Комбат Найтов - Чекист: В небе только девушки! И… я. Мы взлетали, как утки… Чекист

– Александр Иванович! Вы забрали изделие, о котором мы с вами говорили?

– Вы меня обижаете, Александра Петровна! Конечно!

– Работы над ним начали?

– Естественно. Не стоит напоминать мне, что я должен сделать!

– Иначе я услышу, куда мне следует пойти?

– Я этого – не говорил.

– Я и не спорю. Мне нужна эта машина. Как можно быстрее.

– Вот это я понимаю.

– Ну, и поменьше любопытных.

– Несомненно. Сразу по готовности я сообщу.

Потираю руки от удовольствия: всех обставил, все продумал, все на мазях. Ждем развития событий! 587-й полк прибыл по расписанию, без опозданий, задерживалась только сама Раскова. Полк привела капитан Женя Мигунова, ее заместитель. Небольшого роста, плотная, с невысоким лбом и небольшими усиками над губой. Коротко доложилась, даже не улыбнувшись. Хорошо, что девчонки перелетели уже к нам, имеется в виду 589-я ОРБАЭ, а Валя Кравченко – ближайшая подруга Мигуновой. Она влетела на КП, ойкнула, запросила у меня разрешения, и они кинулись друг другу в объятья, повизгивая от удовольствия потискать друг друга. Через некоторое время Валя попросила разрешения удалиться, и они скрылись с глаз. Я собрался на ужин, вышел из штаба, смотрю, чуть в стороне толпа и митинг. Авторитет Расковой в этом полку был на такой высоте, что мама не горюй. А при соответствующей подаче… Мои девчонки, почти в полном составе, там, на митинге. Они уже все с орденами, прыгнули по званиям вперед, у них за спиной двухмесячный опыт ночных полетов, боевых. По 25–40 боевых вылетов. По сравнению с остальными они – матерые волчицы. А прилетевшие – сосунки. Вот и пересказывают бывшим и будущим однополчанам, что и как. Причем девочки из 586-го полка в круг не вошли. Сидят возле штаба, грызут семечки и искоса посматривают на происходящее. Те, кто «коренные», и в тех полках не был, чуть в стороне, тоже что-то обсуждают. Лиля поднялась с лавочки в курилке, в эскадрилье почти никто не курит, но по уставу возле штаба всегда оборудуется курилка, и подала команду «смирно». Свои встали быстро, а легкий шум и поворот в сторону начальства полк выполнял довольно долго. Я посмотрел на часы и сказал:

– По расписанию уже пятнадцать минут идет ужин! Всем в столовую! «Восемьдесят девятой» собраться после ужина в классе на постановку задач.

Все повернулись и направились к столовой, заинтересованно глядя в мою сторону. Несколько раз послышалось негромкое: «Строгая!»

Все девчонки прилетели в летнем женском обмундировании, комбинезонов не видно. Там, на Волге, еще жарче, чем здесь. А «наши» резко выделялись среди них комбинезонами и мужской формой.

«Товарищи командиры!» – прозвучало на входе. «Вольно», и прохожу в «свой» кабинет. Шум в столовой стоял достаточно сильный. Это столовая ОРБАЭ, столики накрыты на четверых, хотя обычно питаются поэкипажно, только по трое. Чтобы пропустить вдвое больше людей, выставлены дополнительные столики и увеличено число официанток. Обсуждается всё: меню, сервировка, даже столовые приборы, девушки-официантки, присутствие сержантов в одной столовой с командирами, командование, комары (Дон рядом), возможность порыбачить. Рядом со мной ужинал Косенко, который с трудом сдерживал улыбку, слушая этот гвалт.

– Соберите их в клубе после того, как закончим постановку. И что говорит Ильин по поводу их размещения?

– Да вроде все в порядке. Следом за ними едет их собственный БАО. Палатки и две большие землянки для них готовы. Временно разместим, а там устроятся. Нагрузка на столовую большая.

Потом, чуть помолчав, прожевывая шницель, добавил:

– Вот никогда не думал, что буду работать в авиации и в женском коллективе одновременно.

В клубе состоялся довольно непростой разговор о том, что я не вижу перспектив у чисто женского полка, потому как весь мой опыт говорит мне о противоположном. Надо было видеть лица девушек, которым после 6–7 месяцев обучения в тыловом Энгельсе сказали, что они – балласт для дивизии. Что все их мучения, бессонные ночи в нарядах, на разгрузке продовольствия, боеприпасов и другого важного и необходимого для жизнедеятельности учебно-боевого полка, никому на фронте не нужны. Что посылать их в бой завтра никто не собирается. Перелет «на фронт» не подразумевает того, что завтра их пошлют бить ненавистного врага. Завтра им предстоит сдать зачеты по физподготовке, без этого никто к полетам допущен не будет. Все записи о допусках считаются утратившими свою силу. Учеба начнётся снова, и контролировать полк будут даже строже, чем мужской. Говорила им это женщина, что делало такое заявление практически приговором. Глядя на их лица, а почти у всех в глазах стояли слезы, чтобы не быть голословным, я подошел к турнику, который стоял в углу сцены в сельском клубе, и показал подтягивание на одной руке. Больше ничего показать не удалось, турник был не очень хорошо закреплен, но и этого девочкам хватило. Нормы в Энгельсе – тыловые, летных часов – мало, поэтому большинство из них имели пусть небольшой, но дефицит веса. Из зала поднялась на сцену небольшого роста шатенка со шпалой на петлице. Ни слова не говоря, подошла к турнику и три раза подтянулась на правой руке. На левой – только до середины.

– Товарищ подполковник, у меня более тысячи часов налета, я – командир первой эскадрильи, была на фронте с начала войны, потом шесть месяцев в Энгельсе. У меня тоже будут аннулированы допуски?

– Сколько у вас полетов на удар с пикирования и с каких высот?

Она достала летную книжку.

– Шесть вылетов с высоты три и три с половиной тысячи.

– Количество пикирований за вылет?

Она удивленно почесала рукой лоб у переносицы.

– Одно. Удар с горизонтали, разворот и удар с пикирования.

Из шкафа достаю нарисованные Настей схемы захода на «вертушку» и «бабочку».

– Вот такие схемы вы видели? Исполняли?

– Нет.

– Если вы атакуете объект по той схеме, что вы описали, то немцы от вашей эскадрильи оставят один-два самолета, даже без воздушного нападения на вас. В обороне важных объектов они очень сильны. А мне совершенно не хочется рассылать вашим матерям похоронки. Поэтому всему полку необходимо научиться воевать, ваша задача не умереть за Родину, а сделать так, чтобы гитлеровцы сдохли за свой Рейх.

Тут возник небольшой шум, в зал вошли возвратившиеся с задания летчики и летчицы, штурмана и стрелки ОРБАЭ. Прямо из машин, упакованные в меховые куртки и комбинезоны с подогревом. Я разрешил раздеться и войти. Тамара сняла куртку и повесила ее на вешалку на стене, прошла на сцену и доложила:

– Товарищ подполковник! Эскадрилья нанесла удар по мостам у города Балаклея и скоплению железнодорожного транспорта на станции. Сбит ночной истребитель Ме-110. Пленки проявляются, по докладам стрелков наблюдались попадания в пролеты, зафиксирован сильный пожар на станции. Потерь нет, основная группа в бой с воздушным противником не вступала. Командир эскадрильи капитан Иванищева.