Комбат Найтов - Возвращение домой: Крымский тустеп. Возвращение домой. Крымский ликбез

– Вот и хорошо, Фина! Пусть будет! Вот только меня переводят под Барвенково. Но это будет завтра!

Сначала о том, как Дмитрий поседел. Сидели под Евпаторией, в блиндаже, принимали сигналы от радиостанции в Кировском. Манштейн осматривает те дома, которые не минированы. В три заминированных дома с садиком не идет. А там все готово! Над позицией сильный воздушный бой. Немцы пытаются сорвать штурм Евпатории всеми доступными методами. Неожиданно раздается грохот, сквозь три наката пробивается стокилограммовая бомба с замедлением и втыкается в середину стола, стол в клочья, бомба в грунт, а старшина 1-й статьи Мальцев от неожиданности кидает шерстяные перчатки, которые попадают в кольцо стабилизатора. Инерциальная вертушка, дающая замедление, зажовывает его перчатки и останавливается. Несколько секунд управление роты смотрит на бомбу, потом все вылетают наружу, валятся на землю и ждут взрыва. Тишина. Все начинают отползать от блиндажа. Проходит минуты три, и бомба взрывается. Никого не убило. Ржали все долго, а потом подарили Дмитрию клок его седых волос. Почти сразу после этого пришло сообщение, что подрыв осуществлен, затем что радист и Анна приняли бой. Старинов запретил сопровождать группу, и был совсем рядом – на КП 177-го полка. Радист работал минут семь, потом со связи ушел. Было понятно, что это все. Чуть позже Дмитрия вызвали в Симферополь, где на Советской площади в доме бывшей городской Управы, состоялся Военный совет фронта. На нем объявили, что командующий фронтом генерал-лейтенант Дмитрий Тимофеевич Козлов разжалован и снят с командования фронтом, исполняющим обязанности назначен генерал-лейтенант Батов. Его заместителем и командующим 44-й армией назначен генерал Львов, совмещающий эти две должности. ЧВС остается Мехлис. Дмитрий впервые участвовал в совещаниях такого уровня. Он очень стеснялся своих нашивок, тем более что остальные участники были в званиях от полковника и выше. Но его несколько раз хвалили, и в конце концов заставили выступить на совещании. Правда, перед этим, в перерыве, на него насели несколько полковых и дивизионных комиссаров и заставили выучить текст выступления. Дмитрий демонстративно прочел его по бумажке, от а до я! Собственно, его держали на совещании, чтобы наградить в присутствии. Наградили. Похвалили. И выпроводили в буфет – обмывать ордена и медали вместе с такими же окопниками, кто не решал судьбу фронта. В буфете последовал вопрос полкового комиссара Черняева, из 44-й армии:

– Я видел вашу роту на марше в Карасу-Базаре. У вас нештатное вооружение: пулеметы ДТ и МГ-34, снайперские винтовки трех модификаций и автоматы ППД, снятые с вооружения. Другого вооружения я у вас не видел. На каком основании вы используете такое вооружение?

– Товарищ генерал-майор, помимо того, что вы видели, в оружейке роты находится вооружение пулеметной, снайперской и штурмовой роты вермахта; кроме того, роты фельджандармерии и СС. Но все сразу не поднять. Вооружаемся в зависимости от задачи. И обмундировываемся тоже. Рота выполняет специальные задачи. При подготовке к операции приходится учитывать в том числе и уставы противника. В какое время вы видели роту? И я смогу сказать, почему она была вооружена именно так.

– Да и так понятно! Нам ведь никто не дает такой возможности! – ответил капитан Храпов, комроты из 177-го полка. – Нас заставляют сдавать трофейное оружие.

– Тимофей, приказ не дает тебе возможности получать боеприпасы на трофеи со складов боепитания, и все. На меня он тоже распространяется.

– Точно?

– Абсолютно, поэтому я использую только то, что захватил во время наступления или притащил с выходов. Единственное исключение – если работаем с ГРУ ГШ. В этом случае получаем в полном объеме. Так что не надо ля-ля!

– Ну, хорошо, уговорил! Все равно, тебя флот снабжает значительно лучше, чем нас.

– Хочешь посмеяться?

– Ну, давай!

– Форму на мне видишь?

– Вижу, хорошо одели.

– Моя собственная, приобрел на складах 51-й армии, частью трофейная. Наш штаб и склады в Емрюке. Я там с 1-го декабря не был!

– Вот о чем я и говорю! Все на нас ездят! – сказал комроты разведки 236-й дивизии.

На этом спор прервался, так как на сцену вышла Изабелла Юрьева, и зал разразился аплодисментами. Зазвучал «Синий платочек», потом «Сердце мое», затем «Я так любила вас». Зал активно поддерживал певицу: мало того, что кроме пулеметных очередей, давно ничего не слышали, так и местные девицы ходят в зипунах и грязных кирзачах, а тут что-то воздушное и небесное. Дослушать Дмитрию не дали: уволокли на совещание. Собственно, оно уже закончилось, в комнате на третьем этаже остались только посвященные.

– Садись, слушай. Есть данные, что справа от нас сосредоточились тридцать пехотных и шесть танковых дивизий. Задача – Баку, – сказал Батов.

– Товарищ генерал-лейтенант! Силы противника раза в три преувеличены. Там их даже поместить негде, плюс они бы нас уже атаковали. А так к нам ломится только одна 22-я дивизия.

– Лейтенант! Сведения предоставлены нашей стратегической разведкой. Проверены и переданы нам из Москвы, – достаточно резко сказал Мехлис.

– Лев Захарович, – обратился к нему Павел Иванович, – у нас с товарищем Матвеевым такая форма совещания: вопросы и сомнения говорим сразу, но не всегда их сразу освещаем. Таким образом мы очерчиваем круг задач и вопросов, на которые у меня нет ответов. Ну, а насчет сведений разведки, они всегда нуждаются в перепроверке, в том числе и те сведения, которые принесет Дмитрий.

– Хорошо-хорошо, не буду больше вмешиваться, Павел Иванович!

«Блин! Сама любезность! Точно что-то не так!» – подумал Дмитрий.

В результате переговоров пришли к мнению, что немцы разводят нас, демонстрируя большие силы, чем имеют. Единственная темная лошадка – 6-я армия Рейхенау, которая куда-то спряталась. Последний раз светилась под Ржевом в феврале. Ходили упорные слухи, что ее командующего уже нет: то ли сняли, то ли заболел, то ли погиб.

– Начинать придется с севера, Дмитрий, и больше месяца дать не могу. Нужна расстановка сил на участке от Днепропетровска до Таганрога. Сил и средств у тебя маловато, поэтому я дал задание Бархоткину пополнить роту и довести ее численность до батальона. Это будет отдельный разведбат фронта. Но ты сам этим вопросом не сильно заморачивайся. Твоя работа там, за линией фронта. Командировку тебе выпишем сегодня. Завтра и езжай. И поторопись. Ставка настаивает на начале мая. Успеешь?

– Не знаю, Павел Иванович. Пока – не знаю.

– Самолеты мы вам выделим! – добавил Мехлис.

– Требуется согласовать с Горшковым, товарищ генерал. Я его сегодня здесь не видел, – косвенно задал вопрос Дмитрий Батову.