Сергей Шхиян - Прыжок в прошлое

Пока нас еще никто не заметил. Я зашел за угол и догнал неуверенно двигающегося спутника. Теперь мы оказались над одноэтажным крылом дома. Двускатная крыша в середине стены почти достигала балкона. Перебраться на нее было пустячным делом. А там, в крайнем случае, можно будет просто спрыгнуть на землю.

К сожалению, пристройка оказалась крытой не шершавой дранкой, а гладким тесом. К тому же скат была весьма крутым. Существовал реальный шанс съехать с него и свалиться вниз. При свете дня это было бы не очень опасно, но в темноте падать неизвестно куда чревато повреждением конечностей, что в данной ситуации грозило не только травмой, но и пленением…

Впрочем, выбирать было не из чего, и мы двинулись к кромке. Мой спутник был бос и успешно тормозил голыми ступнями. Я тоже сносно удерживался на скате. Мы уже почти достигли края крыши, когда весь план спутал появившийся на балконе охранник.

— А вы откель? — спроси он безо всякого удивления, как будто постоянно встречал ползающих по крышам людей. — Это еще что за беда?!

Потом до него что-то дошло, или он опознал чужаков. Реакция у него оказалась солдатская, — стражник добежал по гульбищу до гребня крыши и соскочил на него. Потом он уверено двинулся вперед и оказался прямо над нами. Вышло это у воина довольно ловко. Я развернулся и встал к нему лицом. Расстояние между нами было метров шесть, и достать меня бердышом он не мог.

Стражник был крепкий, коренастый малый, одетый в кольчугу странного вида, штаны и сапоги с загнутыми вверх носками. Он пока ничего не предпринимал, видимо, раздумывая, как с нами лучше разделаться.

На его месте я бы спокойно сбил бердышом, как копьем, вооруженного противника, то есть меня, а потом занялся безоружным, в крайнем случае, позвав на помощь товарищей. Никакого сопротивления я бы оказать не сумел, даже не отклонился бы от летящего с близкого расстояния оружия. Ребристые мягкие подошвы кроссовок позволяли мне достаточно уверено стоять, но уж никак не плясать на скользком скате.

Однако стражник рассудил иначе. Он начал спускаться ко мне, и тут же потерял преимущество. Кожаная обувка скользила, стоять ему было неудобно, а драться просто невозможно.

Я ожидал его приближения, наклонясь вперед и держа наготове опущенный клинок. Чувствуя, что может упасть, воин упирался пикой бердыша в крышу и быстро спускался, используя оружие, как посох.

Подойдя ко мне, он поднял древко и с глумливой усмешкой прицелился в грудь. Я взмахнул саблей ему навстречу и ударил по деревянной части оружия под острым углом.

Удар был хороший, режущий и чуть не стоил мне головы. Я только чудом удержался на ногах.

Стражнику повезло меньше. Он инстинктивно откинулся назад, спасаясь от сверкнувшей стали, которая ему ничем не грозила, невольно плюхнулся на задницу и на кольчужных кольцах, как на рольганге, слетел с крыши, не успев даже вскрикнуть или хотя бы выругаться. Через секунду снизу послышался глухой удар, вскрик и хриплые проклятия.

Я устоял на ногах, а мой новый товарищ сумел поймать скользивший мимо него бердыш без нижней половинки древка.

— Ишь ты, — радостно сказал он, используя оружие как опору. — Старинная вещь, стрелецкая. Однако ж, будь древко из дуба, нипочем бы ты его, барин, не пересек. Сплоховал солдат, плохую палку поставил.

Я еще не пришел в себя после рискованного маневра и ничего не ответил.

— А ловко у тебя получилось! Чай, сам-то офицер?

— Нет.

— А рубишься знатно.

Мы начали двигаться значительно быстрее. Напарник помогал себе бердышом, а я уже освоился на скате и не опасался поскользнуться. Мы приблизились к углу пристройки. Что нам это даст, я не очень представлял. Может, там найдется забытая кем-нибудь лестница?

— Как спускаться-то будем? — задал я почти риторический вопрос.

— Да ты, добрый человек, разве не знаешь, как избы ставят?

Я обозвал себя идиотом. Дом был рублен в «обло» и по углам на две стороны торчали концы бревен. Единственную сложность — как перелезть через нависающий над стеной свод кровли и зацепиться за бревна — можно было решить при помощи новообретенного инструмента универсального назначения — бердыша.

Перебраться с кровли на стену, кстати, оказалось самым сложным во всей нашей авантюре. Однако после долгих усилий, во время которых нам, как это ни странно, никто не помешал, мы сумели перелезть с крыши на угол дома и без помех спустились на землю.

Что меня удивило — так это тишина. Никаких криков и движения народных масс. Куда-то делся даже наш свалившийся с крыши противник.

— Петух, поди, пропел, — задумчиво сказал мой товарищ по несчастью.

— Я не слышал, — машинально ответил я, понимая, что опять попадаю впросак.

— Они зато слышали, — многозначительно заметил он.

Принимать за гипотезу, что все случившееся — дурной сон или попросту чертовщина, а не самодурство и юродство «Великого Магистра», я не спешил. Слишком уж все недавно виденное было кроваво-реально.

Оставалось надеяться, что мой новый товарищ прав, и бодрое кукареканье разогнало наших противников. Тем не менее, к воротам мы пробирались «ползком и короткими перебежками», — мало ли что…

Ночь была тихая и прохладная. Трава намокла от росы. Никто не преследовал нас и вообще не возникал в поле зрения. Хотя, судя по тому, сколько я видел здесь вечером людей, замок должен быть густо населен. Теперь же у меня возникало ощущение, что мы со спутником остались здесь одни.

Мы подбежали к воротам, но они оказались запертыми на огромный висячий замок. Открыть его я даже не пытался. Недавний страх еще не прошел, и торчать на самом виду, да еще поворачиваться спиной к открытому пространству я не решался.

Мы отошли в тень и устроили совещание. Я вспомнил, что привратники после моего появления в «замке», ушли куда-то вдоль забора. Вполне возможно, что ворота — не единственное место, через которое можно покинуть усадьбу.

О высоте забора я уже упоминал, лезть через такое ограждение я бы рискнул в самую последнюю очередь, если не останется другого выхода…

Спутник согласился со мной, и мы пошли вдоль частокола, отыскивая какой-нибудь лаз. На этот раз нам повезло. Все оказалось совсем просто. Метров через пятьдесят тропинка уперлась в пролом в стене, и мы без проблем покинули территорию крепости.

Через минуту мы выбрались на дорогу и торопливо пошли прочь от проклятого места. Только теперь я сумел толком рассмотреть своего нового товарища. Это был мужик лет сорока, одетый в холщовые портки и рубаху, подпоясанную веревкой. У него было обыкновенное крестьянское лицо, как говорится, без особых примет, если не считать таковыми упрямое выражение лица, цепкий взгляд и непривычную для крестьян подчеркнутую независимость.