Александр Прозоров - Ганнибал великий

Караван из десятка повозок под охраной трех сотен солдат, оказался за стенами укреплений, когда тьма уже полностью накрыла город. Встретившись с начальником местного гарнизона, Леха сообщил ему кто он и откуда, — впрочем, в этом не было особой необходимости, все военачальники знали кровного брата самого царя Скифии в лицо, — и разместил своих людей на постой. Золото было перегружено в одну из башен и оставлено под надежной охраной.

— Ну, как идут дела? — решил разузнать последние новости Ларин, — Взяли уже Тиру?

— Нет еще — ответил широкоплечий скиф, у которого вместо правого глаза из-под шлема виднелось красное месиво, неуклюже зашитое иглой. При свете горевшего костра, выражение лица начальника гарнизона Ольвии выглядело зловещим.

— А что так, — удивился командир разведчиков и похвалился, не удержавшись, — вон мы бастарнов, уже за реку загнали. А скоро им вообще конец настанет.

— Греки оборону хорошо держат, — ответил скиф, — на земле Иллур уже выиграл несколько сражений. Но приступ еще не закончен. Флот у них сильный, не дает подойти с моря к стенам.

— Понятно, без меня ни куда, — заметил на это Леха, и спросил напрямик, — Корабль дашь? Так быстрее доберусь.

Начальник гарнизона отрицательно замотал головой.

— Нет корабля, Аллэксей. Весь флот с Ичеем ушел на войну. Только грек остался и строит свою большую лодку. Но на ней ты завтра не сможешь уплыть, хотя она почти готова.

— Гилисподис уже почти закончил свой дредноут? — настал черед Лехи удивляться, — отлично. Завтра посмотрим. Ну, а до Тиры я и на коне доберусь как-нибудь.

Ночь в отведенном ему доме он провел отлично. Выспался и на утро был бодр и свеж, как никогда. Хорошенько перекусив, чем бог послал, Леха проведал своих солдат и, разрешив им отдыхать до особых распоряжений, направился в гавань. Там он быстро разыскал пристань, где вел постройку своего супертяжеловеса греческий инженер-механик Гилисподис. Это оказалось не трудно. Мачту эннеры Леха Ларин, облаченный в доспех и бодро шагавший к гавани по каменной мостовой между двух и трехэтажных городских домов, заметил еще на подходе. Она возвышалась над крышей одного из домов. А когда дома закончились, и он оказался на берегу моря, обустроенном многочисленными причалами, то корабль предстал во всей своей красе. Но, это был даже не корабль, а какой-то монстр.

— Вот это посудина, — Леха даже присвистнул от удивления, приближаясь к сходням, у которых маячили охранники.

Прикрепленный мощными канатами к пирсу корабль был с первого взгляда в два раза больше хорошо знакомой Лехе квинкеремы. На широченной палубе было выстроено семь башен для стрелков. Три огромные, — две на корме, а одна на носу, — и четыре по бортам. Охрана состояла из бывалых воинов, которые знали его в лицо и пропустила Леху на корабль беспрепятственно.

Гилисподис возился у мачты с каким-то устройством натяжения, объясняя его работу не то матросам, не то рабочим через переводчика.

— Привет гениальным инженерам, — поздоровался Леха, впечатленный конструкцией, которая произвела на его морскую душу неизгладимое впечатление, но тут же вспомнил, что сам не говорит по-гречески, а Гилисподис еще слабо владеет скифским. К счастью помог переводчик, обретавшийся тут же.

— И вам желаю долгих дней жизни, — ответил учтивый Гилисподис, признав своего главного куратора по некогда секретному проекту в Золотой Бухте.

— Вот приехал в город и сразу к тебе, — пояснил Ларин, осматривая высоченную мачту, задрав голову, — мне вчера сказали, что ты уже почти закончил корабль. Значит, скоро в бой.

— Да, корабль почти готов, — кивнул инженер, отрываясь от своих занятий, — осталось только доделать кое-что из оснастки. Это не долго. Пару дней.

— Ну, тогда пойдем, поглядим твое хозяйство, — предложил Леха, и прищурившись на солнце, добавил, — Я сегодня к царю еду, вот и доложу.

Гилисподис подчинился, приказав рабочим заняться другими делами, и покорно зашагал рядом с Лариным. Вместе с ними на осмотр направился и переводчик: седовласый старик тоже из пленных греков. Не дожидаясь, пока инженер начнет рассказ, Леха помог ему вопросом.

— Слушай, Гилисподис, корабль с виду огромный, но слегка пониже квинкеремы кажется?

Переводчик «отработал» вопрос.

— Да, это действительно так, — закивал инженер, польщенный проявленным интересом к его детищу, — вы очень наблюдательный. Здесь всего четыре палубы, зато он гораздо шире. За счет этого я смог разместить семь башен для стрелков на верхней палубе.

— Это хорошо, — подтвердил Леха, — башни, дело полезное. И пехоту ведь сюда можно посадить, так?

— Да, — быстро ответил инженер, — несколько сотен морских пехотинцев, можно разместить на нижних палубах.

— И быстро твоя посудина плавает? — уточнил Леха, останавливаясь у борта. Перегнувшись вниз, он стал рассматривать весельные порты.

— Не очень, — осторожно ответил Гилисподис, остановившись рядом, — она движется на длинных веслах, на каждом из которых будет сидеть три гребца. Иногда может ходить под парусом.

— В общем, еле тащится, — резюмировал Леха, распрямляясь, и заставив переводчика немного напрячься, чтобы перевести сказанное.

Гилисподис замолчал на некоторое время, подбирая ответные слова, но вскоре продолжил свою экскурсию.

— Да, эннера довольно тихоходна. Но взамен скорости она имеет большую военную мощь. На верхней палубе, кроме башен, поместиться целых двенадцать метательных машин, сделанных моим коллегой Калпакидисом.

— Кстати, как он? — вскользь поинтересовался морпех.

— Ушел в поход вместе с армией царя Иллура, — ответил грек.

Инженер развел руками, словно приглашая Леху оценить мощь античной артиллерии, уже установленной на палубе. Леха проследил за его жестом и действительно обнаружил двенадцать крупных корабельных баллист, способных превратить вражеский корабль в решето. Сейчас их хищные морды были развернуты в стороны, почти вдоль бортов.

— Впечатляет, — согласился он, отходя от борта и приблизившись к одному из орудий, погладил его свежевыструганные балки.

— Эннеру можно применять для охраны гаваней, — напомнил Гилисподис, — или для осады вражеских крепостей с моря. Дальность стрельбы позволяет.

— Вот на днях и проверим, — предположил Леха, окинув взглядом широкую палубу, в центре которой размещалось целых три шлюпки, — так что ты, давай, побыстрее заканчивай эту плавучую платформу для артиллерии.

На прощанье, уходя с палубы, Леха поинтересовался:

— А у греков таких много во флоте?

— Нет, — ответил Гилисподис, — На этом море подобных кораблей нет ни у одной греческой колонии. Это очень дорого даже для них.