Владимир Свержин - Фехтмейстер

— Да, — глядя на выхваченный Холостом револьвер, уважительно кивнул полковник. — Это было очень быстро.

— Ага, — пряча наган в кобуру, довольно кивнул атаманец. — Вы знаете, старина Буффало Билл говорил мне то же самое.

«До чего странный субъект! — не меняясь в лице, подумал контрразведчик. — Тем не менее Спиридович и Орлов и вправду имели веские основания рекомендовать его».

(Из донесения от … 01.1915 г.)

…Как и предполагалось, полученные сведения заставили императора Николая II предпринять скорые и решительные меры по обнаружению и ликвидации заговора. Для этого ныне создается специальная группа во главе с полковником Луневым Платоном Аристарховичем, 1871 года рождения. Из потомственных дворян. Уроженец Киева. Окончил Киевское юнкерское училище. Служил в Лубенском гусарском полку. В 1899 году окончил Николаевскую Академию Генерального штаба по I разряду. В 1900 г. причислен к Генеральному штабу в звании капитана. С 1901 г. — в Особом Делопроизводстве. С 1902 г. по 1904 г. — руководил контрразведывательными действиями против японской агентуры в Санкт-Петербурге. С началом русско-японской войны прикомандирован к действующей армии. Работал против японской агентуры в Париже и Брюсселе. С 1907 г. назначен на Кавказ начальником контрразведывательного отделения 2-го Туркестанского корпуса. Успешно провел операцию по выявлению разведывательно-диверсионной сети турок в Баку и Дербенте с последующим использованием ее с целью дезинформации Энвер-паши.

Произведен в полковники Генерального штаба с причислением к свите Е. И. В. Флигель-адъютант. Награжден орденами Владимира 4-й степени, Анны 3-й, 4-й (Анненским оружием), Станислава 3-й степени и многими медалями.

Талантливый контрразведчик, умен, проницателен, решителен. В работе склонен к проявлению самостоятельности.

Полагаю целесообразной его скорейшую вербовку и дальнейшее использование в означенном деле.

Высокая чугунная ограда с острыми пиками, тянувшаяся вокруг заснеженного сада, знатоку стилей во весь голос заявляла о приверженности вкусам, бытовавшим в эпоху Великого Петра. Впрочем, сам дом скорее напоминал рыцарский замок, такой, как его нарисовал бы любитель романов Вальтера Скотта. Круглая в сечении высокая башня с крышей-колпаком и длинным шпилем некогда царила над всей округой. Да и теперь она возвышалась над стоящими рядом трех- и четырехэтажными зданиями, однако сейчас это было не столь заметно. Роскошный мотор, разорвав ночную тьму желтыми фарами, свернул в переулок и остановился у самых ворот. Расторопный шофер поспешил открыть дверцу перед хозяином экипажа. Если бы рядом оказался запоздалый прохожий, при свете фонарей, горящих над входом и по бокам сеней, он бы смог рассмотреть высокую фигуру в долгополой шинели с красными отворотами. И, возможно, удивился бы, отчего вдруг его превосходительство должен идти к дому пешком, а не въезжать, как подобает, через ворота. Но самого генерала это, похоже, нисколько не смущало. Довольно поспешно он подошел к сторожке у ворот и стукнул висящим тут же бронзовым молоточком по начищенному до блеска прямоугольнику.

— Вы опаздываете! — недовольно заметил привратник, открывая калитку.

— Прошу извинить меня. Дела во дворце, — почтительно склонил голову генерал.

— Проходите. Великий Магистр надеется, что у вас нынче действительно была уважительная причина для опоздания.

— Да-да, конечно, весьма уважительная, — проходя в сад, закивал головой поздний гость. Но привратнику, казалось, до его объяснений уже не было никакого дела.

У самого входа в дом обладателя шинели с красными отворотами ждала новая преграда. Едва успел он подняться по лестнице, как рядом с ним точно сгустились из темноты два субъекта весьма сурового вида.

— Кто ты и зачем пожаловал?

— Я — брат Вергилий, — почти шепотом объявил генерал. — Мой символ — золотая ветвь.

— Знаешь ли ты слово, отворяющее Врата Храма?

— «Преданность», — произнес вновь пришедший.

— «Истина», — ответили столь же негромко стражи Ворот и опять растворились во тьме.

В тот же миг двери открылись без скрипа.

— Поднимайтесь в библиотеку, ваше превосходительство, — принимая шинель, объявил тот, кого в обычном случае можно было бы именовать лакеем.

— …Итак, господа, призываю вас помнить, что от нашей деятельности сейчас зависит будущее не только России, но и Европы, а возможно, что и всего мира.

Низкое, хмурое даже в темноте небо висело над городом, то сбрасывая на проспекты и улицы снежные бураны, то посвечивая себе в разрывах туч унылым огарком желтой луны.

Лаис старательно куталась в меховую полость и пыталась спрятать от мороза в собольем воротнике точеный носик. Она терпеть не могла местных зим. Впрочем, лето здешнее она тоже не слишком жаловала, но в прежние годы была возможность уехать в Крым к теплому морю, где небо, конечно, не было таким синим, как над ее родным домом, но все же…

Лаис прикрыла глаза, вызывая в памяти видения своей юности. Вырубленный в скале храм казался ей чудовищно огромным. Лишь только Великая Мать, всю жизнь посвятившая служению Эстер, знала все переходы и тайные помещения этого огромного скального лабиринта. Происхождение давало Лаис право бегать по темным коридорам святилища взад и вперед безо всякого риска. Неведомым способом все женщины ее рода могли безошибочно найти верный путь в запутанных анфиладах храма. Они верили, что дух прародительницы уводит их от ловушек и загораживает хитроумные западни. Однако стоило чужаку лишь попытаться проникнуть в тайны мистерии — земля разверзлась бы под ногами дерзкого нечестивца. В священном городе об этом знал каждый.

Но Лайошу Эстерхази то было неведомо. Преследуя раненого леопарда, он заметил расщелину, в которой пытался укрыться зверь. Дальнейшее можно было объяснить лишь чудом, или же тем высоким предназначением, которым был отмечен храбрый охотник.

Конечно, Лаис верила в чудеса. Ибо разве не чудом была вся ее жизнь? Но более полагала истинным второе объяснение. Этот высокородный князь из рода Эстер был действительно направлен в Карнаве Провидением для того, чтобы появилась на свет она. Так не раз ей говорил отец. А уж он-то всегда знал, что говорит. Она должна была познакомить мир с тайным знанием, которое долгие века хранилось в лабиринтах скального храма прародительницы Эстер!

Она заслонилась ладонью от холодных бичей срывающейся метели.

Внезапно ее охватило тянущее, ноющее, как больной зуб, чувство тревоги. Что-то не так! Опасность! Здесь, совсем рядом!