Андрей Булычев - Егерь Императрицы. Ваше Благородие

– Везде нужны, – отмахнулся барон, понимая, что в диалектике этого спора он сейчас явно проигрывает молодому офицеру. – Не нам с тобой судить, господин прапорщик, куда нарезное оружие нашим властям и сколько всего поставлять. Ты вот подумай лучше, как наши конные авангарды к самой крепости лучше вывести, да где пройти подальше незамеченными, а потом как их дальним и точным огнём понадёжнее прикрыть, – и он кивнул на карту. – Как сам-то думаешь действовать?

Алексей подошёл к большой карте, расстеленной на столе. Была она значительно лучше той, что он в своё время видел в кабинете у главного квартимейстера. Похоже, команда военных картографов хорошо потрудилась за прошедшие полтора месяца, да и он сам к этому руку приложил в том последнем и рискованном поиске.

Лёшка наклонился и внимательно вгляделся в неё и, простояв так молча минут десять, только лишь шевеля губами, да что-то, как видно, прикидывая.

– Какой масштаб её, господин подполковник, сколько на толщине пальца по этой карте вёрст будет?

– Хм, ну где-то около пары, это точно, хотя ведь и палец пальцу рознь. Карта-двухвёрстка, на один дюйм здесь по две версты приходится. То есть от Бухареста до Журжи по прямой это где-то около пятидесяти дюймов по этой карте, – объяснил барон.

– Понятно, – кивнул Лёшка. – Так вот, примерно на половине пути там стоит озеро Будени. С обеих сторон в него втекает и из него же потом вытекает речка, это место, как вы знаете, и является тем самым рубежом, где и соприкасаются наши конные дозоры с вражескими. Минуем мы это озеро и речку, а дальше уже начинается большой лесной массив, – и Егоров приложил ладонь на карту. – Лес тут довольно густой, и кавалерии по нему только лишь по лесным дорогам можно пройти. Мы разведали там парочку, кроме основного тракта, но через все их конные разъезды турок постоянно проходят и осматривают. Сомневаюсь, что большим отрядом мы там вообще проскочить сможем. Другое дело батальону-другому егерей просочиться тихонько по лесу, да и то, пожалуй, скорее всего, всполошим мы там османов. Учли уж они, небось, тот наш прошлый урок. Ну так вот, после пути вёрст двадцать лесом начинается примерно столько же, но только довольно открытого пространства лесостепи, и уже потом, собственно, и будет та самая Журживская крепость.

– Так, так, так, – постучал пальцами о стол Генрих Фридрихович. – То есть ты хочешь сказать, что тайно за этот лесной массив вам уже не выйти?

– Не выйти, господин подполковник, – подтвердил Лёшка. – С боями, да ещё и выбивая все те заслоны, которые уже оседлали эту дорогу, можно, но для этого ведь удобнее пеших стрелков использовать, чем кавалерию, ей там просто негде будет развернуться.

– И сколько мы в этом лесном массиве провозимся, если турки там хорошо укрепятся? – задал снова вопрос главный картограф.

– Ну, наверное, долго, – пожал Лёшка плечами. – Главное, им там засеки наделать да стрелков в них поболее выставить. Пока наши пушки туда не подтянешь, как вон мы в своё время под Бухарестом сделали, да пока там всё не перемешать в кашу, целую неделю в этом лесу можно будет проковыряться.

– Вот то-то и оно, неделю, и это только в самом лесу, а нам командующий на весь марш только лишь четыре дня даёт, пока к османам под эту Журжи подкрепление из-под Бургаса не подошли, – с досадой проговорил фон Офферберг. – Что ещё можно было бы сделать, чтобы ускорить всё это дело? Может, попробовать вам как-нибудь в тыл с другой стороны зайти, пока нас турки по основным лесным дорогам будут ждать? Так опять же конница по лесу не ходок, обсуждали здесь уже.

Лёшку что-то зацепило в словах своего «куратора», и он заелозил перед картой, грубо на ней прикидывая. Затем хмыкнул, поглядел с интересом на своего собеседника и сощурил глаза:

– А вы ведь правы, вашвысокоблагородие, есть здесь один вариант. Только додумать его, конечно, нужно, да и порасспросить ещё местных валахов подробнее. Помните, мы пару месяцев назад свой прошлый выход за языком готовили? Так я у своих проводников обо всей местности, что лежит перед этой самой крепостью, допытывался. Одним из вариантов тогда было выйти к ней восточнее, хорошо так огибая само озеро и забирая ещё крюком вправо по реке. Там есть одна старинная заброшенная дорога на Силистру, это бывший древний Доростол, и по ней-то и можно было выйти за лес восточнее Журжи. Правда, и крюк там сразу же на вёрст эдак пятнадцать и даже более того увеличивается, – и он с сожалением вздохнул. – Да и открытых мест там гораздо больше, чем западнее. Это-то и было той главной причиной, почему мы прямой путь тогда выбрали, а не пошли восточнее. А сейчас при конном прикрытии вполне можно было бы и там попробовать пройти. Конечно, и турки про эту дорогу должны знать, небось, тоже дозорами по ней проходят, а, может, и вовсе даже заслоны на ней выставили.

– Интересно, интересно, – фон Оффенберг внимательно разглядывал карту. – Говоришь, при конном прикрытии там пройти будет можно, но будут мешать разъезды и заслонные отряды? А вот давай представим только, что турки встречают наши основные силы на прямом пути, готовятся максимально их задержать и обескровить их боями в завалах и на засеках. А тут вдруг до них доходит весть, что большие силы русских обошли их с правого фланга и теперь заходят им в тыл, отрезая всех вот в этом лесном массиве, – и Генрих тоже как, когда-то и Лёшка, прикрыл его своей большой ладонью. – А с фронта по лесу атакуют батальоны егерей и команды стрелков-охотников из пехотных полков, да ещё и лёгкие орудия по дорогам завалы рушат. В общем, настоящий ад в лесу творится, и скоро ещё по ним с тылу ударят, что тогда османы сделают?

– Так известно что, вашвысокоблагородие, – усмехнулся Егоров. – Побегут тогда османы. К своим основным силам в крепость оттянутся, чтобы только их в лесу всех не вырезали. Не любят они в лесу воевать.

– Вот и я тоже так же думаю, – кивнул, соглашаясь с ним барон. – Этот вариант мы тут в штабе ещё хорошенько доработаем и тебе уже перед самым выходом всё потом скажем. Держи это всё при себе, Алексей! Для всех посторонних ушей мы сейчас прорубаем прямой путь на Журжи по тому пути, где вы уже в своё время проходили. Это, кстати, можно не от кого уже не скрывать, всё равно уже, похоже, все, кому нужно про то знают и про то, что армия к большому выходу здесь готовится, – и он, нахмурившись, задумался о чём-то своём.

Лёшка заметил перемену настроения своего начальника и, уловив его мысль, аккуратно переспросил, – Генрих Фридрихович, я так понял, что у нас здесь утечка информации?

Барон тяжело на него посмотрел и после долгой паузы ответил:

– Несколько наших конных партий и разъездов попали в засады, пропала также пара важных фельдъегерей с бумагами. Мы сделали вывод, что в штабе армии работает шпион. Баранов и его люди «землю роют», но результатов от них пока никаких нет, слишком хорошо скрывается этот гад, осторожный, глубоко сидит. Поэтому исходить будем из того, что он и к тебе, и к твоим людям тоже присматривается. Прикидывает, куда вас готовят и куда направлять будут. Так что ты погляди сам, кто рядом с вами крутиться будет и, как я уже говорил, сделай так, чтобы все знали, что особая штуцерная команда по основному лесному тракту всё наше войско поведёт, и именно там, где уже до этого сама весь этот путь разведала.