Комбат Найтов - Чекист: В небе только девушки! И… я. Мы взлетали, как утки… Чекист

Реакция была мгновенной. 1-й гвардейский отдельный РБАП передавался 223-й дивизии из АДД. ИО командира полка назначалась полковник Метлицкая, с сохранением должности и оклада командира 223-й БАД. Мужики – они такие! Стоит поддразнить чуть-чуть и ущемить мужскую летную гордость.

В тот же день прилетело шесть «Митчеллов-эйч» с увеличенными топливными танками до 7540 километров дальности, оборудованных для полетов над морем. Из них предстояло соорудить ДРЛО. Загнали в ПАРМ, а в Свердловске для них готовили вращающиеся «грибы». В нос ставили вертикальную антенну, позволяющую быстро замерять высоту полета целей. В 1-й ГвОРБАП я отбирал летчиков из всей дивизии. К сожалению, приходилось резать по живому уже сложившиеся звенья. Часть людей подкинул Красовский, в основном это истребители. У нас в Воронеже состоялся и первый слет пикировщиков: из 15-й армии Пятыхина прилетела сборная «девятка» только что переученного 34-й БАП из 301-й дивизии. Довольно много «старых» летчиков, которые разбавлены двумя молодыми. Учились под Москвой на организованных Новиковым курсах, которые вел инспектор ВВС по штурмовой и бомбардировочной авиации РККА подполковник Полбин. Отучив переформировывавшуюся дивизию, он принял ее и отбыл с ней на фронт. Сам он тоже прилетел, показать сам себя и своих «орлов». Они базируются чуть севернее нашей дивизии. Балтфлот прислал «девятку» 12-го гвардейского БАП. Несколько армий не прислали никого. От нашей армии было шесть «девяток», две из которых из 223-й. Много пикировщиков прислал новый в нашей армии бомбардировочный корпус генерала Судеца. Слава о пикировщиках 2-й армии ширилась, и у нас появились конкуренты! Чтобы слишком уж не травмировать подрастающее поколение, от первого ГвОРБАП в конкурсах никто не выступал. Мы только покажем в самом начале показательное выступление и ночное бомбометание по мишени типа мост.

Кроме пикировщиков прилетело немного истребителей из других армий и два десятка «Илов». Они тоже работают с пике. Степан Акимович пару недель дневал и ночевал на аэродроме и полигонах. Всех достал, в том числе и меня. Полностью готовых машин у ГвОРБАПа было мало. Решили показывать только восемь машин и действия истребительной восьмерки. Для этого подняли три «девятки» Пе-2 из разных армий, и три «восьмерки» на Як-7б, Ла-5 и Р-39n их прикрывало. В общем – обычное построение при сопровождении. Низковысотные «яки» страхуют на выводе и наборе, непосредственно охраняют Ла-5, и «кобры» ловят охотников и помогают при необходимости остальным.

Я пошел ведущим, и мы показали три последовательные атаки на эскорт. Само собой, внешне это выглядело не очень. Летчики больше хохотали, что «девки на горшок забыли сходить». В разгар праздника я обнаружил посторонний самолет, который на высоте довольно шустренько полз к Воронежу. Запросил КП ПВО, на запрос получил офигительный ответ:

– Мы никого не наблюдаем!

– А меня?

– А где вы находитесь?

Дал пеленг, дистанцию и высоту.

– Нет, в этом секторе чисто!

Сменил частоту и передал:

– «Клен», я – «Метла-один». Обнаружена высотная цель курсом на нас. Предположительно высотный разведчик противника. Как поняли, прием.

– Я – «Паскаль». Этого нет в программе.

– Где «Клен»?

– «Клен» вышел.

– «Паскаль», я «Метла-один», цель – фактическая. Передайте «Клену»: ухожу на перехват.

А громкоговоритель дублировал все это на половину аэродрома. Через минуту-другую уже «Клен», а сзади слышны возбужденные голоса различного ранга, передающие куда-то какие-то матерные выражения:

– «Клен» на приеме! – Я повторил доклад. – Может, наш, аккуратно проверь! Перехват разрешаю.

На глазах у всей публики ухожу в набор на форсаже. Настя его разглядела: Ju-88s. Воспользовавшись информацией, что мы где-то на севере, немцы решили днем провести разведку. «Юнкерс» нас с Женей обнаружил. А у них основной способ отхода – пологое пикирование, на котором они делали все наши истребители. Заходим в три четверти, открываем огонь. Снарядам до цели довольно далеко лететь. Снизу незнакомый голос орет: «Кто ж так стреляет, чуня!» Потом, когда «юнкерс» горящим костром ломанулся вниз, и вспухло два парашюта из трех возможных: «Гляди, попала! Охх-хренеть!» Оказывается, с земли пошла на перехват целая восьмерка новеньких «кобр» из 4-й армии. Это они меня комментировали.

– «Клен», я – «Метла-один», работу закончила, целей больше не наблюдаю. Противник, Юнкерс-88-эс, упал за Раздольным на берегу Камышовки. Наблюдаю два парашюта, их сносит в сторону Трещевки.

– «Клен» принял, домой, Сашенька, домой! Молодчинка!

– «Комментатор», «Метле-раз»!

– На… приеме, я – «тринадцать»!

– Поучи жену щи варить! Научишься, прокачу на «метле». «Клен», «Метле-раз», идем на спуск, крыша не требуется.

– Принял, вам добро.

Через пятнадцать минут попали в буйные руки летчиков, которые качали два экипажа. И когда вечером показывали «фильмы», никто из них уже не смеялся, все поняли, что для них этот вылет кончился бы так же, как для экипажа «юнкерса». Нельзя недооценивать противника и упускать его из виду. Пока это подводит только немцев, но ничто не вечно под луной. Парни тяжело дышали – весь их почти двухлетний военный опыт просто кричал о том, что это опасно, очень опасно. Они привыкли к боям, к перегрузкам, но мысль о том, что у противника тоже могут появиться такие возможности, покоя им не давала. В зале зажегся свет. Лес рук, причем молчаливый.

– Сразу отвечаю на самый главный вопрос: у фрицев ничего подобного нет. Уйти от атаки можно, но требуется наблюдать за противником и не запускать его в мертвые зоны. Кто хотел узнать об этом, можете опустить руки. И главное: ближе к лету немцы на нашем участке пойдут в свой последний бой. Мои «бабки-ежки» будут с вами. Полк, по приказу Верховного, комплектуется и пополняется. И через 25 минут мы покажем вторую часть нашего показательного наступления. Сейчас две машины идут, чтобы атаковать мост на полигоне.

– Ночью?

– Конечно, это позволяет с минимальными потерями делать это. Пройдемте!

Все вышли из клуба, перешли через железную дорогу в северо-восточной части аэродрома. За небольшой рощицей начинался полигон завода, где пристреливали оружие «Илы». Там небольшой песчаный холм, за ним положили два пролета железного моста. Кто-то, очень слухастый, уловил шум винтов и двигателей машины, идущей на большой высоте. Принялись высматривать, машина шумела довольно громко и меняла звук. И тут сработал «фотаб». Пока все промаргивались, зажглась САБ-250, выбрасывая из себя новые и новые осветители, потом раздался сильный рев мотора уже за нашей спиной, и через несколько секунд грохнули взрывы. А по радио неслось голосом лучшей солистки Брянского фронта, командира бывшей 589-й ОРБАЭ, Тамары Иванищевой: