Валерий Цуркан - Бажен

Стояла глубокая ночь. Он поднялся. Волхв не спал и сидел у костра.

– Чего не спишь? – спросил старик.

– Почудилось сквозь сон.

– Чуткий! – с тёплой улыбкой сказал волхв. – Волки тебя разбудили. А ребята дрыхнут и хоть бы что! Не боишься волков?

Бажен сел, подобрав под себя ноги. Прислушался. Да, его разбудили волки. Они опасались огня и стояли среди деревьев, надеялись, что костёр погаснет. Вдалеке светились отражённым желтым огнём несколько пар глаз.

– А чего их бояться, пока костёр горит?

– Бывает, что их и огонь не остановит.

– Так то в сильный голод… зимой. А сейчас бояться нечего.

– Лес хорошо знаешь?

– Я в нём как дома!

– Молодец! Лесные ведатели нам нужны. А теперь спи, а я за костром посмотрю.

Бажен послушался старца, снова лёг и постарался уснуть.

Утром, еще до рассвета, трое на краю поляны выделывали невесть что! То складывались пополам, до самой земли, будто кланялись неизвестно кому, то подпрыгивали, словно стараясь допрыгнуть до вершины осины. Снова кланялись и опять прыгали. А после всего Шемяка и Стоян стали бить старика. Тяжело дышали, охали и ахали, и пытались ударить Булата. Бажен едва не бросился на помощь, но старик отбивался очень легко. Шемяка ударит рукой, а дед свою подставляет. Стоян пытается пнуть Булата, а старик изворачивается да бьёт по ноге, что тот аж на колени падает.

– Всё, достаточно детюки! – сказал Булат. – Размялись и буде! Давайте покушаем и пойдём дальше, в Ростов успеть надобно.

Так это они разминались! А Бажен грешным делом полагал, что молодые избивают старого человека. Но теперь знал, что этот старик может не за одного себя, а и за других постоять. Надо же, какой сильный! В таком возрасте уже пора на печи лежать да мух считать, а со старым Булатом не смогли совладать двое здоровых молодцов! Увиденное Бажена весьма удивило, и он теперь стал относиться к волхву совсем иначе.

Завтрак был таким же, как и ужин. Холодное мясо и медовуха из небольших козевок. Мальчик запивал мясо родниковой водой. Она согрелась за ночь в козевке у костра и не ломила зубы. В отличие от мужиков волхвы медовухи ему не предлагали, а сам и не напрашивался.

– К вечеру в Ростове будем, – сказал Булат, когда поели. – Завтра князя увидим, поговорим, и домой. А с тобой, малец, разговор особый будет, – добавил, глядя на Бажена.

Нацепили на пояса ножны с мечами, закинули луки за спины, сели на коней и двинулись дальше. Ехали лесом, и Бажен наслаждался природой. Где-то вдалеке пел соловей, трели – одна другой краше. То заливался надолго, то пел короткими переливами, как лесной ручеёк, который перекатывает свои воды с камешка на камешек. Конь Булата ехал медленным шагом, и мальчик, достав из сумы свирельку, стал играть, словно насмехаясь над соловушкой. Тот даже замолчал на время, поражённый наглостью дудочника. Послушав игру перемешника, соловчик начал петь сам, а Бажен перестал, уступив ему очередь. Булат остановил коня, за ним младшие товарищи. Перекличка двух соловушек длилась не очень долго, птице это надоело, она замолкла и перелетела на другое место.

– Ну, дык, здорово! – сказал Шемяка.

– Ага! – добавил Стоян.

– Давно ты так умеешь? – спросил волхв.

Мальчик пожал плечами.

– Умею… А давно ли… не знаю, не считал. Как мне дядька Вячко свирельку первую подарил, так и научился.

– Значит, давно, – заметил Булат и повернулся товарищам: – Сгодится? Сможем силушку вложить в дудку?

– Вроде бы сам должон… – неуверенно сказал Шемяка, поведя широченными плечами, и переглянулся со Стояном.

– Ага, сам! – заметил Стоян. – Ты же, старче, сам говаривал, что человек должен сам открыться. Кто ж за него это сделает?

– Сам и сделает, – сказал старик. – А мы лишь направим умение. Главное, уже знаем, куда силу-то вложить.

Вроде бы и слова русские, а о чём говорят, поди разберись! Какую силу они собрались в свирельку вкладывать, кто и как это будет делать?

– Ты, малец, умение своё не теряй, – сказал Булат. – Пригодится ещё. Как домой приедем, я тобой займусь. – И ласково, с улыбкой добавил: – Ишь, скоморох нашёлся! А пока спрячь дудочку свою, успеется!

Бажен послушно убрал свирель в суму, и они поехали дальше. Лес расступался, пропуская вперёд. Рассвело. Соловей утих, но запели другие птицы. А вдалеке всё долбил неустанно дятел.

***

Вечером, когда солнце начинало закатываться за край земли, доехали до Ростова. Перед этим долго шли берегом озера Неро. Бажен всю жизнь провёл в лесу, никогда не видывал так много воды сразу, и всю дорогу с открытым ртом смотрел на эту красоту. Булат, заметив смятение, спросил.

– Что, пострел, никогда озерца не видывал?

– Ничего себе озерцо, чудо чудное! – сказал мальчик.

– Я видывал и поболе, морем называют. И ты увидишь, коли на север понадобится сходить. На юге тоже есть. Северное Белым кличут, а южное Русским.

– А Белое – не русское, что ли? – спросил мальчик.

– Наше, русское, – в голосе Булата послышалась улыбка. – А южное иногда ещё Чёрным называют.

– Больше нашего озера? – «Наше озеро» Бажен произнёс с гордостью, впечатлённый размерами озера Неро.

– Ты тот берег видишь? – спросил Булат.

– Вижу, – ответил мальчик, всматриваясь в синюю гладь озера. – Полосочку.

– А там и полосочки не увидишь. Без конца и без края моря те. Огромны расстояния, ни конца ни края не видать!

– Ого, вот это чудо! – пробормотал Бажен.

В спокойных водах озера плескались огромные рыбины, Бажен никогда и не видывал таких. Полянские мужики таскали на уды рыбок в ладонь, изредка чуть больше, но то, что он увидел здесь, даже немного напугало. Если вначале у него появилась мысль искупаться в озере, то теперь сразу расхотелось – а если этакое чудище на дно утащит?

Слюдяные окошки каменных домов отражали заходящее солнце, простой люд шёл с полей домой. Батраки здесь одеты куда лучше, чем в родной деревне, мальчик это сразу отметил.

– Князю показаться поздно уже, – сказал Булат, подозвав Шемяку и Стояна. – Поищем двор постоялый, да утром и пойдём. Неча сейчас, на ночь, к нему ходить, лучше с утречка, пока он добр и не забита его головушка тяжкими думами.

– Да вроде бы он всегда не зол и не сердит, – ответил Шемяк.

– Не зол, ага! – сказал Стоян.

– Добр по сути своей или нет, а великий князь, – ответил волхв. – Не по сути своей судит, а по делам княжьим. Мало ли чего сегодня выслушать пришлось, с досады возьмёт и завернёт нас, и пропал наш труд. Утром пойдём, пока у него голова чистая будет от злых дел.

Постоялый двор нашли в огромном срубе-тереме с многочисленными пристройками. Хозяин, лысый безбородый мужчина, велел челяди отвести коней на конюшню и накормить. В горнице стояли спальные лавки да стол. В стене – открытое волоковое оконце.