Дмитрий Морозов - Корсары Балтики

— Проняло, — заметил Рагдай. — И меня по первости проняло, когда смекнул — речь идет об очень опасном для нас человеке. Ты его сюда накликал, милок.

— Я не специально, — честно сказал Артур. — Только время скоротать.

— На посту следует службу нести, а не время коротать, — сказал Рагдай. — Ты говоришь, что свалился сюда из какого-то будущего… А вдруг и там кто-то сидел, и «время коротал».

— Нельзя же людям писать запретить.

— Можно, — убежденно сказал Рагдай. — Было бы зачем. Сила не в закорючках этих, а в твоем проникновении за окоем.

— Красиво звучит, — поцокал языком Артур. — Проникновение за окоем… Название для еще одного рассказа.

— Ты не балуй, — нахмурился Рагдай. — Место тут особенное, заповедное. Станешь попусту марать папир…

— Бумагу, — поправил его Артур.

— Бумагу станешь попусту марать, — не дал себя сбить Рагдай, — нарушишь уклад здешних камней, тогда очень плохо будет.

— А что такого? Я только и слышу от вас — «не нарушь уклад», «не нарушь порядок»… Случиться-то что может на этом мертвом островке?

Рагдай взял свою шапку, положил на одну ладонь и звонко прихлопнул второй.

— А попонятней никак?

— Никак, — передразнил его калика. — Незачем думать — что будет, если все сделать кувырком да поперек. Думать надо, как ладно все сделать и гладко.

— Все, молчу.

Рагдай смотрел в огонь в течение долгого времени, потом изрек:

— Этот тать из заморских стран — потомок тех самых гишпанцев, которых викинги вывезли на север.

— Ну и что?

— А то, — сказал неохотно Рагдай, — что ты смог докопаться до корней его истории. Значит — можно докопаться до его Истинного Имени.

— Не понимаю.

— И не надо. Просто знай — можно. У всех нормальных людей Истиное Имя спрятано в пучине лихолетья, в водоворотах былей-небылей. Если точно знать Имя — можно власть получить над человеком…

— Над человеком можно разными способами власть получить, — пожал плечами Артур. — Нож ему к горлу приставить, денег посулить, бабу опять же.

— Бабу… — хмыкнул Рагдай. — Не власть все это. По верхам идет такая власть, нутра бессмертного не касаясь. А Истинное Имя — это не вершки, а корешки. Основа!

— Скажем — знает кто-то истинное имя человека. Ну и что?

— Тогда, — сказал Рагдай, — его можно, словно рыбу на крючок, вытаскивать в любом месте пучины, которую ты называешь Временем.

Артур некоторое время соображал, но ничего не сообразил, и спросил не к месту:

— А как ты, калика, научился моим голосом говорить, моими оборотами речи… читать, наконец?

— Очень просто, — безразлично уронил Рагдай. — Из твоей головы все беру.

Артур оторопело замолчал.

— Тебя странные вещи изумляют, — почесал в затылке калика. — А главное мимо проходит. Странно не то, что я могу из твоей головы всякий хлам черпать и рухлядь. В рухляди этой значимости нет, Силы природной. Даже жабу безмозглую подобному обучить можно, и на ярмарке показывать. Странно как можно, думая о Пучине, увидеть там исток настоящего человека, да еще и на папир это занести.

Де Сото вновь заметался.

Рагдай встал, сунул в огонь корягу и направился к лойме.

— Гость наш нежданный, негаданный пусть живет покудова, — сказал он. — А лодку эту порченную я спалю…

Когда пламя охватило лойму, калика столкнул ее с косы и проводил долгим взглядом.

— И что было дальше с его предком? — спросил Артур. — Попал он на север, стал рабом… А дальше?

— Смешной ты, — Рагдай опять принялся хлебать варево. — Про то у тебя надо выведывать.

— А ты что знаешь?

— Вот, — палец калики вновь уставился в испанца.

— Ясно, — Артур поднялся, отряхивая шорты. — Пойду я спать.

— Поешь, — почти приказал Рагдай. — Кожа да кости, а туда же — басни сочинять.

Покачав головой и рассмеявшись, Артур принялся за еду.

В течение всего дня, пока дымила Нарва, Карстен Роде метался по палубе когга, словно оглашенный.

— Почему, — заламывал он руки, — ну почему московиты не дали мне участвовать в штурме?

— Конных и пеших воинов здесь хватает, — сказал рассудительный Берналь, наблюдая за клубами дыма, уходящими от зубчатых стен в сторону реки, где ими принимался играть ветер. — Мы же для них весьма ценны.

— Оружие тупится от висения на крючке, — припомнил Роде кастильскую пословицу. — Разве не так?

— Мы не висим на крючке, — откликнулся монах. — Мы вольны в любой миг уйти в море и бомбардировать любую из приморских крепостей Ливонии. Почему именно Нарва?

— Намозолила глаза, — признался датчанин.

— Ты становишься совсем русским, сын мой, — улыбка мягким светом озарила бледное от природы лицо доминиканца. — Хандра — вот, что в будущем может сгубить этот живой от природы народ. Он начнет лечить ее каким-нибудь ядом…

— Все! — взревел датчанин под вечер, когда пришли известия о победе и продвижении войск Басманова и Бутурлина вглубь Ливонии. — Хватит нам отсиживаться в гавани. Мы идем на охоту! Поднимай команду «Федора», Берналь.

Известие не застало ролевиков врасплох — лихорадка войны уже успела захлестнуть их бивуак. Никто особо не рвался в бой, но трясло всех без исключения.

— Отвечаешь за всех, — сказал Бледный Король Галадриэли, остающейся на берегу. — И без всяких тут эльфийских штучек. По облакам голыми с арфами не разгуливать, охальные песни под царскими окнами не орать…

— Уехал кормилец наш! — довольно натурально всхлипнула Дрель. — Ты мне всех целыми назад привези, нежить моргульская. Глаза выцарапаю вот этим кукишем…

Осмотрев представленную часть тела и осознав степень угрозы, ангмарец в неожиданном порыве подхватил Галадриэль на руки, крутанулся на пятках, а потом еще и чмокнул в щечку.

— Какой пассаж, — томно сказала Дрель, отпущенная на землю. — Если бы не подташнивало, я бы даже расплылась в улыбке.

— Ни пуха, Дрель.

— Ни пуха, король.

«Федор Кюггер», четко держась за кормой «Адмирала Дориа», покидал Ивангород.

— Признайся, сын мой, — сказал Берналь, — что в гавани ты ожидал вестей о де Сото и его «Спруте».

— Не без того, — сказал Роде. — Но теперь призраки — прочь из головы.

— Такого не выкинешь. — помолчав, изрек монах. — Подобного масштаба мерзавцы рождаются редко, даже в самые черные для человечества времена.

— Нет в нем ничего особенного, — зло сказал датчанин. — Лживый и хитрый, изворотливый и беспринципный, вот и все.

— Эти качества, да еще и не разбавленные почти никакими добродетелями, редко сходятся в одной личности.

— Найти бы эту личность, — мечтательно сказал Роде, — и удавить собственными руками!

— Я вынужден буду воспрепятствовать, — холодно уронил Берналь. — Мой долг — доставить его в Саламанку. Там сей экземпляр демона в человеческом обличье будет изучен со всем тщанием, после чего — стерт из памяти людской и Книги Судеб.