и усадить на сундук своего маленького сына. В момент, когда постучались в её дом, она уколола своего сына булавкой, чтобы детский плач помешал поискам и заставил врагов быстрее уйти из дома!

– Афэрым, Цуца! – сказал Кургоко, это означало, что женщина молодец. – Но зачем врагам дети? Что дети могут сделать воину? Не понимаю …

– Есть такое явление как фашизм. Это когда один народ считает себя исключительным, избранным, имеющим право уничтожать другие народы, потому что у «исключительного» есть мощное войско.

– Это … Это же …

– Были случаи, когда черкесы, невзирая на пережитое, помогали чужим детям, в том числе и русским, рискуя не только своей, но и жизнями собственных детей. Поверьте мне, русский народ – добрый, великий народ! Объединитесь с ними сейчас! У меня очень много друзей разных национальностей. Это не только черкесы. Есть и ингуши, и дагестанцы, и балкарцы, и якуты, и абхазы, и узбеки, и азербайджанцы, и башкиры, и буряты, и греки, и евреи, и русские, и татары, и украинцы, и грузины, и армяне, и даже египтяне, всех сейчас не перечесть. У меня есть братья, женатые на русских девушках. В моём посёлке черкес привёз из Санкт-Петербурга супругу. Она выучила наш кабардинский. Эта женщина ведёт хозяйство, научилась доить коров и воспитывает детей в адыгских традициях. Это наша жизнь. В ней и хорошее и плохое. Но мы, черкесы, оказались разбросанными в 50 странах мира. В России в моё время живет около 700 000 человек. Несколько миллионов живёт в Турции. Черкесы живут на землях древней Иудеи, в Сирии, Иордании, Ливане, Германии, Америке, Австралии и многих других странах. Каждый черкес честно защищал интересы той страны, чьим гражданином он стал после переселения из родных земель в Черкесии. Был даже такой случай, когда черкесы оказались на одной войне, но в разных противостоящих друг другу окопах, когда они должны были сражаться и убивать друг друга. И черкесская песня, которая пошла из одних окопов, была подхвачена воинами-черкесами в других. К утру следующего дня они отказались стрелять, чтобы не убивать своих братьев. На этой территории была деревня, в которой оставалась жить пожилая черкешенка. Один раз потеряв родину, она отказалась уходить, чтобы не потерять и новую, недавно обретённую. Эту пожилую женщину стали называть Мать-Сирия, – так я, не вдаваясь в подробности войны между Израилем и Сирией за Голанские высоты, поведал историю из реальной жизни, которую прочитал в романе землячки Мадины Хакуашевой «Дорога домой».

Но был и другой случай, когда один генерал-черкес ранил и взял в плен другого генерала-черкеса, но который представлял другую страну, – я рассказал, как во время Первой мировой войны потомок черкесов генерал Михаил Христодуло Черкез, воевавший на стороне Румынии, ранил и взял в плен потомка черкесов – османского генерала Нури-гази Осман-пашу.

Расстроенный князь тяжело выдохнул.

– Есть ещё другая проблема – лингвистическая. Каждый из нас очень хорошо знает язык той страны, где он проживает, но плохо или совсем не ведает черкесского. Если мы встречаемся, то нам очень сложно общаться. Мы потеряны друг для друга. Мне хочется одного – чтобы в нашей истории не было Русско-Кавказской войны, многотысячных жертв и горя. Хочется, чтобы в моё время черкесов жило гораздо больше, особенно в моей России. Сегодня на одной земле живут и кабардинцы, и балкарцы, и называемся мы Кабардино-Балкария. Но на этой земле живёт ещё более 110 народов и национальностей. Мне бы хотелось, чтобы Черкесия оставалась в составе России и на этой земле дружно жили эти народы, а мы, черкесы, численностью были хотя бы миллионов тридцать.

Несчастный воин, на чью голову я вылил этот ушат тяжёлой информации, долго молчал. Потом он попросил времени, чтобы принять решение.

– Ни у меня, ни у вас нет времени. Но я не могу уйти, пока не получу от Вас обещание выполнить мою просьбу.

В этот момент в дверь постучали, князь жестом указал мне пройти в соседнюю комнату. Я закинул свои вещи в рюкзак и нырнул в дверной проём.

Почему-то у меня стали дрожать ноги. Мне нужно было передохнуть. Глядя на потолок, вспоминал иные дома и крепости, возводившиеся моими пращурами. Когда-то наши древние предки–адыги строили круглые каменные дома-крепости. По сути, один каменный круглый дом был жильём, под крышей которого обитал целый род. Внутри общего дома выделялись комнаты для каждой семьи. Удивительным было то, что двери выходили и наружу, и во внутренний общий двор. Дверью, выходящей наружу, адыги говорили: мы с добром открыты для приходящих с миром. Но поменяется психология адыгов, а вместе с этим мировоззрение, быт, строительство. Адыги, поняв, что на этой земле нет ничего вечного и ничего с собой не заберёшь в мир иной, кроме добрых дел, поменяют своё отношение и к жизни. Жизнь станет приготовлением к загробной жизни, а каменные сооружения, монументальные строения, дольмены будут строиться для ушедших в иной мир. Идеи строительства черкесами деревянно-саманных домов станут на руку завоевателям…

Мысли… Мысли…

Я был среди черкесов уже 6 часов. Услышал женский голос, короткий разговор, снова прозвучал женский голос, и воцарилась тишина.