Владимир Свержин - Фехтмейстер

Двухэтажный дом на набережной сотрясала доносившаяся из ресторана музыка. Сегодня здесь гуляло местное купечество, то ли обмывая удачную сделку, то ли справляя чьи-то именины. Увидев подходящих к дому офицеров, какой-то упитанный торговец в распахнутом пальто бросился угощать защитников Отечества шампанским, но в двух шагах от цели, наткнувшись на ледяной взгляд конногвардейского ротмистра, отступил, залпом выпил только что наполненный бокал и, помахивая бутылкой, припустил обратно.

— Свет горит, — указал на окно шедший рядом с конногвардейцем сотник-атаманец.

— Сам вижу. Интересно, есть ли у него семья.

— Вот щас и выясним.

Стучать в дверь квартиры пришлось недолго.

— Кто там? — раздался из-за двери мужской голос.

— Поручик Семков?

— Это я.

— Из Царского Села за вами прислали. Внизу автомобиль.

— Ну что еще? — донеслось недовольное из квартиры.

Клацнул замок, дверь приоткрылась, демонстрируя внимательному взгляду крепкую цепочку.

— Зачем я опять понадобился?

— Не могу знать, послали вас привезти, — заморенным тоном произнес Холост. — Вы тут пока собирайтесь, а мне бы ведро воды, мотор перегрелся.

— Да, сейчас.

Дверь вновь закрылась, затем распахнулась.

— Проходите.

Упрашивать гостей не пришлось.

— А… — увидев фигуру Чарновского на пороге, поручик сунул было левую руку за пазуху. Короткое движение — поручик отлетел в одну сторону, никелированный «дамский» браунинг в другую.

— Кто-нибудь еще в квартире есть?

— Мать, — коротко выдохнул Семков.

Чарновский кивнул в сторону напарника.

— Успокой мадам Семкову.

— Не трогайте ее! — закричал поручик.

— Не горлань! К ней у нас вопросов нет, — обнадежил ротмистр. — Вопрос к тебе. Ответишь быстро и четко — останешься жив и здоров, нет — отвечать будет следующий по списку. А ты… — Конногвардеец перевел взгляд на потолок. — Соображаешь?

— Да, — кивнул поручик.

— Где женщина, которую похитили сегодня на Невском проспекте?

— Мы ее не похитили.

— Так, — Чарновский ухватил несчастного за отвороты халата и рывком поднял с пола, — жить ты, значит, не хочешь.

— Не похитили мы ее! — взмолился офицер дворцовой полиции. — Точно, Старец послал нас за нею. Мы подъехали втроем. К ней подскочили и давай ее в машину запихивать.

— Ну, давай говори, быстрее, быстрее!

— Я и говорю. — Глаза поручика были полны ужаса. — Только мы схватили ее, вдруг откуда ни возьмись — китаец.

— Что еще за китаец?

— Торговец чесучой. Подскочил, метр из тюка выхватил, да так быстро, мы и поделать ничего не успели, а он как закричит: «Я!» и этим метром, ребром так — раз, мне он руку зашиб и колено. Одному голову разбил, а третьему ключицу сломал. И главное ж, так быстро, в одно движение!

В доказательство своих слов поручик Семков закатил рукав, демонстрируя замотанный локоть.

— В одно движение? — останавливаясь, уточнил Чарновский.

— Да, да.

— Китаец посреди улицы нападает на трех офицеров с криком «Я!»?

— Ну да.

— Или «Кия!»? — Чарновский воспроизвел этот звук столь резко, что поручик отпрянул в сторону.

— Точно так.

— Дьявольщина — японец!

Старец неистовствовал.

— Это что ж такое-то, люди добрые? Какое-то чучело косоглазое в единый миг трех здоровых мужиков в тычки разогнало, только что жизни не лишило! Да еще и мотор наш с собою прихватило! Что ты на это, бес, теперь мне скажешь? — Старец запустил в стену расписное фарфоровое блюдо.

— Это был твой план, — хмуро отозвался Хаврес. — Что ж сам-то не пошел, с тобой бы такого не приключилось.

— Кто ж знал-то? — угрюмо признал вину Распутин. — Кто ж подумать о том мог? Чтоб посреди Петрограда…

— Думать о том уже нечего. Теперь следует поразмыслить, как перстень добыть.

— Да чего там, — Гришка Новых оскалился и махнул рукой, — велики ль хлопоты? Ты ж его повсюду чуешь? Вот и подскажи мне, где он есть. Если китайцы девку захватили, то уж на какой-то ляд она им нужна. А колечко для них — тьху, он небось и царя того не знает, чье колечко-то. Скажи мне, где эта гадюка притаилась, а я Белецкому велю, он туда городовых нагонит, все чердаки, все подвалы перевернут.

— Шо ж в Брусьев переулок-то не послал? — хмуро отозвался демон.

— А ты не попрекай, я в тутошних делах лучше разумею. Чарновский великого князя байстрюк, а не китаеза какой. Говори толком, где теперь тот перстень?

— Не могу, — не скрывая раздражения, отозвался Хаврес.

— Это еще почему же?

— Уж больно китаец диковинным оказался. Впрочем, он не китаец вовсе, а японец.

— Да и ну его, япошка так япошка. Что в том за беда?

— Беда немалая. И японец не простой. Он почуял, что я слежу за ним, и потому вызвал себе на подмогу Памерсиала, которого они там именуют Тэнгу. Это первый главный демон, управляющий Востоком. У него тысячи духов-прислужников, и все как один отличаются на редкость дурным нравом. Все эти духи лжи, коварства и измены. Теперь для меня по этому городу перемещаются сонмы одинаковых Лаис, и у каждой свой перстень. Если бы они остановились, я мог бы отличить подделку, но сейчас это какая-то неистовая карусель!

— Так что ж, вы, демоны, между собой договориться не можете?

— Если б мы только смогли договориться!.. — В тоне Хавреса слышалась нескрываемая тоска. — Невозможно сие. Вот добудешь мне перстень, тогда мы всех в оборот возьмем. Сам ищи, нечего на меня уповать. И помни, не найдешь, я тебе спуску не дам!

Боль обожгла нутро Распутина, точно кровь его на мгновение превратилась в серную кислоту. Он взвыл, упал на пол и забился в судорогах, цедя сквозь зубы:

— Отпусти, отыщу.

Господин Францевич курил толстую виргинскую сигару, привезенную из заморских колоний его добрым приятелем, сотрудником Британского посольства. Он отодвинул кресло от стола, по-американски закинул на столешницу ноги в лакированных штиблетах, представляя себя биржевым королем вроде Рокфеллера.

«Какое, черт возьми, удовольствие быть свободным! — Людвик Казимирович вынул сигару изо рта и выпустил кольцо ароматного дыма. — Ради таких мгновений стоит жить, — подумал он, кидая взгляд на бутылку шотландского виски, стоящую здесь же на столе. — Самому налить или вызвать лакея?»

Вызывать лакея не пришлось. Он появился сам, заученным движением склоняя голову так, будто видел хозяина в первый раз за сегодняшний день.

— Ваша честь, к вам какой-то господин, — негромко проговорил он, укоризненно глядя на подметки штиблет, красующиеся над столом.