Владимир Малыгин - Если боги за нас!

Теперь уже княгиня вопросительно-требовательно сверкнула глазами на мужа. Ох!

– Будет, будет! – поспешил тут же успокоить разгневанную супругу князь. Потом повернулся к моей жене. – Только не у вас, а у нас всех сил хватит. Так оно вернее будет. Не надо разделять.

И продолжил, обращаясь к нам обоим:

– Вы же понимаете, что оставлять твоё войско в крепости было неразумным? Вижу, понимаете. И мастеров я тогда почти всех в городе оставил, вам и своих хватало. Но и за ними пришлось присмотреть. Всё равно дело общее делаем. Про тебя же сказали, что ты домой уехал. А насколько уехал, никто не знает. Может, навсегда? Поэтому и нельзя было такой лакомый кусок оставлять без присмотра, сам должен понимать. Теперь ты вернулся. Твоя очередь рассказывать: для чего?

– Знаете, что самое интересное, друзья мои? Надеюсь, я могу вас по-прежнему так называть? – дождался утвердительных кивков и продолжил: – Это у вас тут прошло столько лет. А у нас там – всего около года. И всё. Кто же об этом знал? Я только и успел с семьёй побыть, в себя прийти, оправиться. Да и вернуться сюда не так просто получилось. Боги, они не всегда и не во всём помочь могут. Только на них одних нельзя полагаться, надо и самому хорошо постараться. Ладно, ладно! – почуяв, как внезапно в комнате запахло озоном, постарался быстро оправдаться. Боги, они всё видят и слышат, когда хотят этого. Жаль, что редко хотят. – Не совсем самому, но сообразить всё-таки удалось, как вернуться можно. С помощью Грома вернулись. Давал мне подсказку Перун, но я как-то мимо ушей её пропустил, а тут вспомнилось, решил проверить, и получилось. Так и вернулся, да не один, а с супругой. Сын только не захотел с нами идти, решил пока там остаться. На всякий случай возвращались к храму Будимира. И так выходит, что правильно сделали, что туда вернулись. Когда в Псков добирались, посмотрел на Старую Ладогу, на Нарву, поговорил со старыми друзьями, посмотрел, как там люди живут. Здесь ещё ничего не видел, почти ничего. Вот коротенько и всё.

– Тогда так решим. Для всех ты вернулся, завершив свои дела на родине, как и было сказано ранее. Звание боярское тебе оставляем, впрочем, тебя его и не лишали, оно же у тебя наследственное, детям твоим перейдёт. Если сын сюда придёт или решите ещё детишек народить… А что? Ты, боярыня, на себя посмотри, потом головой мотай. Поживи пока спокойно, в дела войди, глаза людям намозоль, чтобы пересуды затихли. Тогда и подумаем, что дальше делать, чем вам заниматься. Дома ведь всё равно не усидите?

– Да, не усидим. Не для этого вернулись. Сидеть и там можно было, – кивнул головой, подтверждая сказанное.

– Вот! А Горивой со стороны присмотрит за вами, мало ли. Да ты не вскидывайся! – поднял примиряюще ладонь. – Охранит вас в случае чего. Времени много прошло, пока люди тебя узнают, вспомнят, пока слухи разойдутся. Пусть лучше присмотрит, от беды подальше.

– Если только так.

– А ты думал? Ладно, давай обнимемся, да прощаться пора. Рассвет вон за окошком уже небо красит. Засиделись. Ну, чего застыл? Молодец, что вернулся! Ох и наворотим теперь дел! Да, арбалеты свои можешь из-под стола вытащить и разрядить, не понадобятся они тебе сегодня.

Так и сделал под ехидный смешок Горивоя, положил оба своих самострела на стол, как раз напротив почти точно такого же размерами, только смотрящего острым жалом в нашу сторону. Того самого, который безопасник в самом начале разговора на стол выложил.

Закончилось наше секретное совещание-встреча, даже не знаю, как и назвать его, разошлись утром под тревожное мычание выгоняемых на пастбище коров из-за северной стены. Супруга потянула было в горницу хоть немного поспать, но, честно говоря, отправил её одну, а сам остался подумать, разобраться с услышанным, не до сна как-то. Если первый приём в Кроме ошеломил, то сегодняшняя ночная встреча просто-таки озадачила. Нет, когда-то давным-давно, ещё в той жизни, мелькала у меня где-то глубоко в подсознании такая правильная, как оказалось, мысль, что не всё так просто будет с княгиней, тогда ещё графиней де Фезенсак, когда я её нашёл в густых лесных зарослях на далёких берегах Испании, скрывающейся от грабящих побережье нурманских воителей и подступающих с юга османских войск. Вот и сбываются мои давние тревожные прогнозы.

В комнатах душно, надышали за ночь, тихонько вышел на крыльцо, поскрипывая половицами. Хотя на кухне уже вовсю гремела посудой Весея, во дворе началась какая-то суматоха, моментально угасшая с моим появлением, только в разные стороны девки порскнули. Постоял немного, спустился по вытертым ступенькам на утоптанную землю, оглянулся. Уже сточить доски крылечка успели, сколько же народу здесь проходит, ногами шоркают? Всего-то чуть более десятка лет стоят. Надо бы обновить, а то терем всё-таки боярский, несолидно.

Пусто вокруг, все разбежались. За спиной дверь скрипнула, заставив повернуться. Супруга обеспокоилась, проснулась. Вернулся на крыльцо, приобнял, чмокнул в макушку.

– Поспи, я пройдусь немного. Слишком много впечатлений для одного дня.

– Может, мне с тобой?

– Да нет, не беспокойся, всё уже хорошо.

– Тогда пойду на кухню, завтрак приготовлю.

– Хорошо, скоро вернусь. До реки дойду, посижу, воздухом подышу.

Пошёл было в сторону мастерских, да передумал тут же. Что мне там сейчас делать? Надо сначала с Головнёй обо всём переговорить, разузнать о состоянии дел, кто чем живёт и дышит. Потом можно и конкретно вникать. Так что осталось или на фермы идти, чего совсем не хотелось, или на пристань, которую уже вчера посетил, или к бане. Туда и пойду, посмотрю, что там осталось. Откуда-то вывернулся Гром, чумазый, весь в каком-то сене, но морда довольная. Подошёл неспешно, ткнулся в руку лобастой башкой, прихватил кончики пальцев мягкими губами, пристроился рядом и потрусил лениво, потряхивая ушами, ловя пастью осыпающиеся с головы сухие травинки.

– Ты где был, бродяга? Когда улизнуть успел?

Так и не дождавшись ответа, потопали вдвоём к берегу. Как стояла моя банька, так и стоит, ничего не изменилось, только потемнели брёвна чуть-чуть от времени. Заглянул в двери, втянул носом банный дух. Рабочая! Топят! Надо бы и мне сегодня попариться с дороги, смыть с себя все тревоги и волнения.

– А я думал, что ты в первую очередь к кузне придёшь. Не угадал.

Оглянулся, узнавая голос мастера.

– Хотел сначала с тобой поговорить, потом уже куда-нибудь идти. С бухты-барахты соваться не с руки. Да и помнит ли меня народ? Пусть сначала привыкнут, узнают, вспомнят, в конце концов.

– Что ты себе напридумывал? Все тебя помнят! Новых людей у нас мало появилось, все прежние. Скорее, от нас многих князь себе забрал, – с явной обидой подошёл ближе мастер.