Константин Томилов - Последний день. Преломление

Пилат кивнул удовлетворённо: «Ты сказал». Обернулся вправо и посмотрел на писца склонившегося над низким столиком. Тот кивнул, подтверждая, задокументировано.

Пилат пригнулся и глядя прямо в угольные глаза первосвященника спросил: «А теперь без протокола. Скажи мне, чего вы ссыте из-за этого назареянина? Я узнал про него, что это всего лишь бродячий фокусник и шарлатан, пьяница как и его дружки, которые разбежались как только твои слуги пришли взять его. Что в нём царственного, что вы все так обосрались от страха? Он даже на шакала-разбойника не тянет, не то что геройского воина. И уж поверь мне я знаю, о чём говорю».

Каифа прокашлялся и засипел полушёпотом: «Господин, я понимаю, мы задели твою гордость и признаю свою вину, что не сообщили всё раннее. Всё серьёзнее, намного серьёзнее, чем сообщили тебе твои доносчики. Этот назареянин учил народ: что он не просто царь, но Сын Бога и сам Бог, что тот, кто примет учение его, станет таким же как он, сможет обходиться без денег и не работать, а всё необходимое для жизни получать чудесным образом прямо из воздуха. Мало того, последователи его, принявшие учение его во всей полноте, станут бессмертными. И даже если их убить они будут воскресать на третий день после смерти».

Пилата как кипятком обдало. А вот это уже серьёзно. Деньги и страх смерти два столпа, на которых строится любая государственность. Первооснова власти. Невозможно даже представить себе на что способны фанатики уверенные в своём бессмертии и бесполезности золота.

«Что ты предлагаешь?»

«Надо обеспечить показательную смерть, чтобы ни у кого не было сомнений, и надежную охрану трупа в течении трёх дней, чтобы этот сброд не смог его выкрасть и объявить воскресшим. Господин, рассуди сам, если бы всё не было так серьёзно, неужели мы сами не уладили бы это дело? Достаточно двух золотых монет, чтобы найти желающего, который бы удавил ублюдка по тихому».

«Он что незаконнорождённый?» – удивлённо вскинул брови Пилат.

«Муж его матери взял её уже брюхатой и вместо того, чтобы по закону наших отцов вывести потаскуху на площадь для всенародного осуждения, оставил своей женой, да ещё и настрогал кучу подобных себе выродков».

«Полагаю, что твои слуги ненадёжны?» – спросил Пилат, почему-то посмотрев на тестя Каифы. Старик прикрыл глаза и кивнул в знак согласия. "Даже разговаривать со мной не желает козёл вонючий", подумал прокуратор. «Хорошо. Займусь всем сам» – бросил уже через плечо, поднимаясь по ступеням.

Глоток 2.

Войдя в свой кабинет, сел и глубоко вздохнув прохладным воздухом, не оборачиваясь посыльному: «Валлия ко мне».

Валлий сотник личной гвардии прокуратора прибыл тут же, как будто чувствовал, что нужен своему господину.

"Мой верный пес", улыбаясь одними глазами, подумал Пилат. Сотник, несмотря на свой громадный рост, двигался грациозно и уверенно, как матёрый волк. Остановившись в шаге от прокуратора, опустился на правое колено, опершись обеими руками на тяжёлый боевой меч, висящий у левого бедра. Слегка склонив голову Валлий, молча, смотрел на Пилата, стальные холодные глаза, преданно устремлённые на него, были умны и внимательны, видимо его уже известили о серьёзности предстоящих событий.

«Возьмёшь двадцать легионеров из своей сотни и пешим ходом сопроводишь назареянина на гору. Ещё пятьдесят пусть следуют конными разъездами по десять, вокруг, по соседним улицам. Проследишь, чтобы всё прошло без волнений. Любые попытки спровоцировать беспорядки пресекай сразу. Зачинщиков убивай на месте. А я пока подумаю, как обеспечить охрану трупа и нашу безопасность».

Прокуратор замолчал. Сотник продолжал стоять и внимательно смотреть на своего господина, чувствуя, что сказано не всё.

"Наверное, только один он меня так понимает", мелькнула мысль у Пилата.

«Не подведи меня, кесарь и так уже предупреждал дважды. Ещё один серьёзный, длительный бунт и нас…» – наместник медленно провел согнутым большим пальцем левой руки по горлу. Валлий хмыкнул, так преторианцы перерезали горло провинившимся чиновникам прямо в кабинете кесаря.

«Жена ещё с утра истерику устроила из-за этого иудея» – скривился Пилат, «насочиняла…, сон какой-то вроде бы ей приснился, якобы не надо убивать его, я ещё сдуру пообещал…, наверняка на самом деле, кто-то из этих хитрожопых иудеев подкупил одну из служанок, а та ей в уши и надудела, зная её жалостливость к этому сброду».

Валлий пожал плечами: «Ну, кто знает…, всё может быть». Во взгляде сотника не было ни осуждения, ни насмешки к старому мужчине, балующему свою молодую жену.

Пилат улыбнулся, положив правую ладонь на шею сотника, провел большим пальцем по щеке: «Действуй. И будь крайне сосредоточен. У меня противоречивые сведения об этом человеке. Одни говорят: что он фокусник и шарлатан, другие, что могущественный маг и колдун. Но за всю свою жизнь, я не встречал ни одного жреца местных божков, который смог бы противостоять громовому молоту Юпитера и незатупляющемуся мечу Марса».

Валлий встал, держа левую руку на рукояти меча, кулаком правой слегка стукнул себя по груди: «Сделаю всё возможное и невозможное».

Глоток 3.

Валлий стремительно шел по коридорам дворца, направляясь во внутренний двор. От возбуждения перед предстоящим делом кровь играла в жилах здорового тела сотника, попадающиеся ему навстречу, люди казались Валлию медленно плывущими в тяжёлой воде. Эта его феноменальная способность, так воспринимать реальность в минуты опасности, много раз спасала жизнь сотника в битвах, когда на заваленных горами трупов полях, обезумевшие от крови воины рубили направо и налево, не разбирая, где свои, где чужие. Но, ожидавший Валлия во внутреннем дворе, его лучший десятник Корнилий, по скорости реакции намного превосходил сотника. Валлий даже иногда, одобряя отлично справившегося с порученным делом Корнилия, называл его Рыжая Молния. Такой "титул" он присвоил десятнику после похода в Александрию, куда Валлий с легионерами своей сотни сопровождал жирного богача грека, выполняющего какое-то поручение Пилата. Наместник тогда был также чрезвычайно напряжён, сотнику было предписано доставить грека туда и обратно так, чтобы волос не упал с его головы. Валлий осознавая ответственность, взял с собой лучших из лучших. Поездка тогда прошла спокойно и довольно скучно, и, наверное, давно б уже забылась, если бы не произошедший поединок.

В Александрии жирный грек целые дни проводил в беседах с приходившим к нему странным пожилым человеком неизвестной сотнику народности. Его белоснежный головной убор из многократно накрученной на голову ткани, резко оттенявший иссиня-смуглую кожу, не мог скрыть от внимательного взгляда Валлия странно длинный череп. Сотник никогда ранее не встречал людей похожих на гостя. Сопровождали его два телохранителя свирепого вида, с ног до головы увешанные оружием, в основном кривыми кинжалами различной длины и ничем кроме одежды не похожими не своего господина.