Евгений Красницкий - Внук сотника

Правил в те времена на Руси великий князь киевский Владимир Всеволодович Мономах. Тот самый, чьей шапкой несколько веков спустя венчались на царство русские государи. Был он человеком весьма незаурядным: удачливым полководцем, талантливым публицистом и общественным деятелем, блестящим демагогом, беззастенчивым фальсификатором, жестоким и беспринципным политиком.

До того как стать великим киевским князем, Мономах успел покняжить в Ростове, Смоленске, Чернигове и Переяславле. Удачно воевал с поляками, литвинами, ятвягами, половцами, византийцами… Господи, с кем он только не воевал! Был активным участником (иногда инициатором) всех современных ему княжеских съездов. Бомбардировал общественное мнение обличительными сочинениями, написанными на основе тщательно собранного компромата. Гноил в подземных тюрьмах полоцких князей и новгородских бояр. Отбивал набеги половцев и сам приводил (когда это было нужно ему) половцев на Русь. Не пожалев собственную пятнадцатилетнюю дочь Евфимию, выдал ее замуж за чокнутого урода Коломана Венгерского, а когда тот выгнал беременную Евфимию, приревновав неизвестно к кому, молча утерся, хотя в других случаях бывал скор на возмездие и беспощаден.

Был Мономах чрезвычайно родовит – внук византийского императора по женской линии, женат на Гите Уэссекской, принцессе Английской. Однако на великий киевский стол сел лишь в возрасте шестидесяти лет, да и то незаконно – другие внуки Ярослава Мудрого имели больше прав, но Мономах сумел договориться с киевским боярством. Для создания прецедента, оправдывавшего его противозаконное призвание в Киев, он отредактировал летопись «Повесть временных лет», вставив туда эпизод с призванием на Русь варяга Рюрика. Это Мономаху мы обязаны выражением: «земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами [1]». Двенадцатилетнее великое княжение Владимира Мономаха стало последним периодом подъема Киевской Руси. Почти прекратились княжеские усобицы, присмирели крепко побитые соседи, Русь сделала последнюю попытку стать действительно единой Державой. Умер Мономах в возрасте 72 лет, оставив после себя многочисленное потомство. От двух браков у него было восемь сыновей и четыре дочери.

Что еще сказать про начало XII века? Земля людям того времени представлялась необъятно огромной (хотя край ее вроде бы где-то был). Про чудесные страны Востока Марко Поло международной общественности еще не поведал, потому что пока не родился, а про Америку международная общественность не знала, потому что открывшие сто двадцать лет назад Новый Свет викинги эту самую общественность не удосужились проинформировать.

Была Земля, разумеется плоской и стояла то на трех китах, то на трех слонах, то вообще черт знает на чем – в зависимости от господствующей идеологии. А с идеологией этой самой тоже все было не слава богу.

Католики уже откололись от Греческой церкви. Поначалу поспорили вроде бы о малом: исходит ли Дух Святой от Бога Отца и от Бога Сына или же только от Бога Отца? Дальше-больше: разругались вконец – до взаимных обвинений в ереси, богохульстве и даже до проклятия оппонентов. Правда, до исправления чужих заблуждений огнем и мечом дело пока не дошло, но все еще впереди.

Мусульмане тоже разошлись во мнениях вплоть до раскола на суннитов и шиитов, но по другому вопросу: стоит ли правоверным руководствоваться предписаниями одного только Корана или же столь же важное значение имеют и религиозные предания – сунны?

Как впоследствии метко заметил баснописец Крылов: «Кто прав из них, кто виноват – судить не нам. Да только воз и ныне там».

Так и жили в XII веке. Границы государств были зыбкими, подвижными и непривычными на современный взгляд, рыцари еще не носили блестящих доспехов (обходились кольчугами или кожаными куртками, обшитыми железными бляхами) и шлемов с пышными плюмажами (даже похожие на ведро шлемы еще не вошли в моду), стекол в окнах не было, «удобства» в лучшем случае во дворе, даже валенки еще не изобрели! Живи, как говорится, и радуйся.

Декабрь 1124 года. Междуречье Горыни и Случи. Село Ратное

Казалось бы, дорога ровная, накатанная, кобыла молодая, сильная, сани почти пустые – должны были бы уйти, но волки догоняли. Не очень быстро, но упорно и неумолимо. Рыжуха своим лошадиным умом и сама прекрасно понимала, чем может закончиться эта гонка, поэтому мать не нахлестывала ее, а только повторяла как заведенная:

– Ну, милая, выноси, ну, милая, давай…

Если сначала, когда волки только появились, она произносила это совсем негромко, то сейчас уже кричала в полный голос, словно от громкости ее крика зависела скорость саней. Мишка все пытался пересчитать преследователей, но постоянно сбивался – то на четвертом, то на пятом. Рядом с санями пластался в беге Чиф. Молодой пес вовсе не трусил и не собирался бросать хозяев, спасая свою собачью шкуру. Один на один он вполне способен был выйти против матерого волка, и результат схватки не предсказал бы никто, но кидаться одному против…

«Да сколько же их? Раз, два, три, четыре… семь! Вроде бы днем нападать не должны, совсем осатанели с голодухи, что ли? Должны, не должны, а вот напали, и все тут! Блин! Догоняют, не уйдем. Семь штук, а у меня восемь выстрелов, мазать нельзя. Есть еще нож, топор и… Чиф. Хотя бы одного он на себя возьмет. Все равно: мазать нельзя».

– Миня! Стреляй! – крикнула, обернувшись к сыну, мать.

– Рано, мам, далеко еще!

Мишка упер самострел в задок саней и надавил ногой на рычаг. Сидя взводить оружие было неудобно, но вставать в несущихся санях, подпрыгивающих на каждом ухабе, он не решался. Наконец стопор щелкнул, и Мишка полез в сумку за болтом, забыв снять с руки рукавицу. Ругнулся про себя, освободил руку и снова полез в сумку.

Пока он возился, один из волков, почему-то не самый крупный, заметно вырвался вперед. Мишка упер приклад в плечо и попытался прицелиться, ожидая, когда попадется хотя бы небольшой ровный участок дороги и сани перестанут подпрыгивать.

Приклад… Не было еще тогда прикладов – обычно при стрельбе самострел зажимали под мышкой. Да и вообще в XII веке самострел (арбалет, как называют это оружие на Западе) был редчайшей вещью. А уж в руках тринадцатилетнего паренька… Только вот и пареньков таких на Руси тоже днем с огнем не сыщешь. Кто еще может похвастаться, что живет уже вторую жизнь, а в первой прожил, вернее, проживет девятьсот лет спустя сорок восемь полноценных лет? Но сейчас эта вторая жизнь может запросто закончиться, в сущности толком и не начавшись.

Сани наконец пошли ровно, давая возможность прицелиться. Мишка нажал на спуск… Есть! Передний хищник кувырнулся через голову и остался лежать на дороге. Стая хором взвыла и, кажется, даже прибавила ходу!