Александр Прозоров - Рим должен пасть

Удар свежей манипулы решил судьбу битвы. Луканы дрогнули и побежали, а морпехи Требониуса только успевали метать им вслед пилумы, добивая смятенного и беспорядочно отступающего противника. Но некоторым все же удалось достигнуть тропы, где еще совсем недавно виднелся обоз.

— Перестроиться! — приказал Гней. — Преследовать врага! Не жалеть никого.

И обе манипулы, приведя в должный вид свои ряды, устремились за скрывшимися мятежниками. Несмотря на то, что солдаты Требониуса настигли обоз первыми, драки хватило всем, там оказалось еще не меньше сотни луканов. У Федора даже мелькнула мысль, что не все они родом из той деревни. Скорее боевое охранение, приставленное к мирным жителям. Но вскоре он понял, что на этой войне мирных жителей не бывает.

Уничтожив остававшихся на горной тропе защитников, легионеры Гнея, Требониуса и кривоногого Пойдуса принялись убивать всех, кто находился в обозе. Войдя в раж кровавой схватки, они рубили людей, не разбирая, кто перед ними, в том числе женщин и подростков, попадавшихся под руку. Особенно свирепствовал в истреблении луканского обоза Тит Курион Делий, его давний знакомый. На глазах Федора он зарубил двух женщин, а потом и пацана, кинувшегося защищать свою мать. Увидев это, Чайка едва сам не бросился на Тита. И обязательно сделал бы это, если бы рядом вновь случайно не оказался Гней. Впрочем, остальные легионеры делали то же самое. Даже Квинт. Сам Федор ограничился лишь схваткой с вооруженным луканом и быстро с ним разобрался, отрубив сначала руку, а потом проткнув мечом.

Скоро все было кончено. Пройдясь вдоль изрубленных тел, Гней Фурий Атилий окинул их привычным взором и приказал:

— Построить манипулы!

А когда подразделения застыли, словно на смотре, добавил, оглядев уставших и окровавленных солдат.

— Молодцы! Мы победили в первой схватке. Но долг призывает нас двигаться дальше. Центурионам — пересчитать людей и похоронить убитых. Впереди горная крепость, и ее, если повезет, мы должны захватить до заката. Марс и Юпитер ждут от нас кровавой жертвы, так не заставим же богов ждать долго!

Спустя час, прошедший с момента окончания схватки с луканами, морпехи двинулись дальше. Каждый разыскал свои пилумы или взял чужие, благо теперь хватало свободных. Квинт нашел себе новый щит.

— Спасибо, брат Тертуллий, — сказал он Федору, когда они снова шагали по горной тропе рядом, — если бы не ты, зарубил бы меня тот лукан. Твой щит крепче оказался.

— Да ладно, — отмахнулся сержант, — случись со мной такое, тебе бы пришлось выручать. Это война. Здесь иначе никак. Зачем только баб всех перебили, не понимаю.

— Да ты что, Федр, — удивился Квинт, осклабившись, — сам же сказал: война. Это же луканские бабы. Их всех надо вырезать. Хотя, перед смертью можно было бы и попользоваться, им все равно пропадать.

— А детей? — опять спросил легионер, перехватывая пилумы покрепче.

— На всякий случай, — терпеливо пояснил Квинт, — Дети врагов — тоже враги. Вырастут, будут мстить Риму. Как ты не понимаешь? Они не признают римский порядок, наши законы. Гней правильно сказал — никого не жалеть. А ты чего раскис?

— Я в порядке, — отмахнулся Федор, хотя на душе у него кошки скребли.

В первом бою с луканами они потеряли восемнадцать человек. А в манипуле Пойдуса недосчитались двадцати семи. Но зато луканы полегли все. Гней излучал удовлетворение, а зеленые легионеры, попробовав крови, воспряли духом и двинулись дальше. У всех новобранцев это был первый в жизни бой, но никто, кроме Федора, особенно не напрягался насчет убитых женщин и детей. Все рассуждали так же, как Квинт. Сказали рубить — руби, не рассуждай. Иначе сам погибнешь. На войне только так и надо.

Через пару часов легионеры форсированным маршем поднялись по узкой тропе, оказавшись в небольшом ущелье. Дальше вперед ущелье расходилось на два рукава. Один заворачивал обратно к морю, видневшемуся отсюда достаточно хорошо. Правда, место стоянки римских судов оказалось скрыто отрогами. А другой заканчивался возвышением и небольшим плато, на котором Федор издалека увидел луканскую крепость. Она выглядела небольшим селением, выстроенном на возвышенности и обнесенном прочной каменной стеной метров шести-семи в высоту, с двумя башнями у ворот. Точнее, почти обнесенном. Часть стены была бревенчатой, видимо, обитатели городка не успели заменить дерево на камень. Но даже эта часть выглядела достаточно прочно.

Плато примыкало к скале, и сзади крепость имела естественную защиту. Нападать предстояло только в лоб, со стороны стены, перекрывшей все ущелье полукругом. Подняться на скалу, нависавшую над крепостью, казалось невозможным. Вдоль стены тянулся ров, наполненный водой из стекавшего по скале горного ручья. Мост перед воротами был, натурально, поднят. Не стенах выстроились лучники.

— Так, — сказал Гней, задумчиво разглядывая торчащий почти вертикально, на совесть сработанный мост из крепкого бруса, — мы опоздали. Юпитер не дождется сегодня от нас кровавой жертвы.

Он обернулся к стоявшему рядом опциону.

— Спурий, отправь немедленно гонца в лагерь с приказом перебросить сюда все онагры. Эти гнусные луканы заперлись в своем доме и не хотят сдаваться без боя. Нам придется пробить себе вход.

Спурий Марций Прок повторил приказ и немедленно отрядил двоих солдат, самых быстрых. Оставив пилумы и щиты, они оба убежали по горной тропе вниз.

— А ты, Фабий, — Гней подозвал центуриона левого крыла, — немедленно начинай строить защитную линию. Солнце уже садиться, но до того часа, когда оно скроется за горами, я хочу видеть выполненной хотя бы часть работы. А завтра я желаю осмотреть всю линию обороны. Похоже, мы застряли здесь на пару дней…

Получив приказ, Фабий Квест по кличке Статор, увел свою центурию обратно по тропе. Туда же Гней отправил манипулы Кросса с корабля «Сила Тарента» и Луция Альтуса Мусса с квинкеремы «Гром».

Четыре манипулы принципов образовали живой щит, перегородив рукав ущелья, ведущий в сторону крепости, на таком расстоянии, чтобы защитники горной цитадели не смогли достать их стрелами, а баллист у них не было. Все эти действия производились для пресечения внезапной вылазки запертых там луканов, буде такая состоится. Еще три манипулы принципов заблокировали соседнее ущелье на случай подхода подкреплений к осажденным.

А легионеры Пойдуса, солдаты под командованием Филона Секстия Требониуса, и центурия, где служил Федор, возглавляемая тессерарием, принялись копать траншею поперек ущелья. Сложив оружие, морпехи опять взялись за нелюбимые строительные работы. Выкапывая твердый грунт, сержант проклинал этот бесконечный стройбат, подавляя в себе желание дать несколько ассов прогуливавшемуся неподалеку центуриону и тем купить немного покоя после битвы. Но природная гордость не позволила ему это сделать.