Михаил Маришин - За три войны до… Реинкарнация Победы – 4

– Где? – вскочил Булыга с места.

– Напротив Песчаной!

– Сообщите на переправу, никого с восточного берега не пускать! И пусть не зевают, японцы могут на плечах прорваться! – начал командовать майор. – Едем!! Резервное отделение, в ружьё!!!

Захваченный поднявшейся общей суетой я тоже во всеоружии заскочил в кузов грузовика. Через двадцать минут, уже на той стороне, мы в темноте едва не врезались в толпу бредущих по степи людей.

– Что за часть? Где командиры?! – закричал вылезший из кабины на подножку Булыга. – Стоять!!!

Человеческое стадо, иначе не назовёшь, остановилось, стрелять для острастки не пришлось. Паническая истерика была уже позади и люди просто уныло шли в том направлении, в котором раньше бежали, не думая зачем и куда, лишь бы подальше.

– Командиры где, я вас спрашиваю?!! – ещё раз проорал во всю глотку, стараясь казаться как можно более грозным, начальник особого отдела. Пограничники в кузове демонстративно передёрнули затворы винтовок и пулемётов и направили стволы на людей. Те, конечно, могли бы ответить тем же, но у большинства руки оказались пустыми, а другие, кто не бросил оружия, были подавлены и осознавали свою вину, потому и не сопротивлялись. Толпа в одном месте колыхнулась и из её глубины на голос майора стал пробираться человек. Подойдя вплотную он, стараясь говорить твёрдо, мальчишеским голосом представился:

– Лейтенант Порушин, командир противотанкового взвода.

– Где остальные, лейтенант?!! – продолжал «наезжать» Булыга. – Где комбат? Командиры рот?!

– Мы с марша! А нас в атаку! Ночью! Без огня! Без разведки! Кто так воюет?! – будто не слыша майора, глядя себе под ноги, рычал от бессильной злости лейтенант, размазывая по лицу текущие из глаз слёзы.

– Где комбат, курва, я тебя спрашиваю?!! – соскочив с подножки, Булыга схватил Порушина за плечо и стал трясти, пытаясь таким образом привести в чувство, но эффект оказался прямо противоположным.

– Убиты все! Все, кто впереди шёл!! А они вели!!! Слышите?!!

– Отставить!!! – видя, что толпа от воплей заводится, я вмешался, хоть это и могло подорвать авторитет начальника особого отдела в глазах подчинённых. – Товарищ майор, надо бы разведку провести в направлении позиций батальона. Своих забирайте, а я уж пока тут сам разбираться буду.

Булыга смерил на меня долгим взглядом, но не стал спорить и, оставив мне грузовик с водителем, скрылся в темноте на северо-востоке.

– Кто из первой роты? Есть такие?

– Я из первой… – подал голос здоровяк в гражданском костюме, возвышавшийся над основной массой на добрых полголовы.

– Фамилия? Звание?

– Рядовой Круглов.

– Модный пиджачок, хоть жени тебя сейчас, – попытался я шуткой разрядить обстановку. – Хорошо, что оружие не бросил, – не забыл я похвалить, поддерживая авторитет человека, «который не побоялся».

– Какой есть пиджачок. Я ж не виноват, что размеров на складе нет и вся форма на детей? – пробурчал Круглов, показывая, что об уставе и субординации слыхом не слышал.

– Это временно, – успокоил я его и взял официальный тон. – Рядовой Круглов, поздравляю вас с назначением командиром роты! Будете дальше так же самоотверженно бить врага, к концу года маршалом станете! Слушай приказ! Собрать бойцов роты, разбить на десятки. Десятки по три объединить во взводы. Назначить командиров, составить списки. Действуйте! Вторая рота?!

Мало помалу, дело пошло, люди расходились по подразделениям. Через полчаса в моём распоряжении было около трёхсот организованных бойцов при ста двадцати трёх винтовках и шести ручных пулемётах, из них около тридцати ходячих легкораненых, которым оказали помощь и оставили в строю. Правда, при единственном летёхе, который, как выяснилось только-только выпущен из училища и взводом своим успел покомандовать всего три дня. От ушедших вперёд пограничников не было никаких вестей, но ночь в направлении позиций не разразилась боем, царила тишина, особенно заметная на фоне вялых перестрелок на соседних участках.

– Слушай мою команду! Развернуться в цепь! Идём к позициям, собираем брошенное оружие! Кажется, вы добровольцы? Языком трепали, что чужаков на нашу землю пускать нельзя? Вот теперь партия даёт вам шанс подтвердить вашу жизненную позицию делом. За мной, вперёд!

Свой арсенал я раздал бойцам, кто успел на бегу «облегчиться». И снайперскую винтовку тоже, хоть меня жаба и душила. Остался с тем, с чем вылетел на восток – «сайгой», пистолетом, бесшумным револьвером да мечом. Правда, нового хозяина для «арисаки», кажется, выбрал хорошего. Охотник, как увидел оптику, сам попросил «махнуться» на «мосинку», которую не бросил, как многие другие, уверяя, что только чуть поиграет и сразу же вернёт. Но даже то, как он оружие принял, приложился на пробу, говорило о многом.

Вообще-то, командир батальона должен видеть поле боя и из тыла управлять движением рот, но сейчас не та ситуация. Топаю впереди в сопровождении снайпера-охотника и пулемётчика с трофейным «типом», чтоб бойцы, хотя бы ближайшие, видели. Остальные… Надеюсь, что «чувство локтя» не подведёт. Ну, а тех кто всерьёз решил «пятки намазать», на переправе задержат. Идём, подбираем брошенные «мосинки» и РПШ. Спустя километра полтора попалась противотанковая «дегтярёвка», значит передовая уже близко, с такой дурой не побегаешь.

– Порушин… – тихо позвал я новоназначенного мной комбата. – Твоё хозяйство? Подбирай!

– Товарищ капитан, тут правее уже окопы миномётчиков, может вниз и ходами сообщения? – высказал тот предложение в ответ, передавая ПТР бойцам.

– Бежали по ходам?

– Нет, по верху… Да шут разберёт, кто как.

– Значит, поверху и пойдём, или ты надеешься, что посеянные винтовки по весне пулемётами взойдут? Миномётная рота! Живо к своим «самоварам»! Если стрельба вдруг начнётся, дадите перед нами дымовыми, а потом осколочными сыпьте, не жалея! Ближе пятисот метров не бить! – подумал я, что мои приёмные окопные артиллеристы навряд ли «профи». – Как продвинемся, посыльного пришлю с новой ближней границей огня.

Перевалив через песчаные бугры добрались до второй, считая с переднего края, траншеи. Там я оставил третью, оказавшуюся самой многочисленной, почти два с половиной взвода, и пулемётную роты, у которой на позициях, правда, оказалась только треть станковых «максимов».

– Остальные где? – спросил я у принявшего командование сержанта.

– Нам последний приказ был прикрывать. А второй и третий взводы должны были с атакующими перекатами на флангах идти, – ответил тот.

– Оставь расчёты к наличным стволам, остальных вперёд! Будем ваших потеряшек на нейтралке искать.

Наконец, добрались и до первой траншеи, где нас поджидал майор Булыга с тремя погранцами.