Комбат Найтов - Оружейник: Записки горного стрелка. В самом сердце Сибири. Оружейник. Над Канадой небо синее

Сталин начал рассматривать партбилет под косым углом. Да, постановление 1925 года, зафиксировавшее эти знаки, исполнялось в 1974 году, в год выдачи этого партбилета.

– Что этот человек сказал об этой войне?

– Мы ее выиграли, Коба! Он военный, войсковая разведка. Грамотен, обладает хорошей, я бы даже сказал, очень хорошей памятью. Профессионал. Дал ценные сведения по положению на всех фронтах. Поэтому я и оставил Буденного на месте: военные историки мира признают, что отступление Южного фронта, проведенное им, это шедевр маневренной войны. Он сумел отойти, потрепать противника, растянуть его коммуникации и закрепиться на естественных рубежах обороны. Дальше немцы не пройдут на том участке. А вот Тюленев себя проявил как нерешительный и безынициативный комфронта, который сорвал «Большой Сатурн».

– Какой «Большой Сатурн»?

Берия вынул из планшета карту.

– Вот операции, которые будут проходить в этом и следующем году. Вот «Большой Сатурн». Он провалился из-за действий Закавказского и Северо-кавказского фронта.

– Где этот человек, Лаврентий?

– В Монино.

– Привези его ко мне, вечером. Все это поставь вон туда, в шкаф. И до вечера.

Когда Берия вышел, Сталин сказал Поскребышеву, что занят, подошел к шкафу и вытащил из него пулемет. Легкий, меньше 8 килограммов, с ленточным питанием и сошками. Сталин поднял крышку и посмотрел вовнутрь. Отбросил в сторону ленту и закрыл крышку. Поднял пулемет к плечу, даже с его не очень хорошо работающей рукой это оказалось совсем нетрудно. Оптический прицел. Нет, сейчас это – лишнее. Покрутив его еще немного в руках, поставил на место и взял в руки винтовку. Отсоединил магазин: стандартный винтовочный патрон, сдвинул предохранитель и оттянул затвор, отпустил, затвор глухо щелкнул, Сталин вскинул винтовку и прицелился через окно. Тоже очень удобная и легкая винтовка. Сухо щелкнул спуск. Сталин присоединил магазин. Несомненно, нужно копировать и запускать в производство. «А это что?» – подумал он, подняв легкую, слегка изогнутую, явно пластмассовую вещицу. На одной стороне было написано «к противнику». Крутить ее в руках он не стал, аккуратно поставил на место. С таким же интересом осмотрел пистолет в пластмассовой кобуре. Он ему не понравился: слишком тяжелый для него. Тем не менее большое количество патронов в магазине – это удобно в бою в городе и стесненных условиях. Патроны ему были незнакомы. Дослав магазин на место, Сталин вложил пистолет в кобуру и еще раз взял в руки партбилет. Что-то насторожило его в нем. Да, вот что! Нигде он не увидел ставший уже привычным собственный профиль. «Если он говорит, что мы выиграли эту войну, то почему снят мой профиль? Странно!» Он взял пакет с личными вещами неизвестного разведчика и пошел к столу. Неторопливо набил трубку и прикурил. Так, что здесь: газета «Правда» за 21 июля 1980 года. Странный орден, он достал лупу: Октябрьская революция. На первой странице: открытие Олимпийских игр в Москве, странного вида пузатый медвежонок, победа в стартовом матче чемпионата по футболу: СССР-Венесуэла – 4:0, прыжки в длину: золото и серебро у СССР. В борьбе победил Вахтанг Благидзе из Грузии. На пятой странице мировые новости. Странно, если он говорит, что идет война, то почему в газете об этом ни одного слова? Они что, не понимают, что это сплачивает народ? Так, это что? Фотографии. Это, видимо, он сам, какой-то странного вида парашют, незнакомые танки и машины. Огромный толстопузый самолет без винтов, из которого выезжают танки. Фотографий немного. Это что? Он вздрогнул, когда неожиданно открылась крышка плейера. Внутри лежала еще одна коробочка. Захлопнув крышку, он отложил в сторону незнакомый прибор. Пластмассовый карандаш c металлическим грифелем. Провел им по бумаге и попытался стереть появившуюся черту. Не стирается, это – ручка. Покрутил в руках, отложил в сторону, взял опять фотографию и внимательно рассмотрел лицо. Он считал себя хорошим физиономистом. Лицо ему понравилось, даже несмотря на большой шрам, пересекавший его. Отодвинув от себя вещи, Сталин раскурил погасшую трубку. «Это знак! Знак свыше! И его надо использовать! На все сто. Этот человек знает многое и может повлиять на весь ход войны. Интересно, как он сюда попал? А вдруг удастся попасть обратно и получить помощь от СССР восьмидесятого? Зря я сказал, чтобы его привезли вечером. Надо немедленно с ним поговорить». Он снял трубку и попросил соединить его с Берия.

– Лаврентий, я передумал. Привези его сейчас! – и положил трубку.

Я вышел из душа посвежевшим и чисто выбритым. Куда-то надо повесить выстиранную гимнастерку. Я вышел из комнаты, напротив сидел сержант. Он встал и спросил:

– Вам что-нибудь требуется?

– Где можно повесить и просушить гимнастерку?

– Давайте, я сейчас распоряжусь об этом. А вас просили не выходить из комнаты.

«Блин, как под арестом! Впрочем, это, скорее всего, и есть арест, а я теперь – подопытный кролик! Фиг с ним. Потерпим». Отдав постирушки сержанту, вернулся в комнату, открыл окно и закурил. Все, кроме гимнастерки, брюк и кроссовок у меня забрали. Хорошо, что оставили сигареты и одну зажигалку. Время тянулось мучительно медленно. В дверь постучали.

– Войдите!

– Вас просили быть готовым к выезду.

– Мне нужна моя гимнастерка, утюг и чистый подворотничок.

– Одну минуту.

Оба на! А я таким утюгом пользоваться не умею! Пришлось сказать об этом лейтенанту госбезопасности. Он странно посмотрел на меня, но, вышел в коридор, и, через минуту, вместе с ним вошла женщина, которая быстро отпарила и просушила гимнастерку, и, так же быстро, пришила подворотничок, с интересом рассматривая полевые погоны.

– Мне еще сапоги нужны, сорок второй размер.

Принесли сапоги, а я прикрутил на место Красную Звездочку. В комнату вошел Берия.

– О, на человека стал похож. Поехали!

Насколько я ориентируюсь, мы где-то в Монино, недалеко от аэродрома. Едем в Москву, в центр.

– Вас вызывает товарищ Сталин. Обращайтесь к нему только так, пожалуйста.

Мы вошли в кабинет, я никогда не был в этом дворце Кремля и с интересом его рассматривал. Кабинет Сталина особого впечатления не произвел: длинный, т-образный стол, развешенные карты Европы и Европейской зоны СССР. Отмечены фронты. Даже представляться не пришлось!

– Здравствуйте, товарищ Найтов!

– Здравия желаю, товарищ Сталин.

На столе разложено мое снаряжение. Даже камуфляж, все, до последней мелочи. Кроме духовых трубок. Так как на столе стоял и диктофон, я понял, что Сталин прослушал запись моего допроса Берией.

– Товарищ Найтов, вы знаете, кто изобрел это оружие и где оно производится?

– Да, конечно. Это пулемет Калашникова модернизированный, образца шестьдесят восьмого года. Калашников сейчас сержант и служит на каком-то танковом полигоне под Москвой. Кроме этого пулемета, вся армия вооружена его автоматами и пулеметами калибра 5,45 мм, до этого его же автоматами 7,62 мм. Все это оружие считается лучшим и самым безотказным в мире. Это – снайперская винтовка Драгунова, он служит сейчас в Приморском крае оружейным мастером. Пулемет и винтовка сделаны на Ижевском оружейном заводе. Автоматический пистолет Стечкина сделан на Тульском оружейном заводе. Создан там же. Конструктор Стечкин должен быть на заводе. Это управляемая противопехотная мина МОН-50. Это вот – прицел, позволяющий навести ее на цель. Это – два отверстия для взрывателей. Используется или с радиовзрывателем, или с обычным. Внутри – картечь и взрывчатка. У нас изготавливается четыре вида таких мин. «Пятьдесят» – это дальность разлета осколков. Одна такая мина может уничтожить взвод. Очень проста в изготовлении и очень эффективна в обороне и на отходе. Ну и для засад хорошо использовать.